В глубину пучины темной,

В тину, смешанную с илом...»

Калевала

В палате не было никого, кроме Лены, все так же лежащей без движения. Смолина одним прыжком пересекла помещение и оказалась у изголовья. Лицо девочки застыло, словно лик статуи — Лена была в коме, но дышала, капельница по-прежнему качала кровь. Все было как и раньше, за исключением одного — запаха.

Смолина выскочила в коридор больницы и подлетела к стойке регистратуры. Видимо, лицо Анны выражало полнейшее безумие, потому что при виде нее глаза медсестры округлились и в них появился страх — девушка автоматически потянулась за телефонной трубкой.

— Кто был в палате моей дочери? — проревела Смолина.

— Ч-что? — медсестра от неожиданности начала заикаться.

— Кто. Был. В палате. Моей. Дочери. — отчеканила Анна.

— Я... я не знаю...

— Вы стоите тут, мимо вас никто не может пройти!

— Простите, я никого не видела!

— У вас что, нет глаз? — рявкнула Смолина. На крики из палат осторожно выглядывали пациенты, а из кабинета вышел заведующий.

— Павел Вячеславович! — взмолилась медсестра.

— Что тут происходит? — заведующий решительно направился к Анне.

— В палате моей дочери только что кто-то был! — сверкала глазами Смолина. — Ваша работница не может сказать, кто именно!

Заведующий взял со стойки журнал.

— Так, посмотрим... Смолина... вообще посещения вашей дочери запрещены... — нахмурился заведующий. — А с чего вы взяли, что там кто-то был?

— Я... — начала было Анна, и замолчала. Времени на то, чтобы рассказывать почему запах ладана вызывает у нее такую реакцию не было. — Покажите мне запись с камер!

— На этаже нет камер. Люба, вы никого не видели? — заведующий повернулся к съежившейся медсестре.

— Я отошла в туалет буквально на минуту... — пролепетала та.

Смолина смотрела на испуганную молодую медсестру, на заведующего, который недоумевал, отчего весь этот шум, и понимала: ей никто не поможет. В этом огромном мире, полном людей, она один на один с невидимым монстром, щупальца которого опутали всю Карелию, и уже обхватили горло ее дочери.

— Моя дочь больше ни на секунду не останется одна.

Смолина круто повернулась и прошла к телефону под непонимающими взглядами заведующего и медсестры.

***

— Ты точно решила ехать?

— А какие варианты, Свет?

Света поставила на стул большую сумку с необходимыми ей вещами, наспех собранными после звонка Смолиной. В палате по-прежнему было тихо, мерно гудел аппарат, подающий в легкие Лены кислород.

— Никто ни хрена не хочет решать по этому делу, — негромко сказала Анна, словно боясь потревожить Лену. — У меня дочь в ванной собственной кровью нарисовала на стене хренову летучую мышь, точно такую же, какая была найдена около тел! А теперь она лежит в коме, и убийца Лисинцевых был здесь! Поэтому мне нужно точно знать, что ты справишься. На милицию надежды нет.

По лицу Светы было видно, что слова про убийцу не на шутку ее напугали — но она старалась не подать виду.

— Справлюсь. Ань, у меня первое высшее — медицинское! — заверила ее Света. — Да и Резнов подсуетился насчет частной охраны. За Ленку можешь не переживать, тылы мы тебе прикроем!

Смолина кивнула. Раз тылы прикрыты — самое время наступать.

— Я пока еще кое за чем съезжу, а ты выспись только перед дорогой, — наставляла Света. — Путь не близкий.

Анна и сама понимала, что надо поспать. Спокойный сон в последнее время стал как редкий десерт в ресторане, который подают на огромной тарелке. Тарелка блистала пустой белизной, подчеркивая ценность вот того самого небольшого, но очень желанного, покоящегося в центре. Смолина думала об этом, уже закрывая глаза. Сон накрыл, словно тяжелая осень.

***

Она опять была в лесу. Только на этот раз с неба не лил ненавистный дождь, трава и листья деревьев были налиты зеленым, а небо не давило серостью — на его голубом платке тепло светило солнце.

