– Понимаете, – продолжал отвечать на мой вопрос гость, – когда я в очередной раз пришел в отделение милиции и мне сказали, что по делу об убийстве моей жены ничего нового нет и вряд ли скоро будет, я сильно расстроился и даже сел в коридорчике, чтобы немного прийти в норму. Тут и услышал разговор о вас. Двое мужчин в форме – в званиях я, к сожалению, не разбираюсь – посмеивались, мол, дела об убитых женах и мужьях – любимое занятие некой Татьяны. Уж ее-то, Иванову, так и тянет на разгадывание семейных тайн. Одно слово – женщина, все ей мыльные оперы подавай.
Услышав это, я подумала, не друг ли мой Киря так обо мне отзывался, а потому кратко описала гостю его внешность, желая проверить правильность своего подозрения.
– Нет, такого человека среди говоривших не было, – ответил гость. – Те были совсем юнцами, но о вашей работе были явно наслышаны, иначе бы так не говорили.
Я усмехнулась, укоряя саму себя: это ж надо было так плохо подумать о Кире. Нет, ему никогда и в голову не придет с кем-нибудь меня обсуждать. Кроме того, за все время нашего с ним знакомства я ни разу не слышала от него ни единого плохого слова в мой адрес, а данный разговор меня взбесил. Неужели только такую оценку я заслужила за то, что все время помогаю раскрывать преступления, до которых у милиции просто не доходят руки? Ну да ладно, я им это еще припомню.
Налив себе вторую чашку кофе, я вновь посмотрела на гостя и, чтобы как-то отвлечься от неприятных мыслей, спросила:
– Вы уже пятнадцать минут находитесь в моем доме, но все еще не представились.
– Ох, извините, пожалуйста, – немного сконфузился гость, – я совсем забыл. Чиликов Павел Сергеевич, в недалеком прошлом бухгалтер фирмы «Союзинторг».
– Об этой фирме мне приходилось слышать. Правда, не припоминаю, в какой связи, – отпивая из чашки свой кофе, сказала я и сразу же добавила: – Так что именно привело вас ко мне?
– Как я уже сказал, убийство моей жены. Ее застрелили две недели назад на Краснооктябрьском шоссе.
После этой фразы я едва не поперхнулась.
– Где, вы сказали?
– На Краснооктябрьском шоссе. Ну, знаете, что в сторону дач ведет.
Еще бы не знать! Я ведь собственными глазами видела оцепление и едва не поддалась соблазну протиснуться к месту убийства и собственными глазами его осмотреть. Кто же мог знать, что ко мне потом обратятся с просьбой взяться именно за это дело? Тогда бы я не проскочила мимо, какие бы неотложные дела меня в тот момент ни ожидали, и уж точно смогла бы стерпеть все недовольные восклицания Валентины по поводу своего опоздания к ней. Зато теперь имела бы хоть какое-то представление о том, что произошло в тот день на дороге.
Я больно закусила губу, ругая себя за то, что не проявила тогда должного любопытства, а только бросила беглый взгляд из окна машины и приготовилась слушать дальше. Павел Сергеевич откашлялся и продолжил:
– Всему виной я и моя работа. Дело в том, что «Союзинторг» занимается торгово-закупочной деятельностью, но, как и все компании, нечист на руку. Ну понимаете, сокрытие там всяких доходов, черная бухгалтерия…
– Да, да, – закивала я.
– Но это не главное. Главный доход фирме давали всевозможные махинации.
– Но при чем здесь ваша жена? – спросила я, пока еще ничего не понимая. – Она тоже работала в данной компании и решилась обо всем кому-то рассказать? Или, может, случайно проговорилась не тем людям?
– Нет, что вы, она ни с кем не говорила об этом. Но… Надюша взяла копии некоторых документов, дабы их спрятать в укромное место. Из-за них ее и убили.
Я удивленно приподняла брови и пристально посмотрела на заказчика. Чиликов понял мой невысказанный вопрос и сразу же принялся растолковывать подробности, постоянно перескакивая с первого на десятое, торопясь рассказать поточнее, то и дело извиняясь за свою спешку.
