Замотала головой и мутным взглядом уставилась на молчаливого помощника. Он на меня и вовсе не смотрел. Стоял у ног, опустив голову и поджав губы. Очень хмурый, но красивый. Правда, весь в шрамах.

– Я взял на себя смелость вызвать констеблей и написал письмо Его Величеству. Мы быстро разберёмся, кто посмел вас отравить! – продолжил бубнить эскулап, возясь со склянками.

Нахмурилась. Что-то не так. А что не так? Я не знаю, где нахожусь. Почему меня зовут госпожой? Что там за величество и констебли? И кто эти полуголые товарищи? Почему меня это не пугает? И вместо того чтобы выяснить своё местоположение, я нагло таращусь на одного из присутствующих.

Мужчины как-то внезапно замолчали и уставились на меня. Нахмурилась сильнее. А врач, задрожав, упал на колени.

– Что? – выдавив из себя единственное слово, поморщилась и раскашлялась. Очень горло болит.

– Не гневайтесь, госпожа, я для вашего блага старался, – пробормотал мужчина.

Замотала головой и попыталась жестом поднять его. Мужчина выдохнул и встал.

– Вы три дня и три ночи пролежали в беспамятстве и боролись со смертью, – продолжил эскулап и опять протянул какую-то жидкость. Выпила.

Меня как-то быстро потянуло в сон. Обе настойки на голодный желудок разморили ослабленное тело. Молчун подошёл ближе и, с лёгкостью подняв меня, уложил удобнее в центр огромной кровати. Укрыл до самого подбородка одеялом и навис, злобно смотря в глаза. Он буквально всеми фибрами души желал, чтобы я больше никогда не просыпалась. Возмутиться бы, но сил совсем не осталось, и я довольно быстро уплыла в очередную темноту.

Глава 2

Новое пробуждение было поздней ночью. И чувствовала себя намного лучше. Осмотрев тёмную комнату, призадумалась. Что последнее помнила? Авария, ангел, демон. Споры о моей душе и других мирах. Внешнем, подземном, небесном. Третий участник, который обещал спасение. Похоже, это оно и есть? Как-то я спокойно воспринимаю все эти чудеса. Где моя истерика? Скорее всего, просто ещё не отошла от последствий аварии. Хотя врач говорил что-то об отравлении.

Потребности организма не дали порефлексировать. Хотелось облегчиться, и тело затекло так, что мышцы покалывало от невидимых иголочек. Правда вот банально перевернуться и встать не особо получилось. От моей возни зажегся ночник на прикроватной тумбочке, и ко мне подошёл полуголый молчун. Он что, весь день тут торчал? Охранял мой сон? И опять смотрит злобно. Уже поняла, что не нравлюсь. Мог бы смениться с другим фельдшером или одеться. Похоже, недовольство отразилось на лице, и он замер.

– Позвать лекаря? – хрипло уточнил он, от его тембра у меня к иголочкам прибавились мурашки.

– Нет, – прокаркала и опять раскашлялась.

Мужчина отвернулся, быстро налил воды из графина и, слегка приподняв меня, напоил.

– Спасибо, – проглатывая часть гласных, просипела.

Молчун удивлённо округлил глаза и уложил обратно на подушки. Облегчиться захотелось сильнее. Попыталась встать снова, скинула в сторону одеяло.

– Лекарь запретил вставать, тело ещё ослаблено, – мужчина опять навис надо мной, ещё и руками за плечи придавил к подушкам.

– Мне нужно, – из последних сил выдохнула. Не уверена, что меня поняли, и обречённо приготовилась обмочить постель.

– Я отнесу, – согласился он и, подхватив на руки, понёс в ванную комнату.

Помещение было какое-то старинное. Большая комната с ванной посередине, без привычных смесителей и душа. Лишь один краник привинчен к бортику. Унитаз тоже необычный, без бачка. Остальное рассмотреть не удалось. Мужчина остановился возле унитаза и, похоже, хотел помочь и с этим.

– Я могу сама! – упрямо пискнула, заслужив очередной злобный взгляд.

Но он подчинился, посадил и вышел, чуть прикрыв дверь. Кое-как подняла длинную сорочку, преодолев ломоту в теле, спустила слишком развратное бельё.

После того как сделала все важные дела, опираясь на тумбу, встала. Ноги дрожали, и всё тело покрылось холодным потом. Оглядевшись, нашла раковину возле висящего на стене зеркала. Правда, после двух шагов не устояла на ватных ногах и рухнула на мраморный пол. В комнату тут же влетел молчун и подхватил на руки.

– Туда, – ткнула дрожащей рукой.