Прямо посреди леса шла тропа, и на ней стояла дверь. Увидев ее Анна вздрогнула. Это была дверь, ведущая в комнату отца. Смолина бы ни за что не спутала этот кремовый цвет, местами шелушащуюся краску, большой прямоугольник непрозрачного стекла по центру и круглую пластиковую ручку. Сейчас за дверью был все тот же лес. А перед ней, на тропинке, сидел Тим. Это был тот Тим, которого подарил ей в детстве папа — розовый мех еще не испещрили порезы, и он был красивый и новый, словно из магазина.

Анна взяла Тима на руки. Искусственный мех еще не свалялся, он был таким же, как тогда, двадцать с лишним лет назад. В воздухе пахнуло ощущением праздника. Смолина подумала: сейчас дверь откроется, и оттуда появится отец. Он принесет с собой морозную свежесть. Но только Анна вдруг поняла: этот мороз будет смертельным.

Нужно было срочно уходить. Смолина прижала Тима к груди и побежала по тропе. Пахнуло холодным ветром, на лес упала тень — небо вдруг затянуло тучами, из которых глухо донесся пока далекий удар грома.

Внезапно Анна замерла, как вкопанная. Перед ней снова оказалась кремовая дверь с прямоугольником стекла. Смолина в ужасе бросилась бежать, но чем быстрее она бежала, тем быстрее мелькали двери перед ее глазами, пока она не выбилась из сил, и не упала на пороге.

«От кого ты бежишь, Смолина? — мелькнула мысль. — От самой себя?»

Ей жутко захотелось оказаться в теплой кровати, прижать к себе Тима и зарыться с носом в одеяло. Но для этого нужно было найти выход из леса.

В голове прозвучали слова Хельви: «Единственный способ выйти из водоворота — позволить ему затянуть себя на глубину. Ты должна просто двигаться к центру.»

Прошлое нависало над ней, словно Дамоклов меч. Анна поняла: куда бы она ни пошла, что бы ни сделала — тень отца всегда будет следовать за ней. Пока она не выяснит — что же случилось в детстве?

Анна встала. Небо над головой затянуло тучами, и на землю уже упали первые капли крупного дождя. Смолина протянула руку и потянула за ручку двери.

***

Дверь открылась. Анна подскочила, вырванная из сна. В палату вошла Света.

— Доброе утро! — негромко, но бодро сказала она. — Выспалась?

Пока Света распаковывала принесенные вещи, Анна окончательно проснулась. Лена по-прежнему была в коме. Мерно гудел аппарат, гофрированная трубка, подключенная к легким Лены, наполняла их кислородом. Анна поцеловала Лену в лоб на прощание.

— Я вернусь, — тихо сказала Смолина. — Найду его, вырву ему сердце, и вернусь.

Она обняла Свету на прощание и вышла из палаты. У дверей уже сидел охранник от Резнова.

Через полчаса Анна остановила Пинин у дома Виталика. Смолина смотрела через лобовое стекло, покрывшееся каплями от мелкой мороси, как Виталик неумело тащит чемодан. На шее у него болтался пленочный «Зенит».

— Ты в поход что ли собрался?

Виталик неуверенно замер.

— Да залазь уже, не стой! — раздраженно сказала Смолина. — Если не передумал, конечно.

— Не пегедумал, — буркнул Виталик, усаживаясь на пассажирское. — Хватит уже спгашивать!

— Надоело за компом от жизни прятаться? Решил на полную хлебнуть?

— Угу, — буркнул Виталик.

— А если труп увидишь — не блеванешь снова? — спросила Анна, включая скорость и выводя Пинин на дорогу.

— А ты? — с вызовом спросил Виталик.

— Ладно, не обижайся, я не со зла. Поехали, раз уж решил.

Смолина не хотела признаваться себе, но с Виталиком она почему-то чувствовала себя безопаснее. Хлипкий парень, похожий на подростка, но все же что-то было в нем такого, что придавало Анне спокойствия. А спокойствие в этом безумном бушующем океане было на вес золота.

Вскоре они доехали до Резнова и пересели к нему в Ленд Крузер.

— Здорово, Зеленые Ботинки! — ухмыльнулся Резнов. Виталик ничего не ответил и демонстративно отвернулся. — Ну что, банда народных мстителей, готовы?