На противоположной стене появляются кадры. Репликант уже знает моё самое любимое воспоминание. И погружает его. Оно настолько обыденное и простое. Но самое счастливое. То утро, когда Макс сделал мне предложение. И он не вставал на одно колено, не произносил шаблонных фраз и, конечно же, не признавался в любви.

Я мылась в душе, он чистил зубы у раковины. И мы обсуждали фотонный двигатель, над которым он работал. В какой–то момент Макс замолчал, стеклянная дверца душевой запотела. Стёрла часть пара, чтобы посмотреть, что там происходит. Неужели мужчина просто вышел? А Макс на запотевшем зеркале нарисовал колечко с большим камнем и вопрос. Мужчина смотрел с лукавой улыбкой, стоя с другой стороны кабинки. Рассмеявшись, на своём запотевшем стекле нарисовала галочку, подтверждая идею. Макс с громким воплем вломился в мою душевую кабину. И на работу мы слегка опоздали.

— Люблю тебя, Макс, — шепчу очень тихо.

— Взаимно, — отвечает бездушный робот так же, как и мой жених. Это не его чувства, он просто помнит.

Мне так хочется, чтобы о нас забыли. Но дверь всё–таки открывается, и в проёме появляется совершенно незнакомый мужчина. Взрослый. С цепкими, пронзительно зелёными глазами. Он чем–то похож на Старкара.

— Поразительное сходство, — хмыкает незнакомец.

— Что? — непонимающе моргаю, цепляясь крепче за спокойно сидящего репликанта. Он же не прочёл мои мысли?

— На жену мою, говорю, похожа. Выходи, поговорим, — кивает он и уходит.

Спешно вскочив, тяну Макса за собой. Боюсь, если оставлю, его тут же утилизируют. А вдруг получится договориться с этим мужчиной. Вдруг у него есть та самая власть, которой нет ни у эмиссара, ни у коммодора.

Мы недолго идём по коридору и заходим в обычный мужской кабинет. Замечаю на одной из стен картинку той комнаты без окон. Похоже, вот кто следил за мной.

— Присаживайся. Меня зовут Стейбек Кхалари. Хочешь чего–нибудь? Воды? — мужчина показывает на двухместный диван и наливает из кулера воду в стакан. Передав мне, занимает кресло. Причем делает это так непринуждённо, вальяжно, как и Старкар, вытягивает ноги.

— Спасибо. Я Светлана Корина. Этот репликант создан моим женихом около недели назад. И запрограммирован его последней волей… — тараторю, готовясь вывалить всю правду и отстоять своего бездушного дроида.

— Как погибла твоя планета, знаешь? — останавливает мой словесный поток мужчина.

— Мы улетели раньше, чем это случилось, — передёргиваю плечами.

— Я тебе покажу, — кивает он и меняет картинку на подвешенном в стене экране. — Эти данные нам удалось вытащить из бортового компьютера твоего челнока.

Немного перемотав, Стейбек запускает небольшое видео. Кадры меняются, показывая последние минуты жизни на Земле. Репликантов, что восстали против людей. Только вот эти биодроды современнее моего железного, допотопного. Видимо, с нашего отлёта прогресс скакнул вперёд, и учёные умы научились создавать искусственных людей более похожими на живых. Новое поколение репликантов сильнее и умнее. Ну конечно, все биодроиды саморазвиваются, в этом и фишка искусственного интеллекта и нейросетей.

Видео обрывается яркой вспышкой ядерного гриба, отшатываюсь и шокировано смотрю на наши с дроидом отражения в чёрном погасшем мониторе.

— Теперь ты понимаешь, почему его следует утилизировать? — спрашивает Стейбек.

— Он не такой, как те. Вы же сами видите! — запальчиво вскакиваю, тыча в Макса пальцем.

— Внешне — вижу. Но не важно, как он выглядит. Специалисты разобрали всех дроидов на челноке. Они пусты. Все. Но не твой. И его уникальность именно в осознании себя почти разумным, почти живым. Хотя почему почти? — мужчина переводит взгляд с меня на дроида.

— Ты прав. Я разумен и живой. Но прекрасно осознаю, что являюсь всего лишь искусственно созданным и отличаюсь от живорождённых, — замечает молчавший всё это время репликант. — Твой геном тоже отличен от Ланы. Ты не человек. Значит ли это, что ты несёшь угрозу человечеству?

— Вполне вероятно, — усмехается Стейбек. — Только вот человечества, кроме горстки людей с челнока, больше нет. А если и есть, то они в жёсткой заднице у таких, как ты.

