Львов.

Лев Самуилович был пожилым человеком и привык ложиться рано. Его жена Зогара приболела и уже давно спала. Он решил не будить её. По старой привычке осмотрел запоры на дверях. И устроился на диване в мастерской. Он часто так делал, когда засиживался допоздна. Засыпая, вспомнил всех своих детей и многочисленных внуков. Пожелал им крепкого здоровья и спокойной благополучной жизни. Дети давно жили отдельно, и старики коротали свой век в одиночестве. Прочитав про себя короткую молитву, Лев Самуилович быстро уснул.

Проснулся он оттого, что кто-то осторожно тряс его плече. Сначала он, не разглядев в темноте, решил было, что это Зогара, но потом увидел маску на лице и понял, что в его дом пришла беда.

Незнакомец был одет во всё черное, и только светлая кожа возле глаз белела в темноте. В его руке тускло сверкнула сталь пистолета и Лев Самуилович понял, что его пришли убивать. Он давно уже смирился с мыслью, что когда-нибудь вот так лихие люди придут к нему, и перестал бояться. Потому что жить в постоянном страхе невозможно. Он просто смирился и ждал.

Незнакомец пересел на стул и сказал нежным тонким девичьим голосом:

– Не пугайтесь, Лев Самуилович. Я не причиню вам вреда. Если мы не договоримся, я просто встану и уйду.

Девушка, а это была именно молодая девушка, Лев Самуилович теперь нисколько в этом не сомневался, сунула пистолет себе под руку, и он так и остался висеть там, изредка отсвечивая тусклыми бликами.

– Что вам угодно, барышня? О чем вы хотите со мной договориться.

– Я хотела бы поделиться с вами кое-какой информацией.

– Какой информацией? Вы сумасшедшая?

– Я понимаю Ваше состояние и дам вам время прийти в себя. Повторюсь – вам ничего не угрожает. По крайней мере, сейчас.

– Что вы хотите мне сказать?

– Я дам вам сведения, которые смогут спасти жизнь и вам, и вашей жене. Но при двух условиях.

– Я слушаю, – Лев Самуилович уже понял, что это точно не примитивное ограбление, и успокоился.

– Я предлагаю вам купить эту информацию.

– А… – разочарованно протянул он, – Это какой-то новый способ ограбить меня?

– Нет. Что вы. Я же сказала, что вы вольны отказаться, и я уйду. Сейчас это возможно. Но если вы согласитесь купить у меня эти сведения – назад дороги уже не будет. Вам придется заплатить. Причем сумму вы определите сами, исходя из своего материального положения и важности для вас этих сведений. Я понимаю, что предлагаю вам кота в мешке. Но повторюсь – я не настаиваю. И учтите, что обмануть меня не получится. Я знаю, приблизительно конечно, размер вашего состояния и осознаю ценность своих сведений для вашей безопасности. Скупость может сыграть с вами очень злую шутку. Так что решайтесь.

– Я могу подумать? – спросил Лев Самуилович. Хотя, как умный и опытный делец, он давно уже всё просчитал и решение принял. Но так было положено.

– Конечно. Я не спешу. Думаю, много времени вам не понадобится. Вы, кстати, не спросили меня про условия. Так вот. Эту информацию вы покупаете только для себя и своей жены и ни с кем, я повторяю, ни с кем не сможете ею поделиться. Ни с детьми, ни с друзьями… Это не обсуждается. Если вы поклянетесь и нарушите свое слово, то умрете страшно и мучительно вместе со своей женой. В этом можете не сомневаться.

– Я вам верю. Но как быть, если окажется, что ваши сведения не представляют для меня такой уж ценности?

– От них зависит ваша жизнь. Неужели это не самая большая ценность в мире? Для вас, разумеется.

– Я согласен. Говорите.

– Я знаю, что вы бежали из немецкой Польши сюда. Но через год начнется вторжение немецких войск. В конце июня здесь, во Львове, начнутся массовые погромы. Пострадает несколько десятков тысяч евреев. Многие будет ограблены и расстреляны. Потом это станет систематически повторяться в других городах. В Киеве, например, за два года будет расстреляно около двухсот тысяч евреев и цыган. Будут организованы специальные гетто. Вас будут расстреливать, вешать, травить газом и сжигать в печах. Это будет настоящий геноцид. Я не могу доказать свои слова, но я готова поклясться вам чем угодно, что это правда. Миллионы евреев будут уничтожены. Да и не только евреев. Славян погибнет гораздо больше, но почему-то никто не будет говорить о геноциде славян. Несправедливо на мой взгляд. Теперь, зная всё это, вы можете спасти свою жену и себя. Уезжайте. Я расскажу, где будет безопасно.

Лев Самуилович молчал, не веря услышанному. Такие ужасные вещи и такие невероятные цифры. Но откуда она может это знать? Придумала страшную сказку и надеется заработать на его страхе? Пожалуй, что нет. Но откуда?

– Откуда вы это знаете. Вы ясновидящая? Медиум?

– Нет. Но на это вопрос я не могу вам ответить. А врать не хочу. Вы согласны, что я не обманула вас и эта информация теперь спасет вам жизнь?

– Я не понимаю, почему я должен вам верить? Ведь это лишь ваши слова. Ничем не подкреплённые.

– Если вы никак не можете решиться расстаться с деньгами, то подумайте о том, что я могла бы просто связать вас и начать пытать вашу жену у вас на глазах. И очень скоро вы были бы готовы отдать мне всё до последнего камня. Скажу вам больше – вы умоляли бы меня их взять…

Она говорила это спокойным будничным голосом. Как о простых повседневных вещах. И от этих страшных слов у старого еврея выступил пот. Он понял, что она настоящее чудовище, и спокойно смогла бы всё это сотворить.

– Я вам верю, – он встал. – Подождите немного.

      Он вышел из комнаты и, не зажигая свет, достал из тайника деньги. Часть денег оставалась ещё в мастерской, но открывать при ней тайник он не хотел. Подумал немного, достал пару черных бархатных мешочков и спрятал их в карман. Вернулся в комнату и положил перед ней деньги.

– Этого достаточно? Здесь пятьдесят тысяч.

– Да. А теперь поклянитесь мне.

– Погодите. Я хотел бы предложить вам ещё одну сделку. У меня есть дети и внуки. Я должен им сказать, – Лев Самуилович положил на пачки денег два мешочка, – Я могу это сделать?

– Да. Но помните, что разговор у нас идет только о ваших детях и внуках, – она встала и забрала ценности, – Прощайте.

– Постойте. Вы обещали указать безопасное место.

– Поезжайте в Москву или лучше ещё восточнее, за Волгу