– Поздравляю, Джина, мы сделали это! – он крепко обнял ее. – Вспоминай обо мне, когда станешь денежным мешком, а я все еще буду зарабатывать деньги на свое существование, – Стейнер улыбнулся и пошел искать Фрэнки.

– Прекрасно, милая, – Даниэль пожал руку Джине, а потом обнял ее. – Ведь мы сделали это, не правда ли?

Джина улыбнулась, кивнула в ответ и побрела к своему трейлеру собирать вещи. Еще ни один мужчина в жизни так не смущал ее.

Первый месяц после съемок Джина отдыхала и расслаблялась на «Вилле Орхидей». Иногда звонила Мими и предлагала ей встретиться с режиссером или продюсером, но за этим никогда не следовало никаких предложений. К третьему месяцу дни начали казаться нескончаемыми. За ланчем она встретилась с Мими и сказала, что уже начинает волноваться, что у нее нет работы.

Мими разубедила ее.

– Милая, надо дождаться, пока выйдет фильм, и тогда мы устроим тебе выставку.

– Мне кажется, у меня сейчас очень мало проб.

– Частично, это моя вина. Я могла бы посылать тебя на все пробы, но я не хочу делать свою работу нечисто. Мне кажется, впереди у тебя блестящая карьера, и очень глупо разрушать ее, хватая все, что само идет в руки. Терпение, Джина, дождись выхода фильма. И даже после того тебе надо быть очень осторожной. Ведь в этом городе люди убеждены, что твой первый фильм может быть просто счастливой случайностью, просто удачей. А вот после второго фильма о тебе действительно заговорят всерьез.

– Наверное, ты права, но я себя не очень хорошо чувствую от безделья.

– Милая, наслаждайся свободой, пока есть такая возможность. Через четыре месяца состоится премьера. Фильм должен получить «Оскара», ты войдешь в круг знаменитых актеров и, когда у тебя не будет ни секунды свободного времени, ты вспомнишь этот момент.

Мими оказалась права. После премьеры «Рози» в декабре, Джину буквально засыпали просьбами дать интервью для прессы или сфотографироваться. Фильм получил разные отзывы от критиков и от публики. Но это был тот фильм, который все обсуждали и рекомендовали посмотреть своим друзьям, чтобы обо всем судить самим. Но все, кто видел фильм, сошлись на одном: Фрэнки Дюваль – непревзойденна, а большинство были убеждены, что она получит «Оскара». Джину тоже хвалили, критики прочили ей большое будущее.

Джине предложили главную роль в мини-сериале и в телевизионном фильме. Мими запретила ей соглашаться ни на одну из них.

– Извини, дорогая, но они совсем не подходят тебе. Надо подождать, пока попадется что-нибудь стоящее. Терпение, только терпение.

Джина ждала и терпела. Но почти все время она была одна на «Вилле Орхидей», а Фрэнки все время проводила с Джун у нее дома.

Она обратилась к Даниэлю – они раз в неделю вместе ходили на ланч.

– Как прошла неделя? – спросил он, пока официант обслуживал их в «Иви».

Джина пожала плечами.

– Ничего, наверное.

– Ну, моя дорогая, я вижу, блеск этого города нагнал на тебя тоску.

– Неужели это так заметно?

– Да.

Официант принес бутылку белого вина во льду и содовую. Даниэль наполнил бокалы.

– Что случилось?

Джина сделала небольшой глоток.

– Просто мне скучно. Мими убеждена, что мне не надо делать ничего, пока она мне не найдет «отличного судна», как она это называет.

– Это комплимент, Джина, поверь мне. Значит, она уверена, что тебе уготовлено большое будущее, иначе она впихнула бы тебя в какой-нибудь мини-сериал, быстрее, чем ты успела бы глазом моргнуть. Мими знает, что делает, Джина. Доверься ей.

– Да, Даниэль. Но она все время посылает меня на встречи с людьми и разжигает мой аппетит. Два дня назад мне предложили роль в фильме «Магнаты». По крайней мере, я буду хоть три месяца занята работой.

– Это всего лишь телевидение, моя дорогая. Даже, если это сериал, занимающий первое место в рейтинге. А Мими хочет, чтобы ты заявила о себе в кино.

– Я знаю, но когда я хожу на пробы, мне кажется, что здесь в три раза больше красивых блондинок, чем в Лондоне. Не останусь ли я позади или совсем забытой, если Мими будет продолжать говорить «нет»?

– Ты сейчас сама же ответила на свой вопрос. В этом городе миллион красоток, но Мими считает, что у тебя настоящий талант, поэтому и старается держать тебя отдельно, придать тебе исключительность.

– Извини, Даниэль, я не собиралась жаловаться на Мими, она всегда очень хорошо ко мне относилась. Если честно, я не уверена, что создана для Голливуда. Кажется, меня здесь знают столько людей, но никого нет, кроме тебя и Фрэнки, кому я могу позвонить и поболтать. Понимаю, я в этом городе многое получила, но до сих пор не знаю, нравится ли он мне.

– Не одна ты себя так чувствуешь. Я тоже чертовски ненавижу этот город, но, к сожалению, я слишком стар, чтобы менять свою жизнь, и, к тому же, я действительно больше ни на что не годен, кроме как на то, чтобы сниматься.

– А если вернуться в театр?

– Театр – моя первая любовь, но если быть честным, дорогая, я привык чувствовать себя в безопасности, если не удался первый дубль, можно сделать второй. Сейчас я бы окаменел на сцене. И каждый разорвал бы меня в клочья, поэтому я играю там, где безопасно.

Джина вздохнула.

– Понимаю. Но все равно, хотя мне и понравился мой опыт в съемках «Рози», я предпочитаю гул живой публики. Не уверена, что хочу сниматься в кино до конца моей жизни.

– Джина, взгляни на кучу голливудских актеров, которые раньше играли на Бродвее. В наши дни ты можешь сочетать свою работу. Если ты станешь известной в кино, тебе будут предлагать лучшие роли в театре. Очень многие люди здесь, включая меня, уверены, что в один прекрасный день ты взойдешь на вершину.

Джина покраснела.

– Спасибо тебе, Даниэль. Конечно, ты прав. Просто в последние годы у меня было слишком много проблем, но с детства я мечтала быть актрисой и играть великие роли. Моя мать была вне себя, когда узнала, что я собираюсь в школу драмы.

– Почему?

– Если честно, я не знаю, Даниэль. Много лет я пыталась разобраться в этом. Мне кажется, она возненавидела меня с того самого момента, когда я родилась. Думаю, это как-то связано с моим отцом.