Безусловно, такая нервотрепка у меня не каждый день! Но иногда мне кажется, что я попал в скороварку. Это дает мне массу возможностей научиться справляться с острым чувством неопределенности, беспокойством, расстройством, раздражением, разочарованием и виной. Все это позволяет мне использовать когнитивные методы в работе с самим собой и увидеть, будут ли они действительно эффективны, а также приносит много потрясающих и радостных моментов.

Если вы когда-либо обращались к психотерапевту или консультанту, есть вероятность, что психотерапевт почти все время слушал и ожидал, что главным образом говорить будете вы. Это объясняется тем, что многих терапевтов учат быть относительно пассивными и недирективными – своего рода «человеческим зеркалом», которое просто отражает то, что вы говорите[24]. Такое одностороннее общение могло показаться вам непродуктивным и разозлить. Возможно, вы задавались вопросом: «Каков мой психиатр на самом деле? Какие чувства он испытывает? Как он с ними справляется? Какое давление испытывает, имея дело со мной и с другими пациентами?»

Многие пациенты спрашивали меня напрямую: «Доктор Бернс, вы действительно применяете то, чему учите?» Правда в том, что, возвращаясь домой на поезде, я часто достаю лист бумаги и рисую посередине вертикальную линию, чтобы применить технику двух колонок. Она помогает справиться с любым докучливым эмоциональным похмельем от прошедшего дня. Если вам любопытно заглянуть за кулисы, я буду рад поделиться своей домашней работой по самопомощи. Это ваш шанс самому сесть в кресло и послушать рассказ психиатра о себе! В то же время вы можете получить представление о том, как когнитивные методы, которые вы освоили для преодоления клинической депрессии, можно применить при всякого рода встрясках и стрессах, которые являются неотъемлемой частью повседневной жизни.

Одна из ситуаций, в которой я часто чувствую напряжение, это взаимодействие с враждебными, требовательными, безрассудными людьми. Полагаю, мне доводилось лечить нескольких чемпионов Восточного побережья по гневу. Эти люди часто выплескивают свое возмущение на людей, которым больше всего небезразличны, и иногда таким человеком становлюсь я.

Хэнк был сердитым молодым мужчиной. Прежде чем его направили ко мне, он успел отказаться от услуг 20 врачей. Хэнк жаловался на эпизодическую боль в спине и был убежден, что тяжело болен. Поскольку, несмотря на длительные и сложные медицинские обследования, никаких доказательств физической аномалии так и не обнаружилось, многие врачи говорили, что его боль в спине, по всей вероятности, результат эмоционального напряжения, подобно головной боли. Хэнк не желал соглашаться с этим. Он считал, что доктора пытаются от него отделаться и им просто наплевать. Он снова и снова впадал в ярость, отказывался от очередного доктора и искал нового. Наконец он согласился на прием у психиатра. Его возмутило это направление, и, не достигнув никакого прогресса за год лечения, Хэнк отказался и от психиатра и обратился за лечением в нашу Клинику настроения.

Хэнк был очень подавлен, и я начал обучать его когнитивным техникам. Ночью, когда его боль усиливалась, Хэнк злился и настойчиво звонил мне домой (он убедил меня дать ему домашний номер, чтобы не натыкаться на автоответчик). Он сыпал проклятьями и обвинял меня в постановке неправильного диагноза, настаивая, что его проблема медицинского, а не психиатрического характера. Затем он выдвигал какой-нибудь безрассудный ультиматум: «Доктор Бернс, если завтра вы не организуете мне сеанс электрошоковой терапии, сегодня вечером я покончу с собой». Выполнить большинство его требований мне было трудно, а то и вовсе невозможно. Например, я сам не занимаюсь электрошоковой терапией и, кроме того, не считал, что это лечение показано Хэнку. Когда я пытался объяснить это дипломатично, он взрывался и угрожал предпринять импульсивные разрушительные действия.

Во время наших сеансов психотерапии Хэнк постоянно указывал на мои недостатки (а они вполне реальны). Он часто в бешенстве метался по кабинету, пинал мебель, забрасывал меня оскорблениями и вел себя крайне грубо. Особенно задевало меня обвинение Хэнка в том, что мне до него нет дела. Он говорил, что меня волновали только деньги и высокий коэффициент успешности терапии. Это ставило меня перед дилеммой, потому что в его критике была доля правды: он часто задерживал оплату на несколько месяцев, и я был обеспокоен, что он может преждевременно отказаться от лечения и в конечном итоге еще больше разочароваться.

