Жорик рванул с меня рюкзачок так, что я еле удержалась на ногах, дернул «молнию», высыпал содержимое на пожухлую траву. Чтобы рассмотреть то, что находилось в рюкзачке, ему пришлось положить пистолет рядом с собой, в левой руке он зажал фонарь. Это было его ошибкой. Мутный держал меня на мушке, толстяк своим фонариком помогал Жорику. «Это твой шанс, не упусти его», – пронеслось у меня в голове.

Правой ногой я ударила снизу вверх по запястью Мутного, выбивая у него пистолет, легко развернувшись на левой к Мутному спиной, не опуская правой ноги, что было сил всадила пятку ему в живот. Не успел он согнуться, чтобы привести в порядок свои кишки, как я той же ногой, но уже вперед нанесла удар в поднимавшуюся голову удивленного Жорика – придется ему потратиться на стоматолога. Такой прыти они от меня явно не ожидали, а зря. Успев тыльной стороной кулака заехать по носу толстяку, я бросилась на землю, где, по моим расчетам, лежал пистолет Жорика. Вот он. Еще сохранивший тепло его руки. Откатилась в сторону, пробежала, пригнувшись, несколько метров и упала за бугорок. Как раз вовремя. Автоматная очередь разрезала ночную тишину – видимо, водитель уже выскочил из машины и стрелял мне вслед.

Я лежала в своем укрытии, пот тонкой струйкой стекал между лопаток. Выстрелы прекратились, некоторое время еще были слышны стоны и ругань из стана моих врагов. Немного посовещавшись и скорее всего решив, что преследовать меня в такой темноте бесполезно да и небезопасно, бандиты уселись в машину и укатили в сторону города.

Полежав на травке минут пятнадцать, пошла осмотреть место, где стоял «БМВ», не оставили ли чего-нибудь мои похитители, – нет, ничего, прикинув траекторию полета выбитого у Мутного пистолета – метрах в шести от машины, пошарила – там нет, пистолет тоже забрали. Ну да ладно, несколько адресов и фамилий из тех анкет, что я взяла в сейфе Венедиктова, отпечатались в моей памяти, как на лучшей пленке «Кодак».

Кто бы мог предположить, что все закружится с такой быстротой. Я шла по грунтовке, ноги мои едва не заплетались. Облизнула пересохшие губы и почувствовала знакомый солоноватый привкус крови, тонкой струйкой стекавшей из угла рта по подбородку. До шоссе, где можно было поймать машину, я добралась минут за двадцать. Надо сказать, что еще легко отделалась, всего пара ссадин на теле и разбитая губа, вот еще правая рука побаливает. Соберись, Иванова, сейчас тебе нужно быть вдвойне, втройне внимательней.

Первая же машина, белая «копейка», которой я проголосовала, остановилась. Водитель, мужчина лет сорока, полный и с обширными залысинами, спросил, куда мне.

– В центр, – бросила я.

После всех передряг цена, которую загнул мужичок, не сильно меня расстроила. Сообразительный у нас народ, в столь критических обстоятельствах, ночь, безлюдье, нужно быть дураком, чтобы не нагреть руки. Здесь, на этой ночной дороге, он оказался монополистом и мог спокойно диктовать условия. Вид у меня был не то что испуганный, но явно неординарный: далеко не безупречная прическа, распухший рот, закапанная кровью футболка. Откинувшись на спинку заднего сиденья, я почувствовала облегчение. Если бы можно было с такой же легкостью перейти от вздыбленных эмоций к трезвым размышлениям. А поразмышлять есть над чем…

Накладочка вышла с этой домработницей. Я и предвидеть не могла, что в пятнадцать минут, пока я добиралась до квартиры Венедиктова, после того как предприняла телефонную разведку, эта пожилая женщина успеет опередить меня. Именно она и открыла дверь на мой «контрольный» звонок. Конечно, бедная женщина ни при чем, но мне-то что оставалось делать? Пришлось усыпить ее, надавив на знакомую мне точку в районе шеи. Иногда пальцы сыщиков намного чувствительней пальцев пианистов. Уложила ее здесь же в прихожей на диванчике, закрыла за собой дверь.

