– Будет тебе сочинять. – Nonna позволила себе едва заметную улыбку – такую, которую без лупы и не разглядишь.

– Ты не поверишь, – язвительно ответила Аннализа, – нам задали уроки по алгебре, биологии и литературе. Сегодня велено дочитать «Великого Гэтсби».

– Как – сегодня? Ведь ты его недавно начала.

– Вот именно! А он мне даже не нравится. Меня бесит, что Джей сходит с ума по Дэйзи. Уж лучше бы я чистила унитазы.

– Рассказывай сказки, – закатила глаза Nonna.

Аннализа положила руку на бабушкино плечо.

– Я шучу. Можно я немного порисую? Потом обещаю драить дом до самого ужина.

Зазвенел телефон.

Nonna кивнула на гостиную.

– Даю один час на рисование, но сначала ответь на звонок.

Телефон стоял на деревянном столике, покрытом накрахмаленной салфеткой, между бабушкиным креслом и диваном. Аннализа взяла трубку и послушно отозвалась:

– Дом семьи Манкузо.

– Аннализа, это ты?

Девушка окаменела, словно статуэтка Пресвятой Девы Марии, взиравшая на нее из застекленного шкафчика у телевизора.

Томас.

Аннализа вспыхнула, как фейерверк; вверх по ногам побежали искры. Покосившись на Деву Марию, она одними губами произнесла: «Хватит глазеть» и обратилась к Томасу:

– Кто звонит? Представьтесь, пожалуйста.

Томас представился. Будто она его не узнала.

Девушка опустилась на окутанный целлофаном диван. Nonna пользовалась чехлами, чтобы сохранять мебель новенькой, а от насмешек Аннализы отбивалась отговорками, что у итальянцев слишком жирные волосы.

– Привет, Томас, – притворно беззаботным голосом сказала она, словно парни так и названивали ей целыми днями.

– Я подумал, не хочешь ли ты сходить завтра в кино?

Аннализа выпрямилась; ее охватило волнение.

– Эээ… – Она покосилась на кухню, проверяя, не подглядывает ли из-за угла Nonna. Судя по всему, бабушка ничего не слышала, но осторожность не повредит.

Томас прервал затянувшееся молчание:

– В семь вечера в уличном кинотеатре Давенпорта будут показывать «Ресторан Алисы». По-моему, нам подходит.

«Ресторан Алисы»? Очень смешно. Аннализа так и видела довольную улыбку Его Сиятельства.

– Ты всегда будешь припоминать мне тот случай?

– Не смог удержаться. А ты уже видела этот фильм?

– Еще нет… а кто там играет?..

Девушка пыталась выиграть время, чтобы собраться с мыслями. Вечерний разговор с бабушкой еще не изгладился из памяти, но Аннализу так и подмывало принять приглашение.

– Арло Гутри. Ну как, надумала? Будет здорово.

Внутренние голоса вели ожесточенный спор: «Пойти или не пойти. Подумаешь, пустяковое свидание… Это не пустяки! Так нельзя!» Но Томас нравился Аннализе всерьез, не на шутку.

Девушка с улыбкой вспомнила, как он махал за ужином салфеткой в знак поражения. Неужели такие старания не заслуживают хоть одного-единственного свидания?

– С удовольствием… в смысле, я не против.

Договариваясь с Томасом, Аннализа размышляла, стоит ли предупредить бабушку. Наверное, лучше что-нибудь присочинить. Положив трубку, она вернулась на кухню.

– Звонила Кристина. Она приглашает завтра после работы сходить в кино.

Nonna недоверчиво прищурила один глаз:

– Кристина?

– Ты разрешишь? Ну пожалуйста, Nonna. Там будут показывать комедию «Ресторан Алисы».

Аннализа не стала вдаваться в подробности: бабушка слабо разбиралась в фильмах. Еще не хватало проболтаться, что там играет Арло Гутри, выступавший в Вудстоке два месяца назад.

– Держишь меня за дурочку? – возмутилась Nonna. – Я прекрасно слышу, когда внучка сбегает из дома. И могу отличить, когда звонит молодой человек.

Аннализа округлила глаза. Выходит, бабушка в тот раз застукала ее побег?

– Вот именно, – подтвердила ее мысли Nonna. – Ты считаешь меня строгой, а я тебе многое позволяю. Можешь идти с ним в кино, только обещай больше не врать.

