– А я знаю, где Вика рецепт нарыла, – заговорщически подмигнула она подруге, и та засмеялась:– Ты, Толик, просто забыл, как мы в Грузии ели такие хинкали. Я потом у хозяйки уточнила, как они добиваются такого вкуса… а, в общем, пробуйте.

Вася занёс над хинкалиной вилку, но Люба завопила:

– Ты что?! Их нельзя протыкать! Эх, всему учить заново надо, склеротик!

Мужики переглянулись, а Вика сказала:

– В общем, поедание этих хинкалей – такой способ почувствовать себя бессмертным. Берешь, значит, пальцами за хвостик, макаешь в сметанку, откусываешь немного теста и… пьешь бульон! А уже потом съедаешь остальное. Хвостики отбрасываем!

Толик опасливо двумя пальцами ухватился за “хвостик” хинкалины, осторожно надкусил её, глотнул горячего бульона и радостно закивал, мол, а неплохо, черт возьми, совсем неплохо! Слопал и потянулся за следующей.

Все попробовали и согласились, что да, ощущается если не бессмертие, то во всяком случае, не зря прожитая суббота.

Этот день они провели так, словно не было той страшной ночи. Смеялись и подшучивали друг над другом, вспоминали всякие нелепости, обсуждали планы Васи по покорению женских сердец.

Незаметно подкрался вечер, в комнате стемнело. Вика зажгла свечи и сказала:

– А теперь, Стас, закрывай глаза!

Он послушно зажмурился, Вика с Любой и Васей выскочили на кухню и вернулись с тортом, на котором сияла куча свечей.

– Желание!

– Не забудь загадать желание!

– Да поднатужься, а то все разом не задуешь!

Стас набрал в грудь побольше воздуха, загадочно глянул в глаза подруге и разом задул все свечи на торте. Ребята захлопали в ладоши, Вика склонилась и чмокнула его в щеку. Он обнял её и погладил по ещё плоскому животу.

– О-о, – протянула Люба, присматриваясь к ним, – а что это тут у нас такое? – и подозрительно сощурилась.

Стас засмеялся и сказал: “Помните, я говорил вам про второй дар?”

Все навострили уши.

– Вот он, это дар, там, внутри, – и он поцеловал Викин живот.

Все загомонили, Вася поднял стакан сока и провозгласил:

– Ну что ж, за наследника!

– А то и двух, – засмеялась Люба, а про себя подумала, что ребенок-то родится не простой.

Свет зажигать не стали, сидели в полумраке, любуясь огоньками высоких витых свечей, что расставила Вика по всей комнате.

Стас улыбался, глядя на весело пляшущее пламя. Костёр на секунду встал перед его глазами, и он подумал, что всё теперь иначе, и посиделки с друзьями у огня могут быть самым уютным занятием в мире, если на душе покой.