Она выжидающе смотрела на меня. Конечно я не желал зла Юлиане или кому-то из жильцов этого места, тому же простому и весёлому лысому хозяину таверны, но показать ей этого было нельзя. Она, как змея, выискивает слабые места что бы побольнее ужалить.

- Обычно если кто-то совершает такую глупость как угроза тому, что для меня дорого, он долго не живёт, но на твоё счастье данная крепость не более чем заказ в моём контракте, и он уже выполнен, так что мне безразлично, что будет с ней дальше.

Роза ещё долго смотрела в мои глаза, пытаясь определить не вру ли я, но, как уже успел выяснить, я не плохой актёр, спросите у модам Кюро, если сможете. Роза разочарованно удалилась, но я ещё долго чувствовал, как она и её подруга в зелёном сверлили мою спину недружелюбными взглядами.

***

Для меня это уже стало обыденной практикой, забираться на самую высокую башню в данной крепости и, в уединении усевшись за небольшой выступ, погружаться в собственные мысли, пытаться ощутить силу, бушевавшую внутри меня. Только так можно было развивать контроль телекинеза. Плюс, здесь было довольно тихо, а я люблю тишину.

На этой же башне мне довилось получше узнать Юлиану Тартунгрет. Оказалось, что это довольно-таки добрая, отзывчивая и очень умная женщина. Её идеи и философский взгляд на мир поражали меня. Я проникся к ней большим уважением, тянуть на себе всё баронство, при этом будучи угнетаемой собственным мужем, это многого стоит.

Кстати о последнем. Я и до этого слышал от различных людей о не самых тёплых отношениях между супругами, всё же её муж не стеснялся унижать женщину при всех, как физически, так и морально.

Однажды, сидя как обычно на башне и предаваясь медитации, я услышал тихий плачь. Очень нежный и чувственный. Так плачут добрые женщины у которых в сердце открыта весьма глубокая рана, не способная затянуться. Я видел, как Юлиана держится при всех, как строит из себя сильную женщину, показывает публике, что у неё всё под контролем, но вот когда она поднималась сюда, оставаясь одна, по крайней мере думая, что одна, то притворство исчезало, и она просто плакала, тихо так, еле слышно. Ну а после, вытерев слёзы и немного отдышавшись, спускалась обратно к людям, натягивая на себя невозмутимую маску, правя всеми строго, но справедливо.

Я не стал показываться ей, не стал нарушать её одиночества, посчитав, что именно оно ей сейчас и необходимо, но и сидеть сложа руки было также выше моих сил.

Я начал собственное тайное расследование, внимательно следя за девушкой, расспрашивая местных жителей и даже стражу, благо моего авторитета теперь было более чем достаточно.

Так я и выяснил, главную печаль баронессы. Ей оказался барон. После этого не прошло много времени, и я сам смог убедится в его ублюдочности…

Данные события произошли примерно за две недели до того, как я покинул эту крепость. В очередной раз наблюдая за правящей парочкой, я смог наблюдать следующую сцену…

В просторном зале, на своём троне сидел барон. Его руки как обычно занимали еда и алкоголь. Кстати говоря, куском мяса в его жирной руке оказалась отнюдь не химера, коей была вынуждена питаться вся крепость, это была весьма приличных размеров рулька.

К его трону медленно приближалась какая-то простолюдинка, одетая в серые, простые одежды. Барон глядя на неё продолжал жевать свой кусок мяса, запивал каким-то вином из кубка и мерзко улыбался. На вид той было лет двадцать не больше, чёрные распущенные волосы ниспадали с плеч. Пустой взгляд и полная отрешённость.

Подойдя, она упала на колени. Слишком близко, чтобы принять это за что-то приличное. А потом она стала спускать штаны своему господину. Тот запыхтел, но жрать не перестал, внимательно наблюдая за её действами. Наружу вывалился его скукоженный «обрубок» даже не готовый к бою. Женщина поморщилась и ещё пять минут «гоняла вялого» прежде чем тот хоть как-то активизировался. Барон же ёрзал на стуле и пыхтел. Обглоданная кость отлетела в сторону, как и опустошённый кубок.

Обхватив девушку за затылок двумя руками, он больше не давал ей отрываться и поднимать голову, заставляя всё активнее работать головой.