В конце концов я узнала о том, что Чиликов, услышав о своем планируемом увольнении якобы из-за неудовлетворительной работы, а на самом деле в связи с желанием начальства поставить на его место какого-то родственника, решил подстраховаться. Он скопировал документацию – ту, что предназначалась лишь для очень узкого круга людей, но никак не для налоговой инспекции. Когда же его поставили перед фактом – либо заявление по собственному желанию, либо увольнение по приказу, он воспользовался собранным материалом как страховкой, заявив, что желает доработать в фирме оставшийся до пенсии год.
Его, конечно же, оставили на данной должности, но начались попытки ограбления квартиры и даже разбойничьи нападения с целью запугать его. Чиликов, понимая, что в покое его не оставят, пока документы, находящиеся у него, не будут уничтожены, решил спрятать их в надежном месте. Но он подозревал, что за ним ведется слежка, а потому передал бумаги жене и попросил ее спрятать их. Та поехала на дачу, чтобы устроить тайник там, но не доехала до нее.
– И ведь самое интересное, – закончил свой рассказ Чиликов, – как они узнали, что документы у нее и что она собирается их куда-то везти. Неужели они следили за ней?
– Кто – они? Вы имеете в виду кого-то конкретно? – задала я интересующий меня вопрос и пристально посмотрела на гостя.
– А что тут думать, и так все ясно. Это Миронов Евгений Владимирович, директор наш, его рук дело. Кому же еще нужны эти чертовы бумажки? – торопливо заговорил Чиликов. – Я с самого начала ментам сказал, что именно он убийство заказал, а они: доказательств никаких нет, бумаг при ней не обнаружено. Тьфу, чтоб им…
Чиликов выругался и отвернулся в сторону. На минуту закрыл глаза, а потом, явно собрав волю в кулак, более спокойным тоном добавил:
– Вы уж извините, Таня, что я так, ну, не слишком лестно о ваших коллегах отзываюсь, просто… Надюша была для меня всем и… я совершенно пал духом без нее. Не хочется ни жить, ни что-то делать. Если бы не дочь, я бы, наверное, сам убил этого негодяя, а потом… будь что будет. Последняя надежда на вас. А насчет денег не беспокойтесь, они у меня есть. Сколько скажете, столько и заплачу, только докажите, что Миронов убил мою Наденьку.
Я с сочувствием посмотрела на Павла Сергеевича, из глаз которого грозили вот-вот пролиться слезы. Было хорошо видно, скольких усилий ему стоит сдерживать их. Перед такой любовью я могла только преклониться.
– Я постараюсь вам помочь, но точно ничего обещать не могу, слишком уж сложно будет доказать причастность такого большого человека к делу об убийстве.
Я встала, давая понять Чиликову, что наш разговор закончен и мне бы хотелось теперь остаться одной.
– Я понимаю. Если что, вот мой адрес и телефон, – Павел Сергеевич протянул мне визитку с логотипом компании «Союзинторг».
– Как только мне что-то понадобится, я обязательно вам позвоню, – провожая заказчика, произнесла я. – И… постарайтесь не исчезать надолго из города, иначе мне будет сложно вас найти, если потребуется что-то уточнить.
– Да, несомненно, можете не сомневаться – я буду все время дома, – сказал Павел Сергеевич выходя. – Еще раз большое спасибо.
Едва только Чиликов покинул мои апартаменты, как я тут же плюхнулась на диван и, устроившись поудобнее, попыталась представить себе, с чего можно подойти к этому делу. Чтобы выстроить правильный порядок действий и сам ход событий, я всегда начинала разбор заказа с самого начала. Не стала отступать от давнего своего правила и на сей раз.
Итак, убийство жены Чиликова произошло во время ее поездки на дачу, куда она поехала, но не добралась. Это подтверждается и тем, что ее машина располагалась на дороге по направлению к дачам, а не от них. По словам мужа, она везла с собой документы. Их на месте преступления не обнаружили, значит, нападавший хорошо знал об их существовании и целенаправленно убил женщину, чтобы забрать их у нее. Впрочем, может быть и так, что документов у жены не было и Чиликов намеренно наговаривает на Миронова, чтобы свалить всю вину на него. Но тогда причина убийства заключается совсем в другом, а вовсе не в каких-то бумагах, из-за которых логичнее было бы убрать самого Чиликова, как только он о них сообщил руководству фирмы.
