— Теперь мы ждем.

— Чего?

Он засмеялся.

— Чтобы это закончилось.

— И это все? — Мария только сейчас осознала, что вызвалась сопровождать, а не присутствовать, как раньше.

— В основном. Кроме этого, мы следим за тем, чтобы дети не пронесли алкоголь или наркотики, и чтобы они не были слишком грубыми.

— О, я знаю. — Она улыбнулась, вспомнив, что средняя школа была последним разом, когда она могла скрыться от бдительных глаз своего телохранителя. В очень редких случаях, когда ей удавалось как-то ускользнуть от своего костюма, единственное время, когда она могла немного пожить, было на школьных танцах. Именно здесь, в этом зале, во время первого домашнего бала, она впервые попробовала алкоголь.

В колледже все было по-другому. В целях безопасности она была вынуждена жить дома, пока ее костюмы возили ее в школу и обратно, где они могли сидеть с ней в классе. «Настоящий» опыт обучения в колледже был тем, чего Мария никогда не могла получить..

Сначала она почти завидовала девушкам, у которых это было, но потом вспомнила, что она - Мария, мать ее, Карузо, и это лучше, чем любая безумная история о вечеринке в колледже.

— Правда? — Кейн улыбнулся, явно не удивленный. — Какой была Мария Карузо в старших классах?

— Ты знаешь тех девочек, у которых были горячие розовые Motorola RZR и которые носили крошечные разноцветные сумочки Louis Vuitton?

— О, я помню этих девушек. — Смеясь, он посмотрел на нее с танцпола, его глаза быстро окинули ее. — Так что, ничего не изменилось?

— Да. Не сильно. — Она рассмеялась, вспомнив эпоху Пэрис Хилтон. Какое это было время - быть молодой, живой, светловолосой, красивой и богатой.

Наблюдая за тем, как прожекторы танцуют на сцене вокруг ди-джея, она начала думать, что это уже перебор.

— Боже, эти мероприятия с каждым годом все больше напоминают выпускной бал.

— Да, это так. В моей школе точно не было ничего подобного, — согласился он с ней в том же тоне.

— Где ты учился?

— В школе Блу Парк.

Мария посмотрела на него, окидывая его взглядом. Она почти не могла в это поверить.

— Удивлена? — спросил он, подняв бровь, точно зная, что она думает.

— Немного, — призналась она, все еще глядя на него.

Посещение школы Блу Парк означало, что ты принадлежишь к самой неблагополучной части Канзас-Сити. Там было так плохо, что не только Карузо не претендовали на эту территорию, но и трава там даже не хотела расти. Блу Парк принадлежал к той части города, которую контролировали Лучано. Черт, это был их дом. Поход в дом Лучано был первым и последним разом, когда она видела Блу Парк.

Ее интерес разгорелся, и она начала понимать, почему он привлек ее с самого начала.

— Итак, каким был Кейн Эванс в старших классах?

Кейн сначала не ответил, казалось, раздумывая, как ответить или как много он хочет рассказать.

— Когда я был моложе, у меня была своя фишка на плече, и я часто ввязывался в драки. Больше, чем я могу сосчитать, чем я не горжусь. Потом я нашел учителя, который направил меня на правильный путь и профессию, и теперь я здесь.

Она могла видеть это. Чем больше он говорил, тем больше она представляла себе того мальчика внутри него, который явно притягивал ее к себе. Тот мальчик, выросший не на той стороне рельсов, все еще был на поверхности; он просто дремал под рубашкой на пуговицах, слаксами и дипломом.

— Ну, я рада, что ты тут.

Золото его глаз расплавилось, когда они упали на ее драгоценные глаза.

— Я тоже.

* * *

— Ральф, подойди на секунду, — крикнул Лео сквозь музыку, перемахивая через школьного ботаника, который шел на танцы только за камерой.

Остановившись, чтобы выглянуть из объектива, он опустил камеру, чтобы повесить ее себе на шею. Шокированный тем, что Лео Карузо разговаривает с ним, он потратил секунду, прежде чем наконец подошел к нему.

— Да?

