Потому что он знал, что заполнит пустоту.

И он хотел бы, чтобы лейтенант Криспин Джеймс Монтгомери не был так полезен в последние несколько месяцев, не проявлял заботы о вещах, которые имели значение для терра индигене. Не стал чем-то большим, чем несъедобным человеком.

Если бы Монтгомери держался на расстоянии, Саймон не чувствовал бы себя обязанным делиться информацией.

Но они собрались в конференц-зале Деловой Ассоциации на втором этаже «Вопиющего Интересного Чтива», потому что нужно было принимать решения, и не все эти решения касались Иных. Тем не менее, он сомневался, что Монтгомери было комфортно быть единственным человеком в комнате с ним, Владом, Генри, Блэром, Эллиотом и Тесс.

Генри, Блэр и Влад закрыли Двор после того, как поняли, что с ним случилось что-то необъяснимое. Генри вызвал доктора Лоренцо и сопроводил его в Зелёный Комплекс, где тот позаботился о Мег. Влад позвонил Хизер и Лорну и сообщил им, что магазины будут закрыты, но они оба решили прийти на работу. Элизабет Бенефельд в тот день не должна была работать в офисе на Рыночной Площади, но она позвонила, чтобы узнать, не нужны ли кому-нибудь её навыки массажиста. Мэри Ли…

— Я благодарен вам за то, что вы позволили мисс Ли пока пожить в квартире, — сказал Монтгомери.

«Всегда спокойный, всегда вежливый. Никаких проблем или игр с доминированием».

— Мы выделили одну из этих квартир для наших сотрудниц, — сказал Саймон. — У неё нет причин ей не пользоваться.

Конечно, Иные предоставили своим сотрудникам доступ в квартиры как временное место для проживания в плохую погоду. Но Тесс и Влад видели молодую женщину, когда офицер Дебани привёз её из отделения неотложной помощи, и они согласились, что до тех пор, пока беспорядки не будут решены, так или иначе, Мэри Ли слишком уязвима, оставаясь в своей квартире рядом с университетом. И, по словам Дебани, две женщины, с которыми Мэри Ли делила квартиру, были рады её отъезду, потому что не хотели стать мишенью, живя с любовницей Волка.

— Вот что мы с капитаном Бёрком знаем о Талулах Фолс, — сказал Монтгомери.

Саймон слушал, немного удивлённый тем, что ситуация так быстро обострилась. С другой стороны, когда Мег была ранена, а Двор Лейксайда подвергся нападению, Элементалы и их кони ответили штормом, который мог бы уничтожить город, если бы люди, такие как Монтгомери, Ковальски и Лоренцо, не попытались помочь.

Он был удивлён, но остальные закивали, показывая, что они уже знают о ситуации в Водопадах, а также о том, что Грейт Айленд оказался отрезан на некоторое время, но подготовлен переждать туман на реке. Никаких проблем между людьми и терра индигене.

Возможно, это была одна из причин, почему напряжение в Талулах Фолс так быстро достигло критической точки. Иные Двора Фолс в последнее время выражали недовольство тем, как человеческое сообщество на Грейт Айленд сотрудничало с терра индигене. И недавний успех Двора Лейксайда в получении помощи от некоторых людей, с которыми они имели дело, только усилил недовольство.

Если люди не собирались выполнять свою часть соглашений, которые позволяли их городам существовать в первую очередь, терра индигене не видели причин для того, чтобы эти города продолжали существовать.

Он согласился с лидерами Двора Талулах Фолс, что предположение людей о том, что они имеют право на всё, что хотят, должно быть искренно быстро и полностью, но Саймон искренне надеялся, что люди в Лейксайде будут продолжать помогать ему избегать принятия такого же решения.

— Мистер Ферриман просил передать вам свою благодарность за утреннее предупреждение, — сказал Монтгомери, бросив на Саймона взгляд, явно спрашивающий «Что с вами?» — Но он также не был уверен, всё ли из сказанного было конфиденциальным, и дал понять, что я должен поговорить с вами об этом, если вы считаете, что что-то из этого может иметь отношение к Лейксайду.

Саймон развернул листок бумаги и положил его на низкий круглый столик в центре круга стульев.