Ковровая дорожка, ведущая из прихожей через холл в гостиную, заглушала шаги, то что нужно. Несколько взглядов, брошенных по сторонам, позволили мне оценить роскошь обстановки и вкус Венедиктова. Мягкий свет, струящийся через шторы фисташкового цвета, подчеркивал достоинства бархатной обивки дивана и кресел, придвинутых к камину, облицованному мрамором.

Присутствовало все, что могло радовать изощренное око разбогатевшего обывателя. Атласные обои, массивная дубовая мебель, множество дорогих безделушек. На каминной полке поблескивали перламутровым циферблатом старинные часы в позолоченном корпусе. Находясь в этом фисташково-бронзовом интерьере, обрамленном потолочной лепниной и согретом пушистыми коврами, не хотелось ни о чем думать, кроме шампанского «Вдова Клико» во время грандиозного приема или рюмки хорошего коньяку за дружеской беседой у огня.

Здесь для меня нет ничего интересного. Установив «жучок» при помощи липучки под крышку стола, я вышла в холл. Дверь с левой стороны вела в кабинет. Где у нас сейф запрятан? Ну конечно, в стене под картиной. Сейф оказался современным, с простейшим цифровым механизмом. С таким же успехом можно хранить документы в коробке из-под печенья. Зачем только люди ставят такие сейфы? Минута, и дверца поддалась.

В сейфе, как и положено, хранились деньги, не рубли, конечно, сплошь зеленые бумажечки, но наличность меня сейчас не интересовала, не воровка же я, а вот анкеты – это то, что надо. Сунула их в рюкзачок, рассмотрим потом. Больше в сейфе ничего не было.

Оглядевшись в поисках места для установки второго «жучка», выбрала большое кожаное кресло у рабочего стола. Ну, теперь приладить еще одного «жучка» в холле, и можно сматываться, скоро проснется домработница. Я осторожно прошла мимо диванчика, на котором она спала, и прислушалась около двери – никого, вышла на площадку и не спеша спустилась по лестнице.

Одно наслаивается на другое, сначала неожиданное появление домработницы, потом заметивший меня толстяк и некоторая моя непростительная халатность, отсутствие должной реакции в момент похищения. Я никогда не сомневалась в своей индуктивной способности, и вдруг такая оплошность. Что же мы имеем на сегодняшний день? Полдюжины адресов, которые легли многообещающими семенами в глубокие борозды моей памяти, возможно, послужат мне нитью Ариадны в лабиринте толком еще не проясненной ситуации, закинутый наугад невод «жучков», характеристики на Зайцева – не густо, если учесть мою обычную скорость расследования.

А теперь еще эта головная боль: как расплатиться с водителем? Деньги-то тю-тю. Там же, где и анкеты. Дома-то наличность имеется, и ключ от квартиры, где деньги лежат, вот только ближе чем за два квартала подъезжать не стоит, необходимо проверить, не «пасут» ли меня люди Венедиктова, а водитель, конечно, не отважится отпустить меня на такое расстояние, посему напрашивается вывод: деньги нужно найти до приезда домой.

Даже не заглядывая в записную книжку, нетрудно решить, куда податься: к Светке. К тому же у меня к ней есть разговор, ставший особенно актуальным после разборки с братвой, ведь самой мне в агентство теперь не сунуться, придется обратиться к надежной подруге, мы не раз выручали друг друга – ведь жизнь иногда преподносит странные и опасные сюрпризы.

За окном промелькнуло здание концерна «Лукойл» с освещенным квадратиком летнего кафе перед фасадом. Кое-кто еще не находил в себе сил расстаться со вчерашним днем, засидевшись допоздна под большими зонтиками на скрипучих пластиковых стульях. Отдаленные бессвязные реплики хвостами вялых воздушных змеев впорхнули в приоткрытое окно машины и вдруг, обретя неистовую силу центробежности, унеслись прочь.

– У светофора налево, – бросила я водителю. Мы свернули на Советскую улицу.

А теперь нужно убедить его подождать меня у дома, пока я не вынесу гонорар, а с другой стороны, ему ничего не оставалось делать, как согласиться на мое предложение, – предоплаты он не потребовал.

После недолгого препирательства я уговорила его подождать минут десять. Въехав в темный двор, машина остановилась у Светкиного подъезда. Я вбежала на третий этаж и, переведя дыхание, нажала на кнопку звонка. Приготовилась ждать, но дверь открылась неожиданно быстро.