Из глубины кофейни послышались шаги.
— И в такой день, как сегодня: «только для жителей», терра индигене, которым было любопытно, каково это быть в кофейне, рискнут войти для опыта, — Тесс понизила голос.
Сколько Иных, живущих в Дворе, не придёт в кофейню, потому что она была открыта для людей? Может быть, они обижались на людей, которые работали на Рыночной Площади, и которым разрешалось делать там покупки? Или это был случай относительно количества? Горстка людей не представляла никакой опасности, и поэтому её можно было терпеть, но магазин, полный людей, был местом, которого следовало избегать?
Испытывали ли терра индигене, которые жили и работали в Дворах, на себе давление находится в окружении врага день за днём? Или же они почувствовали облегчение, зная, что хотя бы некоторые из их видов всегда выживут в конфликте просто потому, что они были столь смертоносны?
И что это говорит о беспрецедентном решении Саймона Вулфгарда позволить даже нескольким людям помимо Людского Связного, взаимодействовать с Иными, живущими в Дворе?
Он увидел, как в главную часть кафе вошли шесть мужчин и две женщины. Согласно общим правилам окраски: у трёх самцов были янтарные глаза Волков, у одного самца и у одной самки чёрные волосы и глаза Ворон, и он не мог сказать, были ли остальные Ястребы или Совы или это иной вид коренных жителей, которых он раньше не видел.
— Я не буду беспокоить ваших гостей, — тихо сказал Монти. — Я подожду офицера Ковальски снаружи.
— Останьтесь, — сказала Тесс.
Это был скорее приказ, чем просьба.
Монти на мгновение заколебался, но затем, кивнув группе, всё ещё сгрудившейся у чёрного входа, сел за столик рядом с аркой, ведущей в «Вопиющее Интересное Чтиво».
Тесс указала на другие столики.
— Садитесь.
Настороженные, постоянно наблюдая за ним, они разделились и сели за столики, которые стояли как можно дальше от него. И все они выбрали стулья, чтобы держать его в поле зрения.
Ковальски открыл входную дверь и вошёл. Он бросил на Иных удивлённый взгляд, подтверждая подозрения Монти, что эти терра индигене обычно не попадались на глаза людям, которым разрешалось находиться в Дворе. Кивнув всем, Ковальски присоединился к своему лейтенанту.
Тесс принесла поднос к их столику. Она поставила на стол две кружки кофе, маленькую сахарницу и маленький кувшинчик со сливками. Она также дала им столовое серебро и салфетки. Затем она протянула им обоим лист плотной бумаги с напечатанным меню.
Ковальски открыл рот, намереваясь сделать замечание по поводу меню, но бросив взгляд на волосы Тесс, которые внезапно стали зелёными и начали завиваться, ничего не сказал.
— У нас сегодня бутерброды с нарезанной говядиной или курицей. А ещё у меня есть пирог с заварным кремом и свежими фруктами, — сказала Тесс. — Это в дополнение к нашему обычному меню.
«Мы являемся демонстрацией», — понял Монти. — «Живой обучающий фильм, показывающий, что нужно делать в той или иной ситуации. Вот почему Тесс захотела, чтобы мы остались».
— Я возьму пирог с заварным кремом и свежими фруктами.
Когда Тесс посмотрела на Ковальски, Карл сказал:
— Я бы хотел сэндвич с говядиной.
— Не хотите ли к нему свежих фруктов? — спросила Тесс.
— Да, пожалуйста.
Мэри Ли вышла из подсобки и скользнула за прилавок. У человеческой женщины виднелись небольшие синяки вокруг глаз. Возможно, просто из-за недостатка сна. Как и Хизер Хотон, Мэри Ли была студенткой Университета Лейксайда, и Монти помнил, как поздно вечерами готовился к контрольной или писал работу, которая должна была состояться на следующий день.
Так что, вероятно, это не что иное, как недосыпание. Или может быть что-то ещё. Поскольку Карл старался не привлекать к себе внимание, он позже выяснит, слышал ли что-нибудь его офицер.
Тесс приняла заказы от терра индигене, а затем помогла Мэри Ли обслужить всех.
Они следили за ним, эти Волки, Вороны и остальные. Они наблюдали, как он расстелил салфетку на коленях, а затем, после минутного колебания, сделали то же самое. Они следили за тем, какой посудой он пользуется и что, подобно Карлу, бутерброд можно есть руками. Они наблюдали, как Мэри Ли ходит вокруг столов, наполняя кофейные кружки и стаканы с водой.