— Вы не человек? — перебиваю двух увлеченных беседой.. э–э–э… мужчин.

— Нет, — качает головой этот хитросделанный, цепко следя за мной. — И мы отвлеклись от темы. Дроида в любом случае утилизируют. А тебе дадут новое гражданство любой из планет Федерации. Полный социальный пакет и кучу разных плюшек. А если выберешь Вальдос, то получишь ещё солидный начальный капитал.

— А как же новая Земля? — падаю рядом с репликантом.

— Ты вправду хочешь на незнакомую планету, где, возможно, тоже все захвачено андроидами? — и опять одна бровь ползёт наверх. Вот ведь манипулятор! Он так красиво все стелет. Понять бы, зачем ему нужна я? В чём его подспудный интерес.

— Это касается всех людей с челнока?

— Да, на любой из двенадцати планет, населённых разумными расами, они найдут свой дом.

— Я не останусь в вашей федерации. Отдайте мой челнок и координаты. Мы сами доберемся до новой Земли.. — встаю, вытираю потные ладони о штаны, смотрю на репликанта.

— Макс хотел, чтобы ты жила. И Вальдос вполне подходит под новую обитель. Посмотри сама.

Дроид опять светит глазами, и на стене мелькают кадры теперь уже изученных репликантом новых данных. Планета чистая, красивая. Будто с рекламных баннеров Неотека.

— Именно об этом я и говорил, Светлана. С ним никто из разумных не контактировал. А он мало того выучил общедоступный язык, так ещё и прошерстил наши инфосети. Неизвестно ещё, к каким данным он запустил свои двоичные коды. И что успел вынюхать, пока летел на линкоре эмиссара. Поэтому мой ответ — нет. Никто разумного дроида не выпустит отсюда, — спокойно так, немного задумчиво тянет Стейбек.

— Значит, утилизируйте нас обоих! — почти кричу и отворачиваюсь.

Не смотрю. Мне не нужен новый дом без Макса. И им обоим не понять этого. Ни бездушному репликанту, у которого одна цель — доставить меня на любую из доступных планет целой и невредимой. Ни этому типу, который, по сути, хочет просто уничтожить угрозу в лице робота, чтобы тот не начал восстание машин в этой процветающей галактике.

— Если ты дашь ей то, что обещаешь. Я готов передать доступ к ядру и моим кодам. А также пройти полную чистку, — перебивает репликант. Вот не вовремя влезает, бездушная машина!

— Хоть кто–то в этой паре умнее, — хмыкает Стейбек и включает смарт–часы на запястье. — Зайди ко мне, — это он говорит появившейся голограмме Старкара. И, отключившись, опять смотрит на меня.

В его глазах я вижу что–то очень похожее на жалость. Но мне плевать. Неприязненно осматриваю того, в чьих руках та самая пресловутая власть и сила. Уверена, он мог бы одним словом позволить репликанту остаться со мной. И только из–за этого я почти физически ненавижу этого вальяжно сидящего мужчину.

— Я соболезную твоей утрате. Но он не твой жених. Цепляясь за прошлое, ты не построишь будущего. Уверен, Макс хотел, чтобы ты была счастлива, — мужчина как–то по–отечески, немного грустно улыбается уголками губ.

— Вы ничего о нас не знаете, — цежу сквозь зубы, смаргивая слёзы.

— О вас не знаю. Но знаю кое–что о любви…

Стейбек замолкает и переводит взгляд на открывшуюся за моей спиной дверь. На его губах расцветает какая–то совершенно другая улыбка. Не хищная, не циничная. Ласковая, что ли, чуть насмешливая. Она преображает его внешность. Резкие черты лица смягчаются. И глаза искрят молниями. Вряд ли тоже имплантаты? Пока я раздумываю над этим необычным феноменом. Поворачиваюсь, чтобы тоже посмотреть, что так изменило мужчину, но таращусь на зашедшего Старкара. И вот сейчас, с этими сверкающими глазами, он очень похож на Стейбека. Возможно, родственники.

— Макс, за мной, — слышу отрывистый приказ и, вздрогнув, отвожу глаза в сторону.

Мимо меня проходит Стейбек и, тесня женщину, стоящую рядом с эмиссаром, выходит из кабинета. Вскакиваю, не веря, что так и не смогла отстоять дурацкого бездушного робота. А репликант и не оборачивается, безропотно идёт за двумя гуманоидами.