Тело его содрогнулось от кашля и ведьма ощутила что-то горячее на своём плече. Она схватила друга за руки, отодвигая от себя и несдержанно ахая. По его подбородку стекала струйка крови.

— Мун, у тебя кровь, Меон, помоги мне, тут… — не успела она позвать, как Тумун с тяжёлым выдохом опустился перед ней на колени, — ох, Мун, что же ты?

Колдун стоял на коленях, шатаясь, и безмятежно улыбался ей. Крепко, насколько позволили дрожащие руки, он схватил её ладонь и повалился бы на землю, если бы Агена не успела подхватить его, прижимая к своей груди.

Меон подоспел в тот момент, когда Тумуна вновь забило кашлем.

— Клинок, поглощающий души, — неверяще прошептал Меон.

Клинок торчал из спины колдуна по самую рукоять. Его длины не хватало, чтобы пройти насквозь, но зачарованное кровью фамильяра лезвие причиняло сильную боль и без этого.

— Нет. Нет-нет-нет, — замотала головой Агена, отказываясь верить своим глазам. Рука её нащупала рукоять клинка, но тут же одёрнулась, когда колдун зашипел от боли, — Меон, сделай что-нибудь, принеси мне крапивы и… может быть, женьшень из запасов, должно помочь, тут же… — её затрясло, она уложила друга на свои колени, — как же… я могу попробовать…

— Не сможешь, — с сожалением отрезал Меон, еле сдерживая болезненные стоны от многочисленных ран на собственном теле, — тут уже ничего…

— Царевна, — приоткрыв глаза прошептал Тумун, заставляя фамильяра умолкнуть, — эй, посмот…ри на меня.

Агена сморгнула подступившие слёзы, опуская взгляд.

— Царе…вна, не вздумай пла…кать, ладно? — совсем слабой рукой он провёл по её волосам, — Всё хо…рошо, правда. Ты… сильная.

Дрожащими пальцами он кое-как снял своё серебряное кольцо.

— Дай… руку.

Всхлипывая, она протянула ему раскрытую ладонь. Его холодные руки показались ей теперь будто совсем чужими, но она не отняла своей руки. Тумун надел кольцо на её средний палец. Оно было велико для маленькой ручки ведьмы, тяжёлый камень тут же перевесил и перевернулся. Так неправильно. Всё это теперь было неправильно и бессмысленно.

— Береги… его, твоё теперь. А ты… Вареж…ка, — он повернул голову к сидящему напротив Меону, — обещал… сдер…жи слово.

Меон кивнул так, будто его шея задеревенела. К горлу подступил ком.

— Обещаю, — твёрдо заверил он, сжимая руку колдуна в своей.

— Вы. нь, — кивнул Тумун, силы его покидали с каждой секундой, — больно.

— Тумун, — Агена заплакала, горячие слёзы побежали по её лицу, капая на рубашку колдуна и растворяясь в ней.

— Накло… нись, — еле дыша попросил он.

Склонившись к его лицу и зажмурившись, Агена услышала тихое: «Прости, Царевна»., а кожу на лбу обожгло ледяными губами. Выпрямившись снова и открыв глаза, она увидела перед собой застывшее в бесконечной вине лицо уже мёртвого друга.

Меньше, чем через секунду, лес содрогнулся от пронзительного крика Агены. Прижав обмякшее тело к груди, она неверяще зашептала, повторяя снова и снова.

— Нет! Не уходи, не оставляй меня, Мун, нет!!!

Слёзы, брызнувшие из зелёных глаз, лились бесконтрольным потоком, стекая по подбородку, шее и заливаясь за шиворот. Казалось, такого отчаяния она не испытывала с того вечера, когда ушла Велена. Но тогда у неё всё ещё был Тумун, а теперь ушёл и он.

Ведьма дрожащей рукой вытерла свои слёзы и убрала волосы Тумуна от его стремительно бледнеющего лица за ухо. Холод лунного камня на пальце причинял тупую боль и вытягивал остатки сил, а кровь колдуна, заляпавшая её с ног до головы обжигала желанием снять с себя кожу.

— Не уходи-и, — завыла она, и этот вой походил на плач раненого зверя. Она баюкала его тело, как маленького ребёнка. Теперь он вновь показался ей тем мальчишкой, которого она встретила много лет назад, и от этого в груди стало ещё больнее.

Меон, уняв желание разрыдаться следом, дотронулся до её плеча.

— Агена, вставай, пусть он уйдёт спокойно.