Он понёс и, поставив на ноги, придержал за талию. Помыла руки, лицо, шею и, убрав слипшиеся волосы, выпрямилась. Крик застрял в горле, я удивлённо таращилась на отражение совершенно другого человека. Из зеркала на меня смотрела не я. Жгучая брюнетка с ярко-красными прядями, с тёмно-карими глазами, чёрными как смоль бровями и пухлыми, чуть потрескавшимися алыми губами. Правда вот бледноватая и круги под глазами. Но очень красивая женщина. В прежней жизни я была не такой знойной, хотя тоже довольно симпатичная.

– Закончила? – прервал мой осмотр надзиратель.

Подняла взгляд на мужчину. Он возвышался на целую голову и тоже смотрел на наши отражения. Только опять с нескрываемой ненавистью. Кивнула. Меня снова подхватили на руки и понесли обратно в комнату. Уложили на кровать и укрыли по самые уши.

Небольшая прогулка отняла все силы, и стоило голове коснуться подушки, я тут же уснула.

Новое пробуждение было уже утром. Опять от мужского бубнежа. Не стала привлекать внимание, очень хотелось получить хоть какую-то информацию. Поэтому осмотрела просторную и немного мрачноватую комнату сквозь опущенные ресницы и поймала взглядом три мужские фигуры.

– И что говорит лекарь? – шёпотом спросил один из незнакомцев.

– Через неделю–десять дней совсем оправится, – процедил сухо мой надсмотрщик. – Ему пришлось притягивать обратно душу, так бы точно померла.

– Нужно было дать ей умереть, – выплюнул второй незнакомец. – Пока не поздно, задуши подушкой.

Троица повернула головы и уставилась прямо на меня. Я даже дышать перестала. Не надо меня душить, просто отпустите и забудем обо всём. Правда, сначала нужно узнать, где нахожусь.

– Не могу, – буркнул через долгих две минуты фельдшер, он же мой страж, – клятву давал.

Мужчины тяжко вздохнули и посмотрели на татуировку на его запястье. Вот и хорошо. Не знаю, насколько действует эта клятва. Но раз ещё не убил, значит, и дальше не убьёт.

– Отдохни немного, ты из этой комнаты четвёртый день не выходишь. Поешь нормально, – предложил первый незнакомец, переглянувшись с товарищем, – мы за госпожой присмотрим.

– Тебя, кстати, Фарин спрашивал, он подготовил нужные ингредиенты, – подхватил второй.

Стражник кинул на меня очередной взгляд. Кажется, пора вмешаться, пока меня не оставили с будущими убийцами. Попыталась подтянуться, но лишь простонала от боли в мышцах и поморщилась.

– Как там тебя, – прохрипела. О! Голос почти вернулся: – Что они хотят?

– Пришли навестить свою госпожу, – хмыкнул мужчина и, отлепившись от косяка, подошёл ближе.

– Светлого утра, госпожа. Как себя чувствуете? – залебезили двое из ларца не одинаковые с лица.

Похоже, эту госпожу очень боятся. Надо как-то в роль вжиться, что ли. Интересно, получится ли? Может, с них тоже клятву потребовать? А вдруг нужно будет как-то выжигать эту татуировку? Нет, так быстро спалюсь, и меня точно прибьют.

– Плохо, умираю, – прокаркала и поморщилась. Горло опять ужасно саднит.

Мой надсмотрщик протянул стакан с водой, схватила его за кисть. Прямо за то место, где была выбита некая руна.

– Никуда не отлучайся. Будь рядом, – выдохнула. Мужчина поджал губы и обжёг яростным взглядом, но кивнул. – Благодарю.

Слегка улыбнулась и, отпустив его, упала на подушки. В его глазах опять вспыхнуло удивление, но быстро переросло в ненависть. Он помог мне удобнее устроиться на подушках и, вручив стакан с водой, выпроводил незваных гостей.

Пока мужчина раскладывал разные склянки на столике, я осматривала комнату. Довольно просторную и безликую. Вероятно, это просто палата. Никаких личных вещей, стены из серой каменной кладки, кровать, правда, высокая и довольно широкая. Тумбочки в тон кровати, аптекарский столик и две двери. Одна входная, а вторая ведёт в ванную. Кстати, нужно бы мне туда заглянуть опять. Может, даже искупаться. А то сорочка неприятно липнет к телу, да и доктор говорил, что я почти трое суток боролась за жизнь. Точнее не я, но с этим разберёмся позже. Нужно привлечь его внимание. Как же ж его звали? Вчера лекарь его как-то называл. Может, лучше кашлянуть? Да, так и сделаем.