По дороге домой он купил в супермаркете серебристую полоску с выпуклыми кружками, прихватив для маскировки жвачку и пакет чипсов, притащил домой и спрятал в ящике стола. Родители без стука не заходили к нему лет, кажется, с шести, и опасаться было нечего, но Костя все-таки дождался, пока отец вернется с работы, поужинает и ляжет, а мама выключит телевизор и уйдет в спальню за ним.

В свете настольной лампы, сидя на кровати, он распечатал один кружок и достал оттуда скользкую резинку. Покрутил в руках, понюхал – в ноздри ударил запах автомобильных шин. Вот, значит, зачем продаются другие, ароматизированные, догадался он. Надо их тоже купить.

Размышлениями о запахе он оттягивал решительный момент, когда презерватив надо будет надеть. Но для этого требуется кое-какое условие… которое у него пока не соблюдено. Костя расстегнул джинсы, подумал, что они все равно будут мешать, и снял вместе с трусами. В комнате было прохладно – ночь, середина сентября, – и по ногам побежали мурашки. Костя лизнул ладонь, попытался себя погладить, как обычно, но ничего не получалось.

Испуганный, он начал представлять Маргариту: конечно, голую, раскинувшуюся у него на кровати поверх одеяла. Это почему-то не подействовало, и Костя испугался еще сильнее, решив, что утратил мужскую силу от стресса и переживаний. Он вскочил и включил компьютер. Загрузил из тайной папки подборку фотографий, которые всегда ему помогали. Помогли и в этот раз. Условие было исполнено, презерватив скользнул, раскрутившись, на место, и Костя выдохнул с облегчением. Дело оказалось нехитрым, кто угодно справится.

Теперь уже легко было фантазировать про Маргариту, придумывать, что он станет делать с ней – фотографии подсказывали любопытные варианты. Интересно, у нее это тоже будет первый раз? Ой, вряд ли!

Костя слегка устыдился пренебрежительных мыслей в адрес хорошенькой одноклассницы, проявившей к нему интерес. Подумал, что за Маргаритой стоит поухаживать. Нечего прятаться по углам, надо позвать ее, например, в кафе. Интересно, это не против режиссерской этики? Можно ему встречаться с актрисой? На роль он ее назначил еще до всей этой истории, так что в корысти Маргариту заподозрить нельзя. И режиссер он пока не настоящий, просто десятиклассник, пробующий свои силы. Пожалуй, ничего страшного.

Осень катилась к зиме, выпал снег, гулять на улице стало холодно, и они подолгу сидели в «Кофе и дыме», который только что открылся возле кремля. Маргарита оказалась хорошей собеседницей: внимательно слушала, задавала уместные вопросы, иногда рассказывала что-нибудь сама. Ее отец бросил работу на металлургическом заводе и подался в бизнес, поговаривали даже про его связи с бандитами. Маргарита щеголяла в дорогих нарядах, делала в салоне маникюр, красила волосы – по мнению Кости, напрасно, – и отец забирал ее из школы на дорогом джипе.

С высоты своего положения – сын привилегированного отца, знаменитого хирурга, – Костя снисходительно смотрел на семью Маргариты, наслаждавшуюся новообретенным богатством. Они все время куда-нибудь улетали, то в Египет, то в Таиланд. Маргарита и среди зимы ходила загорелая, рассуждала о том, где лучше – в Эмиратах или на Мальдивах. Мама говорила Косте время от времени, что Маргарита ему не пара, что ему надо учиться и выбросить глупости из головы. Костя на всякий случай отвечал, что ничего серьезного между ними нет, просто эпизодические встречи.

На самом же деле он влюбился в Маргариту по уши, на репетициях не сводил с нее глаз, старался проводить как можно больше времени вместе. Они запланировали отметить Новый год с несколькими приятелями по классу и театру. Маргарита предложила собраться в их загородном доме, который построили совсем недавно и еще не успели провести отопление. Зато в гостиной был камин, а весь первый этаж грели теплые полы, так что замерзнуть им не грозило.

Городецкий радостно подхватил идею, заверив, что натаскает у родителей столько спиртного, что о холоде не будет и речи. Все согласились, и тридцать первого декабря встретились у подъезда Маргариты, чтобы ехать за город. Нагруженные сумками и пакетами, сели в автобус, добрались до конечной, а оттуда потопали пешком по заснеженной дороге к коттеджному поселку, стоявшему на отшибе.

