— Жить — значит умереть.

— Зашоренность твой мозг привёл к искажённий взгляд на смерть. Физиологический смерть — конец всему. Со смерть не шутят. Очисть свой разум от шелуха.

— Я постараюсь.

— Постарайся. И сбрось с себя этот дурацкий одежда. На дворе другой век. Сделай красивий причёска, живи полний жизнь. Не ввергай себя в пучина ипохондрия, минорний настроений и депрессий. Жизнь не такой, какой ти себе представлять. Поверь мне. Я мёртвий уже больше двести лет.

— Ладно, приложу все усилия.

— А этот средство для сна отдай мне, — Моро кивнул в сторону гроба. — Этот мест для кость. Теперь там буду покоиться я. И найди мне приличний сумка. Мусорный пакет не эстетичен даже для мощи. Всё-таки я француз, и знаю толк в изиск.

Юноша полез на антресоли и достал спортивную сумку из кожзама с надписью USSR.

— Такая пойдёт? — спросил он Жан-Пьера.

— Самий раз.

Уставший Павел переложил мощи солдата в спортивную сумку. Сумку с костями он поставил в гроб и накрыл крышкой. Затем он прилёг на кровать и тут же уснул.

Наутро работники кладбища нашли три трупа. Тела двоих молодых парней были проткнуты острым металлическим предметом насквозь. Девушку нашли позже, в так называемой «вампирке», склепе Людвига Кноппа. Она была обезглавлена. Сотрудники полиции три раза прочесали кладбище, но голову барышни так и не обнаружили.

Днём юношу разбудил звонок в дверь. Не спрашивая, кто там, парень открыл дверь. На пороге стояли сотрудники полиции.

— Кто вы? — удивился Куйвашов.

— Полиция! — ответил сотрудник неопределённого возраста. — Предъяви паспорт. Почему не отвечаешь на звонки?

— Телефон на кладбище посеял, — парень протянул документ сотруднику правопорядка.

— Значит, признаёшь, что был вчера на Введенском кладбище, Павел Иванович Куйвашов? — сразу же набросился на него второй, молодой полицейский.

— Признаю.

— С кем ты там был? — осведомился третий. — Я — следователь прокуратуры.

— С Кэт, Даней и Гариком.

— Кэт — это Екатерина Шмелёва?

— Да.

— Гарик — это Игорь Сомов, а Даня — Даниил Васильев? — продолжил расспрос прокурорский.

— Вроде, да. Я их фамилиями особо не интересовался.

— Ты лазал с ними по кладбищам, и не знаешь их фамилий?

— На кладбищах фамилии особо не спрашивают, вот я и не интересовался.

— Ты и твои друзья принадлежите к субкультуре готов?

— Да.

— Что вы делали на погосте?

— Вызывали дьявола.

— Что? — удивился молодой полицейский. — Зачем?

— Просто. Поговорить.

— Что за чушь ты несёшь?

— Не чушь, а истинную правду.

— И как вы его вызывали?

— Плясали, жгли свечи, бесновались, читали молитвы типа «Сатана, приди к нам, мы тебя любим».

— Ты в адеквате? — поинтересовался полицейский неопределённого возраста. — Запрещённые препараты сегодня не принимал?

— Нет, — ответил Павел. — Я весь день проспал.

— Ваши действия больше подходят для сатанистов, нежели для готов, — заявил полицейский неопределённого возраста.

— Мы — современная молодёжь, — тут же нашёлся Павел. — Идёт переплетение и смешивание субкультур. Раньше многое считалось неприемлемым, а сейчас — это норма. Раньше ведьм сжигали на костре, а теперь — нет.

— Ух, ты, — вдруг искренне удивился прокурорский, увидев гроб. — Это что у тебя?

— Кровать.

— Это — кровать? — спросил следователь и посмотрел на коллег. — Он точно в неадеквате. Ты спишь в гробу?

— А что тут такого. Кто-то спит на раскладушке, кто-то в гамаке, кто-то на надувном матрасе. А я сплю в гробу. В нём сон особенно сладок и приятен.

Молодой сотрудник снял крышку гроба и увидел спортивную сумку, лежащую на подушке.

— Что у тебя там?

— Лучше не спрашивайте, — предупредил юноша.

— А всё же?

— Секрет!

— Я хочу посмотреть!

— Содержимое вам не понравится, — не поддавался на уговоры Павел.

— Открой! — настаивал полицейский.

