— Смешные вы… — сделала итог она.

Я бы продолжала уверять свою маму, но на кухню вернулся Хьюи. Он взял себя в руки и вел себя спокойнее, чем до этого. Сейчас он походил не на «странного», а на обычного парня.

— Ладно, мы пойдем ко мне, — сказала я матери и повела за собой Хьюи.

Поэт уже привык, что его мнения не спрашивают, а потому послушно пошел за мной, продолжая держать язык за зубами.

— Как тебе такой теплый прием?

— Хорошо, у тебя отличная мама, — сказал Хьюи, хотя совсем недавно потел и трясся как ненормальный.

Пройдя в мою комнату, Хьюи начал осматривать помещение, при этом делая вид, будто совсем не заинтересован.

— У тебя здесь много рисунков, — заметил Хьюи.

— Да, однажды заведу себе альбом.

По комнате то и дело были разбросаны тетрадные листы, на которых красовались черно-белые рисунки. Часть из них я сделала прямо во время уроков, когда одной из первых закончила решать задание. Остальная часть рисовалась в комфортной и непринужденной атмосфере собственного дома. Эти рисунки отличались большей аккуратностью.

Характерная черта моей рисовки, это простота и неаккуратность. Они выполнены в моменте, когда меня топит вдохновение и любые эмоции.

— У тебя не разбросаны твои стихи по комнате? — спросила я, надеясь, что в этом мы похожи.

— Скорее можно найти скомканные и неудачные листы, — немного улыбнулся он. — Далеко не каждый стих мне нравится. Конечно, первые дни он ощущается красивым, ну а потом кажется пустым.

Вечная война творца ведется внутри него. Прошлые работы кажутся слабыми, плохими на фоне новых. Меня это раздражало, а потом я приняла это. Если художнику или поэту не нравится свое старое творчество, значит, он вырос, набрался опыта и стал более самостоятельным автором. Каждый творец приходит к этому мнению по-своему.

Главное не стоять на месте.

Хьюи медленно подошел к окну и начал рассматривать улицу. Мне самой нравится без причины вглядываться в окружающий мир. Остановиться и просто перевести дух.

— Кажется, дождь прошел, — Хьюи сказал это с улыбкой, но все теми же пустыми глазами.

— Значит, ты уже уходишь? — мой вопрос не имел смысла, ведь парень с самого начала не планировал оказаться у меня в гостях.

— Да, но я не жалею что пообщался с тобой.

Вернувшись тем же путем до коридора, где Хьюи надел свое пальто и готовился уходить, пришла мама.

— Хьюи, ты уже уходишь? — удивилась она.

— Мне уже надо идти, спасибо, что приняли гостеприимно, — поблагодарил парень.

— Ничего, приходи еще, мы рады.

К Хьюи пришло неожиданно вдохновение, которое обязательно поможет ему в написании нового стиха. Неожиданные и новые эмоции в жизни поэта затворника — хорошее дело. Романтичные и творческие люди живут моментами.

— Увидимся в школе. До свидания! — попрощался он со всеми.

— Пока.

От новенького и след простыл, он ушел сразу же, как закончился дождь, проведя в гостях около получаса. Но в его медленной и тягучей жизни это равнялось целым днем.

— Хороший он у тебя.

— Не у меня.

— А ты хотела бы?

— Мам, ну не начинай. Жили же ведь как-то шестнадцать лет, а сейчас ты сама не своя.

— Хорошо, дочь, — мама проводила меня улыбкой.

Людям нравятся те, кто на них похожи, они идут за теми, кого понимают. Хьюи для меня более комфортный собеседник, нежели Челси. Девушка в отличие от поэта более веселая и эмоциональная, ей всегда есть что рассказать. Она готова разложить в диалоге всю свою жизнь и планы на ближайшие дни. Хьюи напротив, молчаливый и без эмоциональный, зато каждая эмоция улавливается и радует меня. С ним интересно не только говорить, но и молчать.

13 мая

Челси 16 лет

Белая пустота, которая встречает меня каждую ночь, стала обыденностью. Теперь я не забываю разговоры с «иной» Челси и прекрасно помню все моменты. Но за эту неделю не было никаких снов. Гостья в моей голове требует внимания к себе.