Сделав над собой усилие, он вынул клинок из тела колдуна. Холодная Озёрная вода, трескаясь ото льда, протянула к нему свои спокойные руки и унесла последнего колдуна Трёх лесов на дно Студёного озера.

…

Небо, освещённое рассветным Солнцем, тёплый ветер и спокойная водная гладь под Мостом. Должно быть тепло и спокойно, но он не чувствовал ничего. Он просто шёл вперёд, в зовущую всех путников темноту на другом берегу. Каково это, осознавать, что больше никогда не увидишь света? Ему — безразлично. Он шагал по старым, но крепким доскам босыми ногами, кончики белоснежных крыльев приятно окутывало теплом солнечных лучей. Мост только казался бесконечным, но было это не так. Нет ничего вечного, всё когда-то подходит к своему концу, он убедился в этом лично. И вот, когда сама Смерть уже была готова принять его в свои владения, он услышал Её голос:

— Снова здравствуй, Тумун. Ты снова вздумал обхитрить меня?

Эпилог

2 месяца спустя, Ревун (прим.: древнерусск. Сентябрь)

Тихо пробравшись на маленькую кухню, солнечный луч пробежался меж тарелок, перетрогал все банки с сухоцветами и, наконец спрыгнул на колени сидящей за столом ведьмы, ласкаясь к её рукам, словно кошка. Агена смотрела прямо перед собой и деревянным гребнем прочёсывала спутанные волосы.

— Решилась всё-таки привести себя в порядок? — Спросил Меон, бесшумно подошедший к ней со спины. Пальцами он дотронулся её мягких волос, найдя в рыжей копне дорожку седины. — Деревенские поди напугались, уже неделю от них ни слуху ни духу.

Через пару дней после смерти сына кузнеца к дому ведьмы стали приходить люди. Спрашивали, что делать им, проводить ли обряд проводов, и где бесы носят их колдуна. Неделю назад Агена в ярости захлопнула дверь перед очередной толпой, сыпля проклятиями им вслед. Их сбивчивые крики «чур меня!» ещё долго доносились до открытых окон.

— Я схожу туда сегодня, — бесцветным голосом произнесла она, заставляя фамильяра вздрогнуть, — только не осуждай меня потом за то, что я снова кого-то прокляла.

— И не собирался. Дождусь тебя здесь.

Агена кивнула и, закинув косу за спину, поднялась из-за стола. Солнечный луч, блеснув в кольце, висящем на её шее, ловко спрыгнул в кружку с остывшим отваром от бессонницы.

Вопреки тяжёлым мыслям ведьмы, в деревне было оживлённо. Повсюду слышался звонкий смех, среди снующих по улицам людей было много незнакомых лиц. То тут, то там в глаза бил блеск солнечных зайчиков. Толпа угощала друг друга мёдом и пирогами, дети резвились, играя в салки.

«Вспомнить не могу, что за праздник сегодня, что народ так радуется…» — подумала Агена, тут же едва пригибаясь от громкого звука, прокатившегося по небу.

Ведьма вскинула голову: над домом старосты возвели шпиль, на вершине которого теперь сиял блестящий золотом диск.

Солнце.

Агена нахмурилась, что это? Новые символы для поклонений? Предки бы такого не одобрили.

По плечу робко постучали. Обернувшись, ведьма увидела старца в длинных красных одеждах. На голове его красовался золотой обруч, а руки беспрерывно перебирали бусы из красного дерева. Затянутые бельмом глаза — наверняка слепые — обратились к её лицу, а неприятный голос будто царапнул уши изнутри.

— Тебе не место среди них. — прокряхтел старец, — Я и мои люди привезли снадобье, приходи после заката к часовне, мы поможем тебе изгнать чернь, — едва закончив фразу, он протянул руку и начал рисовать в воздухе круг.

Отшатнувшись, Агена попятилась назад.

— Поди прочь, — испуганно зашипела она, ускоряя шаг и убегая к дому на окраине. Может, ставшие родными, стены успокоят её ноющее сердце?

Вокруг почерневшей избушки с резными от рун стенами столпились люди. Среди знакомых деревенских ведьма заметила сестёр — портних и ту неприятную тётку. Прямо возле дома стояли три человека в красном. Сейчас Агена разглядела маленькие лики Солнца на их груди, такие же, как у большинства собравшихся здесь.

— … этот нечистый совершил страшное зло против нашего Солнца, а мы, его верноверующие, исполняем волю Его. Это колдовское место будет предано Огню в наказание и назидание.