Маргарита отперла ворота, пропустила всех на участок, где еще лежали кучами стройматериалы, накрытые пленкой, и стояла недостроенная баня. В доме тем не менее было уютно; Риткин отец заранее включил им теплые полы и приготовил растопку для камина. Разжечь его поручили Косте; пока девчонки возились на кухне, они с Городецким развели огонь и выпили по паре рюмок «Рябины на коньяке».

Стол накрыли в гостиной, поближе к огню. Включили музыку, чинно отметили уход старого года. Постепенно развеселились, разогрелись, кто-то начал танцевать. Большой свет погасили, оставив гирлянды на окнах и свечи на столе. Ритка пересела на диван, поманила к себе Костю. Он специально постарался не напиваться, чтобы не ударить в грязь лицом и хорошо все запомнить.

Сначала они целовались, и Маргарита позволяла ему трогать себя везде… почти. Потом кто-то крикнул: «Куранты!» Все повскакивали с мест, хлопнуло шампанское, зазвенели, сталкиваясь, бокалы. Один разбился, и Маргарита рассмеялась: «На счастье!»

Дальше они с Костей оказались в какой-то комнате, где была большая кровать, небрежно накрытая пледом. Маргарита усадила на нее Костю, и сама села сверху. Стащила через голову свитер в вязаных узорах, оставшись в игривом розовом бюстгальтере с оборками. Костя просунул под него руку, пощупал Маргаритину грудь, уже мирясь с неотвратимостью того, что должно было произойти. Конечно, ему было страшно, но он дал себе слово не отступать. Пусть случится, что случится.

Костя откинулся на кровать, перевернулся, подминая Маргариту под себя. Нашел застежку на бюстгальтере, немного повозился и расстегнул. Маргарита, не стесняясь, сдернула юбку и колготки, оставшись в одних трусиках, таких же розовых с оборками. Расстегнула на Косте ремень, потом молнию, взялась рукой за крепкий член, а потом вдруг сунула его себе в рот. Ошеломленный, Костя автоматически пополз вверх, спасаясь от нее, потом, наоборот, подался вперед. Маргарита облизывала его, как мороженое, блаженно причмокивая, хотя Костя режиссерским чутьем и угадывал за этим игру. Однако чувство было такое приятное, такое невыносимо острое, что он предпочел покориться, позволив Маргарите довести его до финала.

Она деловито поднялась, сказала: «Я на минутку», – и выбежала в туалет. Там включилась вода, Костя услышал, как она полощет рот и отплевывается, улыбнулся про себя. Маргарита вернулась с пачкой сигарет, прикурила и предложила Косте. Он взял одну, затянулся и закашлялся, потому что курить не любил и привычки к сигаретам у него не было.

– Я это специально, – похвасталась Маргарита. – Чтобы ты потом дольше не кончил. Ты же в первый раз, да?

Костя кивнул.

– Я так и думала. В первый раз все быстро кончают. По-моему, ужасно несправедливо. Одна возня, и никакого удовольствия.

– Ты, значит, подстраховалась? – усмехнулся он.

– Ага. Ты же не против?

– Ну что ты!

– Понимаешь, девчонки многие не умеют кончать, а я научилась. Только у меня быстро не получается. Надо подольше. Сможешь?

Костя прислушался к себе и кивнул.

Он действительно справился, так что Маргарита громко дышала и извивалась под ним, а потом даже вскрикнула и широко распахнула глаза.

– Класс! – выдохнула она, немного придя в себя и снова закурив. – Повторим?

– Давай попозже, – взмолился измотанный страхом и недавними усилиями режиссер. Актриса понятливо улыбнулась.

До повторения пришлось подождать, потому что второго января Маргарита улетела с родителями на очередные острова. На февраль у них была назначена премьера, и, когда она вернулась, Костя уже с головой ушел в репетиции. Он шлифовал каждый эпизод, будто готовил спектакль для какого-нибудь столичного театра, а не для актового зала в школе. Гонял актеров по тексту, менял мизансцены, что-то додумывал и дорабатывал. Мама с тревогой наблюдала, как он, сидя за ужином, чертит схемы в блокноте и не замечает, что ест. Однако если она делала замечание, отец вставал Косте на защиту. Он считал, что у мужчины должно быть дело всей жизни, и посягать на него никто не имеет права.