— Милая, кто ты? — спросила Марья, придерживая малышку, чтобы та не упала.

— Дочка твоя, — спокойно ответила девочка и обняла женщину своими маленькими ручками.

Оторопела Марья, смотрит на малышку, боится слово сказать. А девочка, её точная копия, сидит, улыбается, с завязками рубахи играет.

— А почему ты раньше ко мне не приходила?

— Я не хотела. Там люди были злые, ты часто из-за них плакала. А сейчас время пришло, правда ведь?

…Открыла Марья глаза, чувствует — нехорошо ей.

Марфа, возившаяся у печки, оторвалась от дел, подошла.

— Плохо, внучка?

— Тошнит.

Марфа положила свою руку в морщинках на живот Марьи, осторожно его потрогала и улыбнулась:

— Милая, ты ребёночка ждёшь…

В положенный срок у Марьи родилась девочка.

Послали к бабке Марфе сказать, что первенец родился у Марьи, да не нашли её. Исчезла, словно и не было.

— Как дочку назовём? — спросил Иван.

— Марфой, — ответила Марья, не задумываясь.

Спустя время пришла женщина на берег реки, села на ступени и в лучах рассвета увидела, как на колокольню поднялись двое: батюшка и Марфа. Священник звонил, а Марфа смотрела, как в глубине колоколов рождалась музыка жизни. Так они и спустились вместе. Хотела Марья окликнуть, да не посмела.

Поплакала Марья, а потом упросила мужа в дом Марфы перебраться.

Говорят, что в дальней деревне есть дом на самом краю, почти возле самого леса. И каждый вечер зажигается в окне том свеча, хотя давно провели электричество. Под свечой сидит женщина и вяжет на спицах людские судьбы. Рядом с ней играет с клубочками маленькая девочка с золотистыми волосами цвета спелой пшеницы.

Скрипнет калитка. Раздадутся шаги. Откроется дверь.

К Марье входили без стука. Так бабушки сказывали…