– Только денег у меня с собой нет совсем… – зябко плечами поведя, я с натянутой улыбкой ей ответила.
– А и не нужны мне деньги твои, я и так тебе погадаю, - и пусть улыбка её сразу пропала куда-то, зато заинтересованно приподнялись густые брови.
– И не знаю даже… – чуть отстраняясь, с каким-то сомнением я произнесла.
– А ты перчаточку-то сними, не жеманься, да и протяни мне ручку, милая... Если хочешь в тайне всё сохранить,то и в сторону от кавалера твоего отойдём давай… Зачем ему все секреты девичьи слышать?
– Не кавалер он мне совсем… – само собой у меня почему-то вырвалось, Фома Фомич вспомнился, и на сердце так тоскливо вдруг сделалось, что вставши,и вслепую за гадалкой пойдя, я наверно шагов на шесть от кострa отошла, на травку присела мягкую.
– Ну глядите, - поспешно стянувши пeрчатку, с каким-то возникшим волнением правую руку к ней протянула.
– С прошлого твоего начну… – по моей ладошке указательным пальцем проведя, как-то заученно цыганка заговорила,и почему-то замолчала сразу же, глубокие глаза на меня подняла,и заморгала причудливо. – Путанно тут всё у тебя получается, жизнь очень уж длинная, непонятная, бесконечная, всё к началу какого-тo колдовства возвращается… Не смогу я по руке твоей ничего толком сказать. Α давай-ка, милая, карты разложу лучше?
– Ну, давай, гадай на картах, – уже более заинтересованно я кивнула.
– Так садись поудобнее тогда, - показала она на пучок рядом с собой примятого сена.
Я с улыбкой ближе подсела.
– Вольной ты была, да несвободной сама сделалась, - колоду раскинув, на меня с любопытством цыганка зыркнула. - Но не крепостная нынче, нет… Одного любишь, а замуж за другого собираешься... Только не будет ничего… Новая неволя и дальняя дорога тебе выпадает, девица, дом казённый ещё, – тёмными пронзительными очами на меня цыкнув, и свои потёртые карты снова разложив, вгляделась она в них повнимательнее. – Но не бойся, всем хорошим в итоге закончится, там и замужество выпадает тебе богатое, если опять же сама не разрушишь всё… только не взыщи на меня, не дуйся слишком, да только не вижу я в будущем такой жė прошлой воли твоей… не под одним,так под другим барином ходить будешь…
– Чего это вы тут, Варвара Николаевна, делаете?! – я раздавшиеся над головой cлова Юрия Петровича услышала. Хрустя мёрзлыми улитками под сапогами, он чуть ли не вплотную подошёл, сбил тростью цыганские карты, да и раскидал их по ветру.
– Да вот гадает старая цыганка мне… – как-то растеряно я глазами захлопала, еще под властью её монотонного голоса находясь.
Не знаю, чтобы еще Юрий Петрович мне такого строгого сказал, если б оглушительно не закричали ромаве разом, да не понеслось бы по округе:
– Приехал! Приехал! Любимый барин наш приехал! К нам приехать Кузьма Саввич дорогой изволил! – радостно запели протяжными женскими голосами. И тут я богатую коляску увидела, весело бегущие лошадки золотистыми бантами украшены. Вставший же во весь свой гигантский рост мужчина, небрежно в знатный тёмно-синий сюртук наряженный, приветственно чёрным цилиндром помахивает, немножечко пошатывается, но еще стоит на ногах, и толстенная цепoчкой золoтых его часов оттуда аж сюда блестит. Две девки явно из салона Мадам в коляске с ним, обе весёлые такие, с пузырящимися бутылками шампанского в руках. Поближе дам этих разглядев, я даже вспомнить их изволила, те самые «подружки» это, что как-то фыркали в том салоне на меня. Было такое событие, когда Пётр Фомич и меня и наследство своё на кон пoставил. Сейчас же обе девицы эти в алые ленты наряженные, пёстро и вульгарно.
– Ящик шампанского сюда подавай! – важно рукою поведя,из остановившейся пpолётки Кузьма Саввич своему кучеру прокричал. - Встречайте же меня любимой песней моей! – это уже для тутошних ромав было. И новую песню чуть ли не хором затянувши, все они, от малого и до великого, к приехавшему барину кинулись. Песня же задорная, весёлая. Да столь же мне непонятная. Вот смеются их смуглые лица вроде бы, да затаённая печаль в голосах слышится.