— Ты все меньше говоришь про будущее и разговариваешь со мной о прошедшем дне, будто мы с тобой подруги, — заметила я, удивляясь тому, что первостепенная цель «другой» Челси отступила на второй план.

— Что мне еще остается делать? — немного вскипела она. — Я провожу в твоей голове круглые сутки и изредка довольствуюсь контролем над твоим телом. Ты не даешь мне пообщаться ни с Алексом, ни с Соней. Моя жизнь в твоей голове, это сплошное наблюдение за чужой жизнью.

— Если тебе так не нравится быть в моем мире, найди параллельную Челси, но не меня.

— Только в твоей реальности есть настолько прекрасный Алекс. Даже в моем мире он не был таким прекрасным и милым, — гостья поправила свою стрижку каре.

Именно ради этого она тревожит меня по ночам и треплет нервы на протяжении последних дней. Алекс для нее будто бог, но все остальное ей по барабану.

Ее можно понять, мой парень действительно очень хороший.

Просто я не отвечаю ему тем же вниманием.

— Позволь мне провести хотя бы день рядом с Алексом. Я не испорчу твою жизнь, а просто поговорю с ним, проведу время с отдыхом для себя. Тогда мне и не придется каждую ночь разговаривать с тобой.

Предложение «другой» меня, было заманчивым и по-своему хорошим. Общение с ней по ночам портит мой сон, ведь я все еще думаю и разговариваю далеко не с самым приятным человеком.

Дерзкая, думает только о себе, а меня и в грош не ставит, хотя это она попала в мой мир и мою голову.

Но у нее предложения есть и обратная сторона. Мой сон будет более качественным, но я знаю, эта Челси натворит проблем с Алексом. Предчувствие говорит мне продолжать держать ее на расстоянии от моей жизни и товарищей.

— Почему ты так думаешь? — она читала мои мысли, знала главные тайны и переживания. — Почему ты не доверяешь мне? Я сделаю так, что твои отношения с Алексом будут только лучше.

— Нет, я не могу. Мы слишком разные.

Белая пустота внутри нас начала оживать. Что-то затягивало ее во тьму, от былого света не осталось и следа. Мы оказались где-то в мрачной и глубокой темноте.

— Что происходит?

— Дай мне контроль.

Силуэт «другой» Челси также начал изменяться, он начал расти вверх. Ее глаза, рот и уши наливались черной жидкостью и удлинялись вместе с телом. Высокая, будто наизнанку вывернутая девушка начала подходить ко мне и говорить одно и то же.

— Дай мне контроль.

Гостья в моем теле схватила меня и начала уродовать. Она выдавливала мои глаза, желая попасть внутрь черепной коробки. Ее щупальца пытались также пройти через рот и уши. Челси фанатично хотела оказаться внутри меня, использовать мое тело как марионетку.

Мои крики были навзрыд, но я не слышала их. Они были где-то далеко, будто не во сне. Все начало ощущаться слишком реалистичным. Звук лопающихся глазных яблок и перепонок был куда страшнее и безумнее всего, что я слышала ранее.

— ААА! — оказавшись в реальном мире, в сырой от пота кровати я упала на пол и ударилась об него головой.

Желая спрятаться как можно дальше, в надежде, что это спасет меня от «другой Челси», я забилась в угол. Мое сердце было готово выпрыгнуть, а мои легкие жадно глотали воздух.

— Что произошло? — выглянул отец. Высокий и мужественный мужчина, но с уставшими глазами.

— Нет, ничего, все нормально, — продолжала я сидеть в углу.

Мои глаза были на месте, их никто не желал выдавить. Они видели окружающий меня мир, стол, кровать или живого и близкого мне человека. Кажется, все было позади.

— Ты проснулась на полчаса раньше обычного.

— Значит… мне скоро надо собираться в школу? — нормализовала я дыхание и немного успокоилась

— А мне, на работу, — отец прошелся по комнате, убедившись, что мне ничего не угрожает.

Мужчина ушел, готовясь к своим нудным и взрослым делам. Мама в свою очередь осталась. У нее каждая минута расписана, чтобы успеть как можно больше и поехать на работу полностью готовой.

— Мы обсудим вечером то, что произошло, — проводила меня обеспокоенным взглядом женщина.