Аннализа чуть было не начала отпираться, но потом сообразила, что за подарок ей делает Nonna. Толика свободы дороже любых объятий. Как было не любить бабушку в эту минуту!

– Спасибо! Обещаю говорить правду. Я буду с ним осторожной.

– Не говори потом, что тебя не предупреждали, – погрозила пальцем Nonna.

Аннализа тепло вспоминала те дни, когда они с мамой смотрели в открытом кинотеатре Бангора Easy Come, Easy Go, Paradise, Hawaiian Style и многие другие фильмы Элвиса. Походы в кино были их негласно признанной лазейкой, ведь отец терпеть не мог короля рок-н-ролла. Аннализа до сих пор помнила, каким было на ощупь серое шерстяное одеяло, в которое они кутались вдвоем с мамой, до сих пор хранила в памяти слабый аромат маминых духов от «Ив Сен Лоран». И помнила, как они с мамой замирали, впервые увидев Элвиса на экране.

Солнце скрылось за уличным кинотеатром Давенпорта, по огромному экрану побежали вступительные титры, и из багажников машин стали вылезать зрители. Глядя на них, Томас и Аннализа умирали со смеху. На что только не пойдут люди, лишь бы не платить два доллара! Сноп света из проектора на экране, запотевшие окна машин, на задних сиденьях которых целовались подростки, аппетитный запах попкорна – все это было знакомо девушке со времен Бангора.

Аннализа и Томас болтали, дожидаясь начала сеанса. Между ними лежал пакетик попкорна; в руке у каждого был напиток.

– А почему ты решил стать дантистом? – спросила Аннализа. – Говорят, среди них полно самоубийц.

– Да, я слышал, – дожевав попкорн, ответил Томас, – только не очень-то в это верю. У меня есть знакомый дантист в клубе по гольфу – я у него кэдди. Отличный парень, хороший отец. Работает всего четыре дня в неделю, и в пять уже дома. Всегда находит время на своих мальчишек. Все, чего я хочу, – это добиться, чтобы моим детям было хорошо дома. Больше мне ничего не нужно. Наверное, с точки зрения художницы я просто размазня.

– Вовсе нет, звучит очень мило. – Неужели Аннализа произнесла это вслух? Но так и есть: Томас и правда милый парень. Что, если она не права насчет любви?

Глядя на Томаса, Аннализа видела по его глазам, что он говорит искренне, и подобная честность согревала сердце не хуже шерстяного одеяла.

– Для счастья мне не нужен наш особняк, яхта и загородный дом на севере. Я всегда хотел жить обычной жизнью. Иметь жену и детей, хороших соседей. Ну, может, парусную лодку поскромнее. А еще…

– Если ты сейчас начнешь про белый заборчик, то меня опять стошнит, – совершенно серьезно перебила она.

– Нет, белый забор не по мне… – Томас задумался. – Может, голубой? А что, красиво…

Аннализа потянулась за попкорном.

– Тогда ты пригласил в кино не ту девушку.

– Ну почему? – Его Сиятельство сверкнул фирменной улыбкой. – Если не нравится голубой, выбирай сама. Ты ведь художница.

«Очень похоже на Томаса, – подумала Аннализа, положив в рот два соленых комочка попкорна. – Он кажется таким податливым. Ради того, чтобы вписать меня в свою жизнь, он даже готов менять свои планы, начиная с цвета забора».

Через несколько минут после начала фильма Томас повернулся к Аннализе, закинув руку на спинку ее сиденья. Не обращая внимания на происходящее на экране, он склонился к девушке. Ей показалось, что сердце в ту же секунду выпрыгнуло из груди и, пробив окошко, умчалось в ночь.

– Если ты до сих пор не заметила, – начал он, – то знай: ты мне очень нравишься.

Аннализа судорожно протянула руки к переносному обогревателю, подключенному к пепельнице.

– Правда?

– Мне весело с тобой, – продолжал Томас, – даже когда ты не пытаешься меня рассмешить. Да что там – я даже у себя в Давенпорте смеюсь, когда вспоминаю наши перепалки.

Что отвечают в подобных случаях? Аннализа смутилась, как и любая другая девчонка. Видела бы ее сейчас мама. Селия Манкузо потеряла бы дар речи: она привыкла, что дочь постоянно гонит мальчиков. «Мама была бы в полном восторге от такого поворота», – подумала Аннализа, изучая лицо Томаса, излучающее искреннюю на вид симпатию.