— Я вас предупреждал, — Куйвашов расстегнул молнию сумки.

— Ого! — удивился следователь. — Ты накопал костей на кладбище и припёр их домой?

— Да.

— Ну, ты даешь! У тебя что, «кукуха поехала»?

— Да вы не понимаете! Это — солдат французской армии. Я должен отвезти его во Францию и похоронить.

— Что? Что ты несёшь?

— Правду.

— Полудурок! Это же статья. Надругательство над телами умерших и местами их захоронения. Так, коллеги! Быстро за понятыми. Будем производить обыск.

— Есть! — взяли под козырёк блюстители порядка.

Когда за полицейскими закрылась дверь, следователь спросил у Куйвашова:

— Ты знаешь, где твои друзья?

— Нет, — честно ответил парень. Ночью, на кладбище, мы увидели что-то странное, и ребята убежали.

— Почему же ты не убежал?

— Потому что мой новый друг, Жан-Пьер Моро, попросил меня о помощи.

— И где этот друг, позволь поинтересоваться.

— Вот он, — Павел указал на сумку с костями.

— Значит, ты утверждаешь, что кости попросили тебя похоронить их во Франции?

— Именно так.

— Твои друзья в данный момент находятся в морге. Все трое. Парней закололи пикой, девушке отрезали голову. И голову мы до сих пор не нашли. А ты, вместо того, чтобы помочь следствию, рассказываешь байки про мертвецов. Тебе не жалко своих друзей? Отвечай, это ты их убил? — напрямую задал вопрос следователь.

— Говорю же, нет. Мы разбежались. Испугались привидения. Там был какой-то призрак на коне. С железным копьём в руках.

— И бесплотный призрак убил твоих друзей? Неживое не может убить живое. Придумай что-нибудь поумней.

— Вот вам бабушка, и Юрьев день, — задумчиво произнёс парень.

В этот момент в квартиру вошли полицейские с двумя понятыми, женщиной бальзаковского возраста и мужичком с перегаром изо рта.

— Граждане понятые, — сразу же взял быка за рога следователь. — Прошу обратить внимание на гроб. Внутри гроба находится спортивная сумка с человеческим прахом. Обратите на это внимание! Продолжайте обыск, — обратился он к полицейским.

Кроме костей, в квартире Куйвашова ничего противозаконного найдено не было.

— Собирайся. Поедешь с нами, — обратился следователь к парню.

— Может, не надо? — взмолился Павел.

— Надо Паша, надо!

Входная дверь неожиданно захлопнулась и в квартире воцарилась гнетущая тишина. Посередине комнаты возник полупрозрачный зловещий силуэт гренадера французской армии.

— Никто отсюда не уйти! — утробным голосом произнёс Жан-Пьер.

— Что это? — прохрипел прокурорский.

— Это — мой друг Жан-Пьер Моро, — с гордостью в голосе ответил юноша.

— Свят, свят, — истово начала креститься отпрянувшая в угол женщина. — Пресвятая Богородица, спаси и сохрани.

Мужичок алкогольного типа стал отмахиваться от привидения руками.

— Вы тут не это, — погрозил пальчиком полицейский неопределённого возраста. Мы при исполнении!

Молодой полицейский достал пистолет, передёрнул затвор и застыл, как вкопанный.

— Я могу дать приказ, и он перебить всех вас, — предупредил Моро. — Но, я думать, не надо доводить до этот. Ви все просто уйти отсюда и никогда ничего об этом никому не сказать. Я всё объяснить вам. Если этот женсчина сделать мне или мой друг что-то плохой, я буду приходить к ней и её семья каждий ночь. И это будет не самий лучший ночь в их жизнь. Этому человек с похмелья я сделать лужёний глотка и он никогда в свой жизнь не сможет пить вино. Кушать и пить он будет. Будет пить всё, кроме вино. Ти меня понял?

— Да, — кивнул алкаш. — Я ничего не видел и ничего никому не скажу.

— Карашо. Ти, — обратился француз к молодому полицейскому. — Сейчас твой жена лежит больница. К ней идёт провода. Я могу сделать так, что он перестать работать и твой женсчина умереть. Ти этого хотеть?

— Нет, — выдавил из себя блюститель порядка.

— Господин следователь, наверное, забить про свой болячка, которий гложет его изнутри. Он может прожить с ним до конца жизнь, а может умереть через несколько дней. Что ви вибирать? — призрак солдата обратился к прокурорскому.