И по факту он это и сделал. Плевать ему было на мою боль и скорбь. Грубо вскрыл мою скорлупу. Нагло вломился. И поселился. Гад. И крылья свои получил. Красивые. Огромные. Антрацитовые. С пробегающими по перьям бело-голубыми молниями.

Но Тома ошиблась. Он вернулся. Глупо улыбаюсь, вспоминая наше небольшое откровение. Кожу лица стянуло, чешется всё, неприятно. Да и душно под одеялом, пусть оно и тонкое. Приходится выбираться. А Стар почему-то ещё здесь. Правда, без красных разводов. Похоже, умывался.

– Вечером на выставку пойдём? – спрашивает, поправляя теперь причёску.

– Ты сильно торопишься. Я с тобой в Корпус, – игнорирую предложение, скинув окончательно одеяло.

– Десяти минут хватит? – выгибает бровь Старкар. Киваю и сбегаю в ванную.

Быстрый душ. Одежда. Сегодня хочется чего-нибудь не спортивного, лёгкого. Копаюсь в шкафу и извлекаю сарафан на широких лямках. Не помню, чтобы я его покупала. Хотя там Стар помогал, а он запихивал в нашу корзину всё, что приглянулось. Верчу его, ничего сверх меры. Небесно-голубое. Обычного кроя к низу расклешенная юбка на четыре пальца выше колена.

– Колючка, поторопись, – где-то на первом этаже опять деспота включил один деспот. Тавтология, знаю.

Закатываю глаза и быстро облачаюсь в сарафан. Сандалии на плоской подошве тоже быстро находятся. Осталось сделать причёску. Кручусь у зеркала, отмечая изменения в себе. И как я могла понравиться этим мужчинам? В бесформенных спортивках и балахонах, с вечно заколотыми крабиком волосами и тёмными кругами под глазами я себе вообще не нравилась. Да и не смотрелась в зеркало. Прошлый месяц даже не мылась толком. Только когда тело чесаться начинало.

А сейчас. Из зеркала на меня смотрела Лана. Та, которая окончила университет и строила большие планы на жизнь. Устроилась работать в корпорацию, переехала жить к жениху. С мечтами, надеждами, любовью и верой в светлое будущее. Открытая, лёгкая, веселая.

– Лан, мы опаздыв… – дверь со скрипом открывается и на полуслове застывает Асад.

Наши взгляды встречаются в отражении зеркала. Васильковые глаза темнеют, становясь цвета нэви. Глубокого тёмно-синего. Так необычно и молний нет, можно рассмотреть спокойно, без мешающих искорок. Что я и делаю. Забывая обо всём. Эльф тоже теряет маску холодной невозмутимости, прикипев к моему наряду. Он медленно пересекает комнату и останавливается за спиной.

Асад в росте уступает разве что Регору. И если коммодору я достаю макушкой до ключиц, то эльфу почти до подбородка. А вот Стар ниже товарищей по несчастью. Немного совсем, но это заметно только когда они стоят рядом. Почему я их сравниваю постоянно? Закусываю губу, когда мужчина вытягивает крабик из волос и расчёсывает пальцами. Они у него очень красивые. Аристократические, как у пианистов. Длинные, узкие. Без шрамов, мозолей и сбитых костяшек. У меня мурашки бегут по коже, когда он едва задевает кожу головы. А ещё сердце бьётся с перебоями, и мысли умные растерялись. Мы смотрим друг на друга в отражении. Глаза в глаза. Пальцы в волосах. Стоит покачнуться и прижмусь к его груди.

– Красивая, – прилетает тихий комплемент. Без особой теплоты в голосе, но он проносится лёгкой щекоткой и замирает в районе солнечного сплетения.

Асад перехватывает за руку и тянет. Очарование момента разрушается. Моргнув несколько раз, беспомощно оглядываюсь в поисках крабика. Не люблю распущенные волосы, Они вечно лезут в лицо и раздражают.

Мысленно отмахнувшись, следую за мужчиной. Брюнет и блондин меряют шагами холл возле работающего телепортатора. Неужели меня ждали? Регор ведь раньше всех ушёл.

На последней ступеньке замираю и глупо улыбаюсь. Просто приятно, когда тебя ждут. Даже если спешат. Даже если опаздывают. Ждут. Заметив меня, они тут же останавливаются, и я чувствую их взгляды. Они медленно ползут, начиная со ступней, вверх. Осматривают меня. Удивляются. У Старкара бровь выгибается с такой быстротой, это просто его уникальная способность. У него и у Асада. Вот не зря родственники. Оба два с двух сторон холла шагают ко мне. Сталкиваются. Не уступают.

– Чтоб меня бездна проглотила! Вот как мне работать вдали от тебя теперь? – восклицает Старкар и треплет свою причёску.

