Возьмем какую-нибудь модель, зрительное восприятие которой доказывает, что мы наблюдаем реальный мир. Сейчас мои глаза видят эту чайную чашку. Свет лампы отражается на фарфоровой поверхности, проходит через хрусталики моих глаз и формирует изображение на сетчатке, а картинка чашки на сетчатке распадается на множество точек. Информация от каждой точки превращается в электрические сигналы, проходящие сквозь все нервные волокна, и через перекрест зрительных нервов передается на зрительную кору мозга. Область, куда поступают такие сигналы, Бродман отнес к полям под номерами семнадцать, восемнадцать и девятнадцать. Зрительная кора собирает эту точечную информацию и упорядочивает ее. Она определяет отличительные свойства этой чашки – изгибы, кривизну, направление движения. Вся собранная информация передается в другие области мозга и обрабатывается. Например, данные о цвете частично поступают в поле девятнадцать. Информация о форме передается в другой участок – нижнюю височную извилину. То есть налажена система «разделения труда», поскольку информация о форме и пространственных характеристиках обрабатывается по отдельности в разных областях конечного мозга.
Вернемся к примеру обезьян. Как они определяют, что объект перед ними является кормом, и решают потянуться к нему лапой? При зрительном восприятии в их мозг точно так же поступают электрические сигналы, из которых извлекается информация о характерных свойствах объекта. К определению формы в нижней височной извилине височной доли добавляется идентификация в миндалевидном теле, а гипоталамус затем решает, корм ли это. Есть основания считать, что распознавание предмета как привычного или незнакомого в нижней височной извилине критически важно. В восемьдесят втором году в журнале Brain опубликовали результаты одного любопытного исследования. На экран перед обезьянами выводили различные слайды – морды их сородичей, пейзажные фотографии, фотографии фруктов. В первый раз, даже если обезьяны реагировали на слайды, они не получали вознаграждения в виде сока. Однако со второго раза при реакции на снимок сок им давали. Параллельно в их медиальном таламусе[66] фиксировали активность отдельных клеток. В результате были обнаружены клетки, которые вели себя обычно при показе изображений в первый раз, но во второй раз активизировались независимо от наличия у обезьяны реакции. Таким образом, исследователи доказали существование в гипоталамусе клеток, отвечающих за распознавание знакомых вещей.
Что же до участков мозга, тесно связанных с памятью, то это височная доля и гиппокамп. То есть вместе с гипоталамусом они регулируют поведение многих животных, включая человека. Вместе с тем в исследованиях установили, что височная доля человека необычно реагирует на электрические импульсы. Одному пациенту с эпилепсией во время операции на мозге подсоединили электроды к височной доле и подавали через них электрические импульсы. У него возникали перед глазами яркие образы когда-то увиденных пейзажей и нравившейся ему девочки. Иными словами, электрическая стимуляция вызывала противоположность того, о чем я только что сказал, – зрительные галлюцинации. Если подробнее, то при стимуляции внешней части височной доли, то есть поля тридцать восемь, пациент «увидел лицо девочки, которая ему нравилась в детстве», а при стимуляции поля девятнадцать – «когда-то увиденный пейзаж, сохранившийся в памяти». Другие пациенты сообщали, что у них в голове звучала музыка, которую они давно услышали. Третьи упоминали отчетливые воспоминания из прошлого – например о драке на их глазах или воровстве, свидетелями которого они стали.