Они наблюдали, и пока он слушал, как Карл болтает о тренажёрах в «Беге и Ударе» и новой книге, которую ждала его невеста Рути, Монти постепенно осознал, что эти терра индигене были не из Двора. По крайней мере, не из этого Двора. Может быть, они сделали несколько поставок мяса и продуктов и решили остановиться в кафе, прежде чем отправиться домой. Может быть, приехали сюда на встречу с Саймоном Вулфгардом. А может они пришли из какого-нибудь поселения в диких землях, которое почти не контактировало с людьми.
Кем бы они ни были и откуда бы они ни пришли, для них новым опытом была не только кофейня. Просто быть рядом с человеком — это то, чего они никогда не делали раньше. По крайней мере, такого они точно не делали, если только не собирались убить и съесть человека. И вот теперь они сидели здесь и пили кофе, ели пирожные и бутерброды, отвечая на дружеские комментарии Мэри Ли сухими, точными словами, как путешественники, которые использовали для общения разговорник на иностранном языке.
Пойдут ли они затем в «Вопиющее Интересное Чтиво» и купят ли книги, чтобы научиться, как пользоваться человеческими деньгами?
Впервые с тех пор, как он начал приходить в «Лёгкий Перекус», Тесс дала им счёт. Чувствуя себя всё более и более похожим на актёра в пьесе, Монти вытащил бумажник, отказавшись от предложения Ковальски заплатить за половину. Тесс принесла сдачу, и они с Карлом обсудили правильный процент за чаевые. Они не повышали голоса. На самом деле, он говорил мягче, чем обычно. Но он знал, что каждый из терра индигене слышал то, что они говорили, и запоминал это.
Было огромным облегчением выйти и сесть в патрульную машину. Ковальски завёл машину, но не включил передачу.
— Это было странно, — сказал Ковальски. — Я помню, как мой отец повёл нас, детей, в кафе-мороженое и сделал почти то же самое, говоря о чаевых и напоминая нам о правильном поведении, которое мы обсуждали по дороге в кафе. Только ни один из детей, которых он учил, не смог бы откусить ему руки, если бы им не понравилось то, что он сказал.
— Ты когда-нибудь задумывался, как Иные выбирают учителей, которые показывают им, как быть людьми? — спросил Монти.
Карл бросил на него настороженный взгляд.
— Они никогда не бывают людьми, лейтенант. Они просто подражают нам, чтобы получить то, что хотят.
Монти кивнул.
— Да. Они подражают. И ты прав. Они никогда не станут людьми. Но мне пришло в голову, что тот, кого Иные выбирают в качестве образца, определяет, имитируют ли они лучшее или худшее из того, что значит быть человеком.
Карл вздохнул.
— Полагаю, это делает нас образцами.
— Да, так и есть, — согласился Монти. — И это вселяет в меня надежду для всех нас.
Когда они выехали со стоянки и направились в участок Чеснат Стрит, Монти подумал, не связаны ли посетители Двора с убийствами в Ореховой Роще.
* * *
Мег собрала тряпки, совок, веник и баллончик с чистящим средством, которые ей понадобились, чтобы прибраться в Офисе Связного. Новизна уборки сошла на нет после первых двух раз, когда она делала это самостоятельно, но ей нравился конечный результат. Кроме того, чистый офис приравнивался к офису без мышей.
Офис Связного представлял собой прямоугольное здание, разделённое на три большие комнаты. В задней комнате была ванная комната, а также кладовка с полными корзинами одежды, которую Иные использовали, когда скидывали мех или перья, превращаясь в человека. Здесь также была кухня, небольшой круглый стол и два стула. Средняя комната была сортировочной. Там стоял большой прямоугольный стол, за которым она сортировала почту и посылки, приходившие для предприятий и жителей Двора Лейксайд. В передней комнате был трёхсторонняя стойка, где она разговаривала с посыльными и принимала посылки. Кроме того, две тележки были припаркованы у двери доставки, которая открывалась между передней комнатой и сортировочной. Там лежал Натан Вулфгард, растянувшись на большой собачьей лежанке. Она купила её в качестве дружеского жеста по отношению к Волку, которому было поручено охранять её в рабочее время, и теперь называла волчьей кроватью.
