Литмир - Электронная Библиотека

С. Капсутин:

Что случилось? Номер, как я вижу, в удовлетворительном состоянии и…

Семён Сергеевич подходит к батарее центрального отопления.

С. Капустин:

…Теперь Вы не будете мёрзнуть.

Захар:

Включили батареи? Браво, Семён Сергеевич. Премного благодарен. Но! Меня в вашей гостинице чуть было не накормили отравой, взяли за это деньги, а потом ещё и избили! Вот, полюбуйтесь! Ярко светит? С таким «фонарём» мне и свет не нужен в номере!

С. Капустин:

Я так понимаю, Вам мешает свет в номере, верно? Это не проблема. Я отключу его прямо сейчас!

Захар:

Куда Вы пошли! Не трогайте мой свет! Стойте на месте!

С. Капустин:

Молодой человек, Вы определитесь. Давайте сделаем глубокий вдох и выдох. Вот так. Вдох и…

Захар:

Не надо меня успокаивать. Мне Ваши работники сказали, что в ресторане для меня всё бесплатно.

С. Капустин:

(В сторону) Сволочи!

Захар:

Пришёл я, думал, борща поем да с ватрушками. Или блинов. А у Вас там: шаурма, плов, люля — всё жирное, остывшее, так ещё денег с меня требовала эта Ваша… Как там её? Здоровая такая.

С. Капустин:

Мария Ивановна?

Захар:

Да, Шейнкман которая. Я спрашиваю: «Отчего в русском городе, в ресторане русской гостинцы нормальной еды нет?» А она мне: «Что в меню сказали внести, то и продаём.» Я, разумеется, в корне не согласный с политикой заведения, интеллигентно попросил сварить пельменей. А она: «С вас триста рублей.» Триста рублей, Семён Сергеевич! При том, что меня обещали накормить даром! Чёрт с ним, заплатил. Как раз триста рублей с собою было, ни больше, ни меньше. А она что?

С. Капустин:

Что же?

Захар:

Подала — за триста-то рублей! — разваренную кашу из теста и перемороженного мяса. И вот ещё. Смотрите, что у меня в пальцах.

С. Капустин:

Что это?

Захар:

Я бы даже сказал, не что, а кто. Это Олег. Я не силён в энтомологии, но невооружённым взглядом видно, что это прусак.

С. Капустин:

Да Вы что! Какая прелесть. А в Пруссии все такие маленькие и рыжие?

Захар:

Это таракан.

Семён Сергеевич отпрыгивает с визгом.

Захар:

И вообще, почему все в этой гостинице называют рестораном обычную столовую?

С. Капустин:

Молодой человек, ну какая же это столовая? Там большими буквами золотом по платине написано: «РЕСТОРАН СВИНОХРЮЧ». И будьте добры, спрячьте Олега…

Захар:

Как будет угодно. Название подобающее, кстати. Да. Но я бы назвал по-другому.

С. Капустин:

И как же?

Захар:

Золотом по платине: «ЖРАЛЬНЯ ХРЮЧЕВА». В итоге я кинул в Марью Ивановну пару неприличных слов, она в меня — пару комков холодного плова, и я ушёл.

С. Капустин:

Правильно я понимаю…

Захар:

Нет, Вы дослушайте! Я пока не закончил. Иду я к лифту. Открывается дверь номера 1019. Есть у Вас хорошие номера, признаю. Такие хоромы бы каждому. Из этой двери повалил дым, музыка и толпа каких-то непонятных мужчин. Меня схватили, даже рубашку порвали, вот, полюбуйтесь! Обшарили карманы, ничего не нашли и ударили меня в глаз!

С. Капустин:

Я так понимаю, Вас не устроило, что плов был холодный, а Ваших карманах ничего не нашли?

Захар:

Вы что, издеваетесь?

С. Капустин:

Отнюдь! Надо же разобраться, чем именно не доволен такой драгоценный гость.

Захар:

Какой такой драгоценный?

С. Капустин:

Хорошего человека издалека видать! Смотрите. Плов мы исправим, я Вам это обещаю, как управляющий, безраздельно занимающий свой пост уже двадцать пятый год подряд. А в номере 1019 живут ценные специалисты, Вы уж извините их. По-русски понимают плохо, к сожалению, зато платить им меньше… В смысле, зато строят хорошо! У них там и инженеры, и архитекторы, и экономисты.

Захар:

Но они меня избили!

С. Капустин:

Но ведь не убили. Они в чужой стране, им тут трудно. Живут они по своим законам. При всём уважении к Вам: имейте уважение, молодой человек! Не стыдно Вам самим?

Захар:

Ничего не понимаю: живут здесь, а русского не знают и законов российских не признают.

С. Капустин:

При всём уважении, опять же: не Вашего это ума дела. Пригласившие их сюда люди — профессионалы. Они точно знают, что делают. Нам эти специалисты новые тридцать этажей в рекордные сроки построили. Да и безопасность у нас на высшем уровне. Вы, видимо, сами их спровоцировали.

Захар:

Но…

Звучит пожарная сигнализация.

С. Капустин:

Не извольте волноваться. Должно быть, учебная тревога. Скоро выключится.

К сигнализации добавляется голос Михаила Копакина: «Внимание, это не учебная тревога, всем покинуть здание». Захар и Семён Сергеевич, спотыкаясь и падая, мешая друг другу, пытаются протиснуться в дверь, в итоге покидая сцену. Свет гаснет. Голос Захара из-за кулис (размышление).

Захар:

«Восхитительно»! Отец без работы восьмой год сидит, брат тоже в деревне прозябает. Образованные люди, между прочим. Не высшее, конечно, но и не начальная школа. Батя такой амбар отгрохал своими ручищами! Красивее даже Дома культуры нашего. А брат — настоящий Кулибин. Всё починить может. А что не может — то просто соберёт из чего-нибудь другого. И русский знают, и в полицию не попадали ни разу. Почему их не приглашают в N? Тут же бесконечная стройка!

Свет включается, на сцену выходит Захар.

Захар:

Пять часов проторчать на улице. В холод. Без пальто! Самое настоящее издевательство. Говорят, горел коридор на двухсотом этаже. Далеко до меня. Надеюсь, обошлось без жертв. Ба! Так уже вечер! Пора и спать ложиться. Но сначала нужно всё-таки разобрать вещи и умыться. (Распевно) Чемоданчик мой, чемоданчик.

У шкафа отваливается дверца, у тумбочки — ящик. Захар с размаху садится на починенный деревянный стул, но тот вновь ломается. Захар падает на пол.

Захар:

Да чтоб вы все были здоровы, начальники «Столицы»! К чёрту! Умываться и спать!

Захар скрывается в ванной (уходит со сцены). Звук льющейся из крана воды, затем звук ошпаривания, крик Захара, звук электрического разряда, мерцание света на сцене. Звуки утихают. Захар мокрый, взъерошенный, растрёпанный и чумазый с тихой злостью пересекает номер, садится на кровать. Просверлив яростным взглядом стенку напротив, резко закидывает ноги на кровать. Кровать падает.

5
{"b":"898467","o":1}