Это не значит, что хранилище воспоминаний непременно находится в полях тридцать восемь и девятнадцать. Однако, вероятно, они извлекаются из какого-то соседнего участка. В любом случае доказано, что стимуляция височной доли вызывает зрительные и слуховые воспоминания. К слову, кору больших полушарий можно стимулировать не только электричеством. Есть и другие способы – например с помощью химических субстанций. О психоактивных веществах с древности слагали легенды. Среди таких примеров – этанол в спиртных напитках и табак. Из поколения в поколение передавались рассказы о спорынье – паразитирующем на ржи грибке, вызывающем безумное опьянение, о листьях коки, жевание которых снимает усталость и дарит приятные ощущения, о маковом соке и экстракте хвойника[67], которые не только облегчают кашель, но и пробуждают эйфорию. Кстати, всего лишь в последние несколько десятилетий из соков этих запретных плодов стали успешно выделять одно за другим чистые вещества. Из жидкости плодов мака – опиума-сырца – получили морфин, из листьев коки – кокаин, а из спорыньи – ЛСД – двадцать пять. Из хвойника выделили амфетамин, а затем синтезировали метамфетамин – психостимулятор со схожей структурой. Все эти вещества напрямую воздействуют на мозг. Какие-то из них стимулируют ассоциативную зону височной доли, другие – гипоталамус, третьи – гиппокамп, тем самым вызывая в психике человека искаженное восприятие – или скорее декартовское или юнгианское ощущение «мозга в колбе».
Профессор прервал свою долгую заумную речь. Слушая ее, я не понял и десятой части сказанного.
– Так, по-вашему, сэнсэй, этот текст написан под действием подобных веществ? – спросил Митараи.
– Пока еще точно не установлено, в каких частях мозга и посредством каких процессов действуют ЛСД и метамфетамин. Поэтому более конкретного объяснения я дать не могу. Однако раз признано их воздействие на рассудок, то игнорировать вероятность употребления наркотиков было бы ненаучно. Поэтому мой промежуточный вердикт таков – раз у нас нет возможности подвергнуть этого человека медицинскому осмотру, то он может быть наркоманом либо иметь врожденный порок миндалевидного тела. Вряд ли ему повредили его в ходе обширной хирургической операции.
– Так что же, если мы продолжим кропотливо изучать этот текст, то сможем установить, был ли автор наркоманом?
– Я считаю, что да.
– Сэнсэй, вы говорили только о миндалевидном теле. Но разве не происходит похожее при повреждении сосцевидных тел?
– Справедливо подмечено. Они располагаются в заднем отделе гипоталамуса и соседствуют с миндалевидным телом и гиппокампом. Однако их повреждение обычно влечет за собой провалы в памяти.
– Да. Поэтому многие пострадавшие и выдумывают небылицы.
– Однако у нашего автора нет признаков дезориентации во времени и пространстве. Ретроградной амнезии нет, он не спрашивает себя, какое число сегодня и где он находится.
– Логично, – кивнул Митараи.
– В дальнейшем имеет смысл обратиться к методам гештальт-терапии или аналитической психологии Юнга и проанализировать на глубинном уровне психики обе возможные модели галлюцинаций, вызванных наркотиками либо патологией миндалевидного тела. Иногда подобный метод называют «свободным рисованием». Это терапия на основе биологической обратной связи, призванная помочь пациенту самостоятельно осознать свое заболевание. Например, пациентов с психосоматическими расстройствами заставляют рисовать собственное тело. Мне известен такой клинический случай. У пациентки диагностировали тортиколлис – заболевание, при котором постоянно наклонена шея. Ее попросили нарисовать себя, и, конечно же, она изобразила свое тело с искривленной шеей. Однако, что интересно, в области шеи она провела жирную линию черного цвета. Тогда в ходе долгой, терпеливой беседы врач поинтересовался, что это за линия. Пациентка ответила, что из-за упрямства у нее ничего не получается и нарисованная линия – это железный стержень. Однако в какой-то момент она внезапно сказала, что железный стержень – это ее отец. Она осознала, что линия шеи олицетворяет отца, и тортиколлис развился из-за проблем в отношениях с ним. Вот такой драматичной историей поделился со мной знакомый врач. На словах все звучит очень просто, но пациентка рисовала много других картинок. К счастью, будучи компетентным специалистом, ее врач выбрал именно эту.