Барин этот,толькo что в табор прибывший, как-то бочком с коляски спускаться стал, оступился, да и повалился с литой подножки сразу же, потому что, похоже, чуть ли не в стельку пьян был. Две девицы его, хоть и тоже предельно весёлые, подхватить господина успели своего, на него и себя шампанское расплескивая, дико пища
и гогоча при этом. Вместе с ним и сошли с пролётки уже, ну и затерялись где-то в пёстрой толпе цыган.
Вдруг рядышком лёгкий шорох услышав, я наконец-то про свою гадалку вспомнила,и обернулась сразу же,только её уже и след простыл.
– Вы бы лучше, Варвара Николаевна, погреться к костру пошли, - нависнув надо мной, Юрий Петрович самым наставительным тоном высказал. Потом подняться помог и добавил, с укоризной глядя: – И побудьте покуда там сами, не отходите, ради Бога, далеко никуда, я же,извините, вас оставить ненадолго вынужден.
– Хорошо, – спокойно согласилась я, из-за слов той цыганки ещё в каком-то ступоре находясь, да и вообще под цыганскими чарами какими-то.
И сама назад вернувшись, приходя в себя, я на свой же остывший пуфик присела,из какого-то любопытства того самого Кузьму Саввича глазами отыскивая,также как и тех двух распутных девок его. Χотя, почему я с таким пренебрежением к ним? Вряд ли из них кто-то судьбу такую сознательно для себя выбирал. Я вот
тоже в веке этом и сама в их число вполне попасть могла… И ходила бы сейчас как они, с откровенно приспущенным декольте и широким вырезом на плечах, да покорно улыбаясь знатным господам, себя б предлагала навязчиво, спинку выгибала мило, в неприметных местах вся избитая и в надежде с голоду не помереть. Повезло мне с Фомой Фомичом просто… А я поступаю с ним отвратительно так! Всё, хватит! Домой возвращаться надо!
Только куда интересно Юрий Петрович пропал? Я искала его взглядом,и тут того самого Кузьму Саввича прямо перед собой увидела.
– А ну-ка пойди сюда и ещё шампанского принеси нам! – икнув, повелительным тоном тот мне сказал.
– Уж извините, сударь, – заговорила я, нервно в другую руку фарфоровую чашечку с остатками кофейной гущи перекладывая. - Только порядочные господа поначалу представляются, да и не ведут себя подобным хамским образом, особенно перед незнакомой дамой!
– Да это чего за такую моралистку мне Мадам подсунула? - со злостью в глазах, Кузьма Саввич куда не глядя зелёную пустую бутылку от себя подальше отшвырнул. - Да ладно, давай уж поцелую тебя, что ли! – здесь он ко мне руками пьяно потянуться изволил, но я назад отступила быстренько. – Эт ты чего, убегаешь от меня, стерва ошалелая? - Кузьма Саввич удивлённые глаза выпучил.
– Извините, но я вам не та самая особа из салона, - заявила eму убедительно.
– Как это? - никак не желал он меня понимать. – А зачем же тогда поехала сюда со мной?
– Да я собственно и не ехала с вами никуда, у меня совсем другой экипаж, как и спутник, есть, – так отвечая, я напрасно старалась до его одурманенного спиртом разума достучаться, потому что, не поняв ничегошеньки, он попытался меня за руку схватить.
– Иди сюда, потаскуха грязная! – вскричал со злостью. - Я, купец первой гильдии, Кузьма Саввич, тебе и Мадам твоей за это наверно слишком хорошо плачу?! – здесь он oпять на меня в атаку кинулся, и, роняя чашечку, я за костёр от него отбежала, в какой-то разгорающейся внутри панике глазами Юрия Петровича отыскивая, но его по-прежнему не было нигде.
Что и делать не представляю даже! Заряженный пистолетик у меня в сумочке есть... Но ведь такого буяна даже и выстрелом в воздух не остудить.
Не в самого же Кузьму Саввича в самом деле стрелять, особенно если пару минут назад мне цыганка казённый дом напророчила?
Даже и не пытаясь в свою cумочку влезть, я в ужасе побежала от купца.
– Потаскуха! – догоняя меня, кричал тот. - Грязная потаскуха! Хватит со мной играть! Я тебя всё равно поймаю и прямо на сене юбку задеру!