Кроме того, я и правда испытывал острое желание добавить его в список пациентов, с которыми мы добились успеха. Поскольку в нападках Хэнка была доля истины, я чувствовал себя виноватым и в ответ на его нападки занимал оборонительную позицию. Он, конечно, чувствовал это, и его критика усиливалась.

Я просил у коллег в Клинике настроения совета, как эффективнее справляться с вспышками гнева у Хэнка и со своим собственным расстройством. Рекомендация доктора Бека оказалась особенно полезной. Во-первых, он подчеркнул, что мне «необыкновенно повезло»: Хэнк давал мне великолепную возможность научиться эффективно справляться с критикой и гневом окружающих. Это стало для меня полной неожиданностью; раньше я не осознавал своей удачи. Помимо рекомендации использовать когнитивные техники для работы с моим собственным раздражением, доктор Бек предложил попробовать необычную стратегию взаимодействия с Хэнком, когда тот впадал в гнев. Суть ее заключалась в следующем: 1) не пытаться отбиться от Хэнка, защищая себя, вместо этого, наоборот, просить его высказать все худшее, что он только может; 2) попытаться найти долю истины во всех его критических замечаниях, а затем согласиться с ним; 3) после этого прямо, тактично и неконфликтно указать на моменты несогласия; 4) подчеркнуть важность сотрудничества, несмотря на частные разногласия. Можно напомнить Хэнку, что досада и противостояние могут замедлить процесс терапии, но они ни в коем случае не разрушат отношений и не воспрепятствуют плодотворной работе.

Я применил эту стратегию, когда Хэнк снова разбушевался и начал на меня кричать. Согласно плану, я настойчиво попросил Хэнка продолжать в том же духе и высказать самое худшее обо мне, что только могло прийти в голову. Результат был немедленным и поразительным. Через несколько мгновений у него иссяк весь запал, а жажда возмездия, казалось, растворилась без следа. Он начал общаться разумно и спокойно. Фактически, когда я согласился с некоторыми его критическими замечаниями, он внезапно начал защищать меня и говорить обо мне приятные вещи! Я был настолько впечатлен результатом, что начал использовать тот же подход с другими гневливыми взрывоопасными людьми и даже стал испытывать удовольствие от вспышек враждебности, потому что у меня был эффективный способ справиться с ними.

Также после одного из полуночных звонков Хэнка я применил технику двух колонок для записи своих автоматических мыслей и ответов на них (см. табл. 16.1). Как и мои коллеги, я попытался увидеть мир глазами Хэнка, чтобы выработать определенную эмпатию. Это противоядие отчасти растопило мой собственный гнев и досаду, и я чувствовал себя гораздо менее уязвленным и расстроенным. Это упражнение помогло мне увидеть в этих всплесках эмоций скорее защиту собственной самооценки, чем нападение на меня, и я смог понять его ощущение собственной никчемности и отчаяния. Я напомнил себе, что большую часть времени Хэнк был чертовски трудолюбив и охотно шел на сотрудничество и с моей стороны было исключительно глупо требовать, чтобы он был готов сотрудничать все время. Когда я начал чувствовать себя в работе с Хэнком более спокойно и уверенно, наши отношения начали постепенно улучшаться.

В конце концов депрессия и боль в спине отступили, и Хэнк прекратил работу со мной. Я не видел его много месяцев, пока однажды не получил сообщение на автоответчик: Хэнк просил меня перезвонить. Я внезапно почувствовал страх; воспоминания о его бурных тирадах захватили мой разум, мышцы живота напряглись. Со смешанными чувствами я набрал его номер. Был солнечный субботний день, и я с нетерпением ждал столь необходимого отдыха после особенно утомительной недели. Хэнк ответил: «Доктор Бернс, это Хэнк, вы помните меня? Я уже некоторое время хотел вам кое-что сказать…» Он замолчал, и я приготовился к очередной вспышке. «Я практически перестал страдать от боли и депрессии с тех пор, как мы закончили год назад. Я снялся с учета по недееспособности и получил работу. А еще я веду группу самопомощи в родном городе».