А воздух какой! Так шёрстку и пригревает. Скорее бы уже выскочить из этого заточения и лечь на крыльцо, подставив пузико к солнышку. Замурчательно. Я даже успел простить, что меня вытащили насильно из уютной городской квартиры и приволокли сюда.
Мама и папа только этой зимой приобрели дачу. И поэтому с весны уже готовились к переезду на лето. Мама выращивала рассаду в каких-то хрупких стаканчиках и на меня кричала, чтобы к ним не подходил. Даже на ночь двери закрывала, оставляя меня в комнате Славы. Ну, правда, коридор с туалетом были в доступе. А мне, между прочим, было очень интересно принюхаться к тому, что созревало в этих стаканчиках.
Потом по вечерам стали ежедневно ездить куда-то, и мы со Славкой находились в квартире вдвоём. Правда, комнаты с растениями строго-настрого закрывались, и Славе не разрешалось туда заходить. Только на кухню, но и то смотреть, забежал ли я с ним или нет. Одного меня там оставлять нельзя. И чтобы Славка выполнял просьбу, ему разрешалось играть всё это время в приставку. Эх, и тоска зелёная была тогда!
— Ну и чего ты стоишь?! — прикрикнула мама на Славу.
— А что? — откликнулся сразу же он.
— Заноси Кусимира в дом. Сейчас вещи разберём и чай станем пить с бутербродами.
— Ладно, — пробубнил мальчик, посмотрел через переноску на меня и тихо-тихо проговорил, — ну, пошли изучать местность, в которой на три месяца застрянем без цивилизации и интернета.
И Слава зашагал вместе со мной в дом. Всё-таки расстроился парень. Он не хотел на дачу. В квартире было лучше. И игрушки, и приставка, и друзья. А здесь же только природа, дом и огород. Я тоже расстраивался. Но сейчас внутри разгорелось любопытство, и мой страх остаться брошенным на отдыхе исчез куда-то. Всё-таки хозяева меня любят, как и я их, наверное.
Внутри дом оказался скучным. Ни покраски, ни обоев. Серо-старые брусья и мутные окна изнутри. Как только в дом заходишь, попадаешь сразу же на кухню и столовую в одном месте. А рядом вправо арка дверная и ещё одна комната, куда и поставил переноску Слава и открыл её.
Вроде бы я так мечтал вырваться из клетки, но сейчас почему-то чувствовал в ней себя безопаснее, чем снаружи. Пусть внутри в ней, я и сгорал от любопытства, но вылазить страшно. В комнате стояли старый шкаф, такой тяжёлый и массивный, и по двум сторонам кровати. Одна большая кровать для мамы и папы, а возле окон маленькая — для Славы. Только не заправленные. Матрасы и то запечатаны плёнкой.
Робкий шаг и вот высовываюсь с головой на волю. Замираю и принюхиваюсь. Сыростью и древесиной попахивает. Но это не неприятно, а необычно. Раньше редко где такие запахи уловить мог. Мама и папа тем временем вошли тоже в дом и шустро начали бегать по комнате, распаковывая кровати и застилая их.
— Мам, — простонал возле неё Слава. — Мне здесь не нравится. Давайте обратно в город уедем?
— Не придумывай, — строго ответила мама. — Привыкнете, и всё будет нравиться. Не вечно же сидеть за играми в приставку.
— Ну, мама, — шмыгнул слезливо носом мальчик.
— Я всё уже сказала!
И Слава сдаётся, уходя в другую комнату, где стоят стол и плита. Я же посмелее выползаю наружу. Вроде ничего страшного нет. Принюхиваюсь. Необычный запах. Несмело бреду, обнюхивая пол. И вдруг мышиная вонь ударяет в нос. Фу! Не люблю! А тут ещё и ловить их заставят, скорее всего.
Нет, инстинкт охотника у меня срабатывает на ура. Но это не значит, что люблю ловить мышей. Они невкусные и противно пахнут. Жутко даже от одной мысли об этом становится. Бегу на кухню.
Там уже вовсю папа колдует у плиты. Горячие бутерброды с колбасой и сыром. Но мне, как обычно, это счастье не перепадёт. Славка в дурном настроении, а кроме него меня никто со стола не подкармливает. Что ж, придётся снова давиться своим кормом с лососевым запахом.
На кухне вонь мышей усилилась. И мне уже стало хотеться в квартиру. Там таких запахов нет. Бывают, конечно. Но очень редко. Так, по осени. Но чтобы по квартире бегали, такого не было ни разу за время моего проживания там. Да и мама обычно для них отраву по осени покупала и раскидывала по углам. Правда, так один раз чуть я не отравился. К ветеринару возили. Желудок промывали. Так что, может, и здесь мама разбросает отраву по углам, и мне не придётся выполнять свой кошачий долг.
— Ну что вы? — вошла мама в комнату. — Всё готово к чаепитию?
— Всё, — кивнул папа и начал накрывать на стол.
— А про кота забыли?
— Забыли, — эхом отозвался папа.
И, кстати, не первый раз они про меня забывают. В плане кормления только мама ответственная. Всегда накормит и иногда даже порцию побольше насыплет, чтобы наверняка сытым оставался. А вот если на хозяйстве папа и Слава, то всё — у меня начинается диета.
Мама поставила на пол возле печки две миски. Одну наполнила кормом пахучим, другую — водой. И на этом моё желание исследовать местность исчезло. Аппетит со зверской силой разыгрался во мне в тот момент, когда на глазах появилась большая зелёная упаковка, а содержимое приятно и звонко зашуршало. Я с жадностью набросился на миску, когда вся семья уселась за стол.
Досыта насладившись трапезой, я подошёл к маминым ногам и упал возле них, благодарно мурлыкая. Приятно быть сытым в тепле и в любви. Время тихо шло, и даже Славка после перекуса подобрел. Начал разговаривать. А это значит, что всё будет хорошо. И дальше нас ждёт очень много интересных приключений. Главное, чтобы не пришлось ловить мышей. Вот, всё что угодно, но только не это.
— Хорошо здесь, — вполголоса сказал папа. — Тихо.
— Да, — выдохнула мама. — А то я уже с ума начала сходить от городского шума. Но и здесь у нас с тобой работы много.
— Будешь ставни красить? — обратился папа к Славе.
— А это интересно? — тут же встрепенулся мальчик.
— Очень, — засмеялась мама. — Но в следующий раз. А красить ставни будет папа, а ты пойдёшь мне помогать рассаду поливать.
А мне ничего не нужно было делать. И, довольный своим безучастием, я поднялся и поплёлся в соседнюю комнату. Внимание привлекла Славина кровать. На неё светило яркое солнышко, а это значит, мне нужно туда. Запрыгнул, развалился, подставившись ласковым лучикам солнышка, задремал.
Разбитое окно
Когда папа зашуршал чем-то возле окон, мой сон быстро испарился. Любопытство разгорелось внутри с огромной силой. Я уже не мог сдерживаться и пустился со всех лап к выходу из дома. Благо дверь не заперта была. Тюль белая развевалась на ветру вместо неё.
И тут внимание тоже застряло. Игривость напала внезапно, и я начал ловить мелкие волны внизу шторы, которые влияли на меня подобно гипнотическому кругу. Лапами перебрал все волны, и тюль заходила ходуном, словно звала меня: «Давай Кусимир, вскарабкайся на самый верх, к потолку!». Ну разве я мог отказаться от такой затеи? Конечно же, нет! И со всей прыти запрыгнул, ловко цепляясь за мелкие дырочки в шторе, пополз наверх и почти достал до самого потолка. Только вот тюль резко затрещала, и я полетел вниз, шумно приземлившись на пол.
Больно и обидно. Фыркаю и смотрю на место происшествия. Ох, и достанется от мамы. Главное вовремя сбежать, а то ещё и полотенцем вдоль хребта прилетит. Не любит она у нас беспорядок и всегда кричит на домочадцев, да и на меня тоже. А мне от этого досадно. Тон её голоса так сильно меняется на обиженный, что моё кошачье сердце не выдерживает этого, и я трусливо сбегаю прочь в укрытие. А когда мама успокаивается, выбираюсь из своего тайного местечка и иду к ней гладиться.
Так. А куда я вообще бежал? Ведь что-то срочно важное меня выдернуло из сна. Но вот что? Забыл. И тут снова грохот, послышался недовольный папин голос. Точно! Вспомнил! Там же что-то на улице интересное творится.
Перепрыгиваю через скомканную тюль — и вперёд, на свободу! Только силы не подрасчитал и кубарем скатился по маленьким трём ступенькам вниз. Больно. Какой-то неуклюжий я сегодня. А на улице не всё так просто. Множество звуков мгновенно начали обрушиваться на меня со всех сторон.