— Вы знаете, что сегодня утром Мег поранила себя? — он ждал кивка Монтгомери. — Думаю, что часть пророчества была утрачена. Возможно, некоторые из видений были записаны неправильно. Я был… — он покачал головой. — Это то, что мы сказали Ферриману.

Он наблюдал, как Монтгомери наклонился вперёд и стал читать список того немногого, что он написал на зеркале в ванной.

Плавник.

Улыбающаяся акула.

Падающая вода.

Спрятанные дети.

Дым и разбитые банки.

Шрамы.

Трясущийся подвал.

Падающие банки.

Акула.

Спрятанные дети.

— Думаю, это объясняет землетрясения, — тихо сказал Монтгомери. Потом он нахмурился. — Но… акула? Есть ли акулы в реке Талулах?

— Нет, — ответил Саймон. — Шаркгарды не присматривают за пресноводными озёрами и реками.

— Может быть, эти слова как символ, означающий что-то ещё?

Генри кивнул.

— По крайней мере, в том, что касается акулы. Но падающая вода указывает на Талулах Фолс. Это достаточно ясно.

Монтгомери внимательно изучал слова.

— Спрятанные дети. Она дважды произнесла эти слова и слово «акула».

— Может быть, это хищник, который угрожает детям на Грейт Айленд, — предположила Тесс. — Но это может относиться к водопаду или Лейксайду. Мы думаем, что Мег имела в виду себя со шрамами.

Монтгомери вынул из конверта цветную фотографию и аккуратно положил её на стол.

— Я думаю, мисс Корбин имела в виду эту девушку.

Саймон не увидел в девушке ничего примечательного, кроме… Были ли эти равномерно расположенные шрамы на левой стороне её лица?

— Полиция Фолса обнаружила останки четырёх человек в том же подвале, где нашли убитого Сангвинатти, — сказал Монтгомери. — Одна из девушек была кассандра сангуэ.

Саймон почувствовал, как удлинились его клыки.

— Вы не покажете это Мег.

— Если она знает эту девушку… — начал Монтгомери.

— Не сегодня, — твёрдо сказал Генри, когда Саймон и Блэр зарычали на лейтенанта. — Мег сегодня нужно отдыхать. И есть ещё кое-что, что Саймон должен вам сказать. Мы не знаем, поможет ли это знание кому-нибудь в Талулах Фолс на данный момент, но проблема сейчас слишком близко к Лейксайду, поэтому мы согласились, что полиция должна знать об этом.

Саймон уставился на фотографию. Пророк по крови, как Мег, мертва.

Он был лидером. Может быть, сегодня он и болен, и напуган, но он — лидер Двора Лейксайда, и что бы там ни думала полиция или другие терра индигене, Мег не попадёт на подобную фотографию.

— Мистер Вулфгард? — сказал Монтгомери.

Так осторожно, как этот человек был осторожен после шторма. Подозревая правду о чрезмерной агрессии Саймона, когда Мег была ранена, но достаточно умен, чтобы не спрашивать прямо о причинах.

— Когда я нашёл Мег в ванной, истекающую кровью, я… слизнул немного крови, чтобы очистить рану.

Саймон сглотнул, страстно желая воды. Жажда чего-то гораздо более богатого, чем вода.

— Я думал, что это разозлит меня, и я смогу помочь ей, защитить её, — он посмотрел в глаза Монтгомери. — Как это было раньше.

Монтгомери понимающе кивнул.

— Но вас это не рассердило?

— Нет, на мгновение так и было, но потом мне стало хорошо, так хорошо, что я не мог сосредоточиться на помощи Мег или… Она хотела, чтобы я записал слова, и я попытался. Но всё, чего я хотел это лежать и чувствовать себя хорошо.

Он вспомнил эрекцию, желание своей человеческой формы секса и нечто большего, чем секс. Но он не мог вспомнить ничего, кроме хорошего самочувствия.

— Теперь с вами всё в порядке?

Что-то в голосе Монтгомери. Саймон заставил себя сосредоточиться.

— Нет. Я… ещё не совсем в порядке.

— Вы описываете состояние, которое соответствует наркотику под названием «балдёж», поэтому неудивительно, что вы так отреагировали. Он вызывает привыкание, как опиат, — Монтгомери сделал паузу и посмотрел на Иных. — Он вызывает привыкание и, по крайней мере, один человек умер от передозировки. Человек просто перестал прилагать усилия, чтобы выжить.