В отличие от его братьев, сестра всегда относилась к нему по-другому. Возможно, они никогда не говорили об этом, но он знал, что Лука и Неро считали его мягким, слишком милым, чтобы быть когда-либо полноправным. Сестра же относилась к нему так, будто он лучше, будто Лука и Неро никогда не смогут стать и половиной того мужчины, которым он однажды станет. Хотя Лео знал, что это никогда не будет правдой, он все равно ценил ее за это и за связь, которую они разделили после смерти матери. Теперь, когда он стал старше, он мог отплатить ей за это и даже больше.

— Мне нужно, чтобы ты оказал мне услугу. — Он указал на толпу. — Ты видишь мистера Эванса и блондинку, разговаривающую с ним?

Подняв камеру, он использовал объектив, чтобы получить лучший обзор.

— Горячую штучку?

— Это, — схватив камеру, Лео снова прижал ее к шее. — моя сестра.

Лицо Ральфа покраснело.

— Вот дерьмо, извини, чувак. Я не знал...

— Все в порядке. Мне просто нужна услуга…

Марии повезло, что он любил ее, потому что она была в большом долгу перед ним.

* * *

— Мистер Эванс, могу я сфотографировать вас двоих для школьного ежегодника?

— Ты должен фотографировать учеников, а не учителей, Ральф. — Кейн попытался заставить вмешивающегося подростка отойти.

Ральф поднес камеру к глазу.

— Только один быстрый снимок?

— Хорошо.

Она почти не поверила в это, задаваясь вопросом, не услышала ли она его согласие в своей голове. Только когда он начал придвигаться к ней ближе, она поняла, что ей это не приснилось. Она встретила его на полпути, прижимаясь к нему ближе не только ради фотографии, но и ради себя.

Когда твердая рука вернулась к ее спине, стук ее сердца на этот раз был гораздо громче. Настолько, что ей было трудно сделать свое обычное "smize" в камеру. Вместо этого, когда сработала вспышка, она поймала себя на том, что смотрит на него. Наконец-то, наконец-то, она была ближе, чем когда-либо прежде. Но этой чертовой миллисекунды времени, которая потребовалась, чтобы сделать глупую, маленькую фотографию, было недостаточно, поэтому она использовала ее с максимальной пользой.

— Ну же, мистер Эванс, пригласите ее уже на танец, — быстро разобрал Ральф свои подростковые премудрости, прежде чем испуганно убежать, пока они еще касались друг друга.

Медленная песня, на которую внезапно переключился диджей, заставила взрывной спортзал начать успокаиваться.

— Я думала о том же. — Мария прикусила губу, надеясь, что первая попытка, которую она сделала за всю свою жизнь, окупится.

Его молчание заставило ее опасаться, что этого не произойдет, но тот факт, что он не сделал ни шагу в ее сторону, а его рука все еще была у нее за спиной, говорил ей о другом. Она могла видеть это - смятение, скрывающееся за его глазами. А его грудь поднималась и опускалась, показывая ей, что он хочет этого так же сильно, как и она.

— Я боюсь, что если я это сделаю, то не смогу перестать танцевать с тобой. — У него просто не хватило чертовой силы воли бороться с этим.

Медленно подняв руки, она положила ладони на его широкую грудь, практически ощущая биение его сердца.

— Это было бы так плохо?

— Дело не в том, что это плохо, Мария... Поддавшись, он начал раскачиваться в такт музыке. — Это вопрос добра и зла.

Внезапно она поняла, что они больше не говорят о танцах.

— Почему? Мы оба взрослые люди.

— Потому что… — Он сделал паузу на мгновение. — Я учитель Лео.

Впервые она не знала, что сказать. Ее обычный эгоизм не проявлялся рядом с ним. Ей нравился Кейн. Очень, очень нравился. И, хотя она готова была рискнуть всем, чтобы увидеть, к чему это может привести, учитывая корону на ее голове, она не могла требовать этого от него, не после того, как узнала, откуда он пришел.

Его работа была тем, чем он гордился, и она знала, что если их увидят вместе, то у школьного совета возникнут вопросы этического характера.

Как бы больно ей ни было это говорить, она должна была это сделать.

— Я понимаю.

Зная, что когда песня закончится, закончится и их танец, она использовала его по полной программе, как фотографию.