- О… О… Да – прохрипел он – ещё немного, давай сучка… Работой… Я почти…

И женщина действительно заработала активнее, скорее всего желая быстрее окончить эту муку.

В этот момент в зал и пожаловала наша баронесса.

Громкий хлопок входных ворот, заставил женщину испуганно оторваться от своего дела и повернуться, на что барон отреагировал весьма отрицательно.

- А ну-ка, шваль, продолжила! Или ты хочешь, чтобы я твоего сына на стену поставил!?

Сыну женщины было всего восемь лет, но она не сомневалась – захоти барон и сын будет стоять на передовой. Обречённо, борясь со стыдом, та снова заглотила член хозяина.

- А ты что препиралась!? – стоная выкрикнул он.

- Ты совсем ополоумел, муж мой? – только и сказала Юлиана – ты хоть понимаешь на сколько сильно оскорбляешь меня? До коли это будет продолжаться?

Всю эту картину, я наблюдал с улице, через небольшое крепостное окошко, находящееся под потолком.

- Как же ты меня достала! – выкрикнул тот, на выдохе заполняя рот девушки белой жидкостью – Пшла вон! – крикнул он ей, и та пулей испарилась.

Недовольный барон, слез с трона и подойдя к Юлиане засадил пощёчину на отмажь. Та оказалось такой силы, что женщину буквально опрокинуло на землю. Она упала набок и прижимала ладонь к поражённому участку.

- Это моё баронство, тут я главный! Не знаю, чего ты там себе вообразила, но я буду делать, что хочу и когда хочу! А ты сука не благодарная если ещё раз заикнёшься, то я так тебя высеку, что сидеть неделю не сможешь! Хотя, чего нам ждать, встала и за мной!

Женщина испуганно посмотрела на него.

- Геймон! Прошу… - простонала она, но всё же поднялась

- Я сказал в покои шуруй, мразь! – краснея от злости подтолкнул её к выходу.

Испуганная женщина на негнущихся ногах исполнила приказ.

***

Пройдя через всё крыло и преодолев лестничный пролёт они оказались в комнате.

- Раздевайся! – яростно выкрикнул он.

Женщина уже кучу раз проклявшая себя за то, что вообще вошла в тот зал и открыла свой рот, стала трясущимися пальцами пытаться развязать шнуровку за спиной.

- Я тебя научу манерам… - шептал барон – дай сюда.

Грубо развернул ту на месте. Она ощутила, как твёрдые пальцы сжали её поясницу. Под резкими рывками шнуровка стала поддаваться, а потом платье упало вниз. Юлиана осталась в одном исподнем. Но и то не долго оставалось на ней, упав рядом с платьем на пол.

Женщина заплакала, а борон толкнул ту вперёд. Толчок оказался внушительным, дама отлетела и запнувшись об кровать упала животом на неё, да так и осталась лежать не смея пошевелиться. Борон отошёл на секунду и достал какую-то капсулу, находившуюся в шкатулке. Выпив, достал ремень из штанов.

Толстая рука обхватила женщину за золотые волосы и потянула назад, заставив Юлиану встать на карачки. Аккуратные, упругие груди свисли вниз, а женщина зажмурилась. Барон же, размахнувшись, влепил ремнём той по заднице, от чего баронесса вскрикнула, а слёзы потекли пуще прежнего.

Таблетка стала действовать и член мужа стал набухать с неистовой силой, да боли, до рези и он грубо вошёл в неё. Чтобы через секунду недовольно выйти, ни о какой влаге из лона женщины не могло быть и речи. Но борона не могли остановить такие мелочи, он смочил его собственной слюной, после чего снова грубо вошёл, и стал двигаться резко, грубо, хрипя и при этом нанося удар за ударом, ремнём, по правой ягодице женщины.

Ей было больно, обидно и ничуть не приятно. Она рыдала и просила того остановиться, но барона кажется это лишь распыляло ещё больше.

В этот момент закрытые деревянные ставни отлетели в сторону, и в комнате появился третий участник. В чёрном, потрёпанном одеянии, его лицо прятал капюшон, а на руках были кожаные перчатки. Он пошевелил рукой и барона отбросило в сторону, буквально вырывая из женщины.