– Он хотел сказать, ты прекрасно выглядишь, – невозмутимо поправляет Регор, протягивая раскрытую ладонь. Краснею и улыбаюсь.

– Спасибо, – не успеваю схватиться за конечность, Стар перехватывает меня за талию и вжимает в себя. Вскрикиваю, цепляясь за плечи эмиссара.

– Звёздочка моя колючая, – мурлычит блондин, в глаза заглядывая.

– Мы вроде опаздывали, Стар, – пищу, дрыгая ногами и уворачиваясь от поцелуя.

Просто смущаюсь. Тут ещё двое мужчин стоят. И с одним из них я провела ночь. На его лице и шее до сих пор красуются следы моего грехопадения. И где эта его хвалёная рагсарийская регенерация. До сих пор не зажили. Беспомощно оглядываюсь на ждущих товарищей. Регор смотрит на коммуникатор, губы поджимает. Похоже, и вправду опаздывают.

– В третий раз кесарь не будет звонить. Стар, проводишь Лану к Максу и дуй на ковёр, – чеканит Регор, подмигивает мне, и они с Асадом спешно уходят.

– Отпусти, – трепыхаюсь я.

– Сначала поцелуй или укуси. Мне жизненно необходимы твои колючки. Иначе свихнусь вдали, – ставит условия Старкар и ловит мои губы своими.

И я поддаюсь. Права была Тома. Он умеет. Всё умеет. И не устоять мне. Закрываю глаза и целую. Старкар сразу забирает управление поцелуем. Несдержанный, импульсивный, грубоватый, но чертовски возбуждающий. До искорок в венах, до сбитого сердечного ритма, до головокружения.

– Выходи за меня, Лана, – не прерывая поцелуй, просит Стар.

До меня не сразу доходит смысл его слов. Флёр возбуждения, порочный поцелуй и горячие ладони чуть ниже поясницы, почти на попе, не дают трезво мыслить. И ещё кое-что боевое так удачно упирается прямо в промежность. Это Стар меня слегка с рук спустил, чтобы прочувствовала, оценила. Зуб даю. Тазом поддаётся, с толку сбивает, а меня удовольствие прошибает.

– Ста-а-ар.. – выдыхаю со стоном. Зачем я сарафан надела? Тонкая материя белья не спасает от давления и трения.

– Скажи: да, колючка, остальные формальности учтены. Армилла у тебя, – продолжает блондин.

– Да. – соглашаюсь, лишь бы перестал болтать уже. – Что? Нет!

Резковато отстраняюсь, понимая, что сказала что-то не то. А эмиссар улыбается. Торжественно. Коварно. Ярко светя зелёными глазами и показывая небольшие клыки.

– Пусти, гад! Иди к старшему гаду, он тебя на ковёр вызывает! – луплю по плечам.

– Как ты его назвала? – хохочет Старкар, отпуская наконец, и даже поправляет задравшийся подол дурацкого сарафана.

– Ну ты гад. А он твой папаша. Значит, старший, – фыркаю, отбивая наглые руки, которые больше оглаживают, чем что-то там поправляют – И прекрати, пожалуйста. Старкар!

– Я передам, ему понравится, – веселится блондин, переплетает наши пальцы и утягивает к телепортатору.

– Прости, так нельзя говорить о родственниках. Просто не могу простить его за ту манипуляцию, – немного остыв, бурчу и стараюсь волосы ему расчесать, опять испортила причёску.

– Не извиняйся. Поверь, его не только ты гадом зовёшь, – усмехается Стар и звонко целует в щёку.

Мы вместе перемещаемся в Корпус и по пустынным коридорам идём в лабораторию. Макс просит подождать, он копается в подсобке. Блондин осматривает помещение и, перехватив браслет, проводит какие-то манипуляции. Хватает за голову ладонями, заглядывая в глаза. Серьёзный. Строгий. Собранный. Из обаятельного гада Стар в одночасье превращается в жёсткого эмиссара.

– Будь здесь. И ни с кем никуда не ходи. Поняла?

Киваю. Получаю короткий обжигающий поцелуй. И он, наконец, уходит. Вздохнув, подхожу к небольшой кухонной зоне. Кофе хочу и булочку. Не позавтракала из-за троицы. Булочки нет, поэтому завариваю крепкий напиток. Для себя и Макса.

Как раз разливаю кофе по стаканам, когда слышу гулкие шаги. Слегка проливаю обжигающий кофе мимо кружки, руки трястись начинают. Не знаю, с чего начать разговор. Привет, я Лана, твоя невеста, и я тебе изменила. Но ты меня не помнишь, и тебе вообще плевать, чем я занимаюсь. Главное, тебе не мешаю. Закрываю глаза и делаю дыхательное упражнение. Вдох-выдох. Вдох-выдох.