– Умный ход, Громф, но, боюсь, он потерпел неудачу. Живым существам это заклинание страшно вредит, но неумершим оно лишь придает сил!

Архимаг пробормотал проклятие и ударил снова, на этот раз направив в смеющегося лича отвратительный зеленый луч. Тот прожег в грудине Дирра правильное круглое отверстие, обратив плоть и кости неумершего в золу. Лич снова пронзительно взвизгнул от чего-то, заменявшего в его теперешнем состоянии боль, и отскочил, прежде чем Громф успел полностью испепелить его.

Как раз когда Архимаг начал очередное заклинание, Дирр прорычал слова мрачного и жестокого заклятия, которое запустило ужасные когти в тело Громфа, жадно высасывая из него все соки и вонзая в его побледневшую кожу тысячи мучительных игл. Громф задохнулся от боли и испортил заклинание, которое готовил, споткнулся о мраморную скамью и тяжело рухнул на пол.

«Проклятие, – подумал он. – Мне необходимо получить минутную передышку».

К счастью, он был в своем кабинете, в окружении множества оружия, которым мог воспользоваться.

Громф оперся на локоть и выкрикнул:

– Жашун! Убей его!

В одной из ниш зашевелилась, оживая, вырезанная из отличного черного обсидиана высокая статуя четырехрукого воина. Она шагнула в кабинет, размахивая и звеня черными мечами, будто живой воин.

Дирр ловко отскочил на несколько шагов и произнес магические слова. Лич взмыл в воздух, оказавшись вне досягаемости для голема из паучьего камня, но Громф, пользуясь тем, что враг отвлекся, сотворил самое разрушительное заклинание из всех известных ему, и швырнул в парящего под потолком лича. С его протянутых рук сорвалось восемь сверкающих сгустков ослепительно белой энергии и ударили скелет, каждый взорвался с громоподобным грохотом, вырывая огромные клочья плоти из древнего мага. Взорвавшиеся метеоры нанесли кабинету Громфа немалый урон, дотла испепелив пару полок со старинными книгами и оторвав руку у каменного голема, словно у игрушки, испорченной вздорным ребенком. Громф торжествующе закричал, когда останки Дирра застучали по полу.

Из парящего остова лича посыпалась пыль, череп склонился к груди, как будто оживляющая магия покинула древнего мага, но неумершее существо вновь восстановилось с невероятной быстротой. Дирр снова поднял голову, в глазницах его все ярче разгорался жуткий зеленый огонек. Он рассмеялся.

– Эти старые кости не главное условие моего существования, Громф, – проскрежетал он. – Ты крушишь их без особого результата.

Он начал нараспев произносить новое заклинание, но Архимаг ударил вновь, стремясь рассеять любые чары или защиту, хранящие лича. Заклятие, позволяющее Дирру летать, утратило силу, и он упал под клинки дожидающейся его внизу ожившей, статуи.

Голем бросился вперед. Массивная статуя обрушила на лича град ужасных ударов оставшихся трех рук, ее сверкающее черное лицо оставалось совершенно бесстрастным. Комната прорицаний наполнилась звоном. Громф оскалил зубы в свирепой усмешке.

– Может, ты и не привязан к своему гниющему трупу, лич, но тебе трудновато станет творить заклинания, когда ты будешь расчленен и похоронен в дюжине разных могил! – выкрикнул он. – Ты был глупцом, решив сразиться со мной здесь!

Громф подкрался поближе, выискивая возможность нанести новый удар с помощью магии.

Дирр получил два ужасающих удара от возвышающейся над ним статуи, потом еще три, он шатался, кости трещали и раскалывались. Щит с демонической рожей метался и прыгал между ними, пронзительно хохоча и отражая удар за ударом каменного воина.

Лич-дроу отступил на шаг, утвердился на ногах и широко раскинул руки. Его светящиеся черные одежды замерцали, и из-под них вылетела страшная дисковая пила с зубьями, острыми как бритвы, и начала отпиливать куски камня от голема Громфа, заодно жадно кромсая столы, мебель и книги.

Зубья вонзились в созданную заклинанием мощную защиту Архимага, нанеся ему множество ран, хотя и не настолько глубоких, чтобы убить его. Громф бросился на пол, чтобы поднырнуть под летающим диском, смаргивая кровь с глаз, а его голем превратился в груду бесполезных каменных осколков.

Дирр победно вскрикнул и прыгнул к Архимагу, с удивительной силой и быстротой взмахнув своим твердым, как сталь, посохом. Громф взвизгнул от неожиданности и откатился в сторону, как раз вовремя, чтобы избежать удара с обеих рук, раскрошившего мраморную плиту, на которой он только что лежал.

– Для мага твоего ранга это просто неприлично! – взвыл Громф, с трудом поднимаясь на ноги.

Дирр не ответил. Вместо этого лич снова прыгнул на него, круша ударами посоха столешницы и книжные полки.

Громф выкрикнул заклинание, и оружие лича вырвалось у того из рук и пронеслось по комнате с такой силой, что вонзилось в стену и застряло там, дрожа, словно копье, брошенное великаном.

Пока Дирр барахтался, пытаясь обрести опору, Громф улучил момент и произнес мощное оборонительное заклинание, создав мерцающую сферу, которая должна была полностью нейтрализовывать действие любой магии, кроме самой сильной. Укрепив таким образом оборону, он поспешно перебрал разные заклятия, хранящиеся в его мозгу, выискивая наиболее эффективные против лорда Аграч-Дирр.

– А, – отметил Дирр, разглядывая мерцающую сферу. – Блестящая защита, молодой Громф, но вовсе не непреодолимая для такого мастера, как я.

Лич пробормотал слова ужасающей силы и бросился вперед, выставив перед собой когтистые остатки пальцев. Дирр, на которого явно не действовало охранительное заклинание Громфа, просунул руку сквозь трепещущую переливчатую сферу и схватил Архимага за руку. Громф завопил от ужаса, когда сила заклинания лича обрушилась на него, рассеяв его охранительную сферу в искрящуюся пыль и сковав каждый его мускул полной неподвижностью.

– Громф Бэнр, я заключаю тебя в капсулу, – пропел Дирр, его обнаженные зубы сверкали на фоне великой и ужасной темноты внутри его черепа.

Архимаг еще одно долгое мгновение видел стоящего над ним торжествующего лича, потом начал падать. Громф, не в силах пошевелиться, провалился сквозь пол, пролетел через мелькающие мимо комнаты и залы Магика, дальше, дальше, сквозь разверзшуюся перед ним черную скалу под башней, сквозь город, сквозь мир. На один ужасный миг Громф ощутил, что лежит на дне безмерно глубокого колодца, гладя сквозь бессчетные мили тьмы на крохотную, с булавочную головку, фигурку своего врага наверху. Тьма нахлынула на Громфа и заключила его в свои объятия.