Постучав по двери, я ждала, когда ее откроют. Но спустя минуту ничего не произошло, будто и не было никого в доме.

— Попробуй открыть дверь, — предложила «Одинокая».

Ручка к моему удивлению поддалась и открыла дверь. В доме было темно, некоторые вещи были разбросаны, посуда не помыта. Здесь что-то происходило рано утром, еще до школы.

— Соня! Ты дома?! — кричала я, предупреждая о своем приходе.

В ответ тишина.

Блуждая по комнатам, я натыкалась на бардак. Под раковинной на кухне была лужа.

— Здесь была паника. Они собирались в спешке, — заметила «Потерянная» Челси, включившаяся в поиски.

Несколько минут спустя я оказалась перед дверью, ведущую в комнату Сони. Она была немного приоткрыта и показывала комнату. Любопытство взяло верх, и я оттолкнула ее.

Шторы были завещаны, в комнате не было источника света, поэтому я потянулась к выключателю. Одновременно с этим в нос ударил знакомый, но неприятный запах.

После нажатия на выключатель комната осветилась. Мой взгляд приковала кровать лучшей подруги, сейчас подушка, простыни, одеяла — были ярко-алыми. Кровь была буквально повсюду, будто здесь резали кого-то. Мои глаза как можно скорее отвернулись, и я вернулась в коридор, где меня сковал страх.

Это кровь Сони?

Неужели она наложила на себя руки из-за изнасилования? Как бы, не хотелось об этом говорить, но я понимаю ее поступок, с этим действительно тяжело жить.

После увиденного я позвонила маме Сони. С женщиной мы были в хороших отношениях, поэтому она охотно рассказала о местоположении подруги. Как оказалось, вся семья и Хьюи были в больнице и разговаривали с Соней. В данный момент, родители оставили влюбленных наедине в палате.

Пройдя в больницу, которая находилась на окраине города, я начала подниматься на второй этаж. Всего этих этажей было пять, и каждый отвечал за определенную область болезни.

— Челси привет, спасибо что пришла, — встретила меня мама Сони. Женщина была дерганной и испуганной даже спустя несколько часов после случившегося. Страшно представить какой она была раньше.

— Здравствуйте, я могу пройти в палату?

— Конечно, но там сейчас Хьюи. Надеюсь, его присутствие помогает моей дочери.

— Помогает, не сомневайтесь.

Наблюдая за развитием их отношений, я замечала в них саму себя. Глупое поведение, боязнь сказать что-либо, бабочки в животе от его взгляда, это типичные признаки влюбленности. К счастью спустя некоторое время это проходит.

У меня давно прошло…

— Пойдем, мы не потревожим их, — говорила мне «Потерянная», поправляя свой школьный костюм.

— Нельзя портить им интимную обстановку. Хьюи возможно прямо сейчас направляет ее чувства в правильную сторону, — возникла другая Челси, более чувствительная в этом плане.

— Челси сама резала себя, эта тоже резала. Но у Сони хотя бы духу хватило вскрыть вены. К тому же, ты сама суицидница, поэтому помалкивай, — «Потерянная» взяла контроль над моим телом и подошла к белой двери.

Быстро постучав и подождав около секунды, я прошла в палату, где находилось всего два человека. Соня, лежащая на кровати и привязанная к ней, а также Хьюи.

Глаза парня были испуганы, никогда не видела его настолько встревоженным. Неудивительно, ведь Хьюи всегда предпочитал скрывать чувства внутри себя.

Сейчас у него даже руки дрожат…

— Привет Челси, — поздоровалась я с бледной девушкой. — И тебе привет,

— Здравствуй, зачем пришла? — мое присутствие явно нервировало Соню, ей не хотелось меня видеть.

Ком в горле не позволил мне говорить, язык и губы высохли, мне оставалось лишь изучать белое лицо лучшей подруги, которая не побоялась вскрыть себе вены.

— Дай я поговорю, раз сама не можешь, — «Потерянная» взяла инициативу в свои руки, а я даже не сопротивлялась.

— Ты меня в чем-то винишь? — мой голос звучал более серьезным, басовым и напряженным.

— С чего ты взяла? — Соня говорила со мной, а Хьюи даже не смотрел мне в глаза.

— В тот день, когда была вечеринка, я не осталась с тобой и предпочла пойти за Алексом.

Подруга посмотрела на Хьюи, желая обсудить наши отношения наедине без лишних людей. Она уважает поэта также сильно, как и меня, ему лучше не знать о наших проблемах.

— Возвращайся ко мне, когда Челси уйдет, — осторожно сказала Соня, выпроваживая Хьюи.

Парень не возникал и уверенно встал со стула. Поправил свою рубашку, и спокойным шагом вышел из палаты, так и не посмотрев на меня. Он боится показать свою слабость через глаза или ненавидит меня также сильно, как и Соня?

Виновата ли я в случившимся?

Через разговор с Соней мне удастся ответить на этот вопрос, насколько бы больным он не был.

— Ты считаешь, что я поступила неправильно?

— Нет, я так не считаю, — Соня говорила с трудом, будто ее мозг вот-вот проснулся. — Ты не могла знать, что так произойдет. Но если бы ты была рядом, как тебе посоветовал Алекс, этого бы не случилось.

Мне стало легче от того, что подруга не считает меня виноватой.

— Я видела видео… на котором тебя раздевают, — неловко говорила.

— Неудивительно. Вся школа увидела это? — подруга отвернула голову, чувствуя стыд.

— Много, сейчас строятся слухи и догадки.

Ученики помимо распространения слухов, гадали о личности насильника. На том видео было видно только лицо Сони, остальные люди, включая оператора — оставались загадкой.

— Кто это сделал? — я подошла ближе и села на стул.

— Этого человека ты слишком хорошо знаешь. Но лучше всех его знает Алекс, ведь он участник нашей сборной по футболу, — Соня продолжала не смотреть на меня.

— Кто это? Расскажи и я направлю людей против него. Он ответит за свой поступок, — мне искренне хотелось это сделать, чтобы зло не оставалось скрытым в тени.

— Сделай это позже, но не сейчас.

— Почему?

— Скоро очень важная игра против Южной школы, — как бы девушка не хотела отомстить, был повод выждать некоторое время. — Если этого человека дисквалифицируют, мы не выиграем.

— Скажи, пожалуйста, кто это игрок?

— Это Брайан, лучший защитник и каменная стена нашей обороны, — подруге было тяжело назвать его имя, оно пугало его будто парень находился вместе с ней в одной палате.

Это действительно меняло многое. Скандал может выйти за рамки нашей школы, затронуть Южную и Западную школы. Наша сборная прославится насильником в основном составе.

— Кто еще про него знает кроме нас? — шепотом спросила я.

— Хьюи, он ведь вытащил меня оттуда. Он сильно избил Брайана, его лицо должно быть в синяках и ранах.

— Твое тоже повреждено, — обратила я внимание на рассеченную бровь.

— Да, он никак не сдерживал себя, — Соня начала смотреть в окно и изучать природу.

Следующим делом я заметила ремни, которыми привязали девушку к кровати за туловище и ноги. Они сдерживали Соню и не позволяли двигаться.

— Почему тебя привязали? — поинтересовалась я.

— Потому что как только я проснулась… встала и потянулась к окну, желая выпрыгнуть из него, — для подруги это казалось нормальным, ее голос не дрожал и был спокойным. — Если и пытаться убить себя, то добить окончательно.

Соня еле заметно улыбнулась.

— Какие у тебя планы? — продолжала я допрос, переживая за одноклассницу.

— Не знаю, уеду, наверное, в ближайшее время.

— Насколько долго?

— Навсегда, мне здесь уже нечего делать.

Мне не хотелось уходить от девушки, с которой я провела большую часть своей жизни. Мы познакомились, когда были еще маленькими и не знали, к чему приведет наша дружба. Я не жалею времени проведенного рядом с ней, что сложно сказать обо мне.

— Прощай Челси, мы навряд ли еще увидимся, — подруга посмотрела на меня тусклым взглядом.

— Пока, Соня, — сдерживала я свои слезы и пошла к выходу из палаты.

Люди откалываются от меня, всему виной мои новые личности. Мой главный страх — остаться одной, медленно воспринимается реальностью. Отношения с Алексом на грани срыва, а Соня прощается со мной, не желая больше видеть и разговаривать. С Хьюи мы никогда не были близки, нас связывала лишь одна очень добрая и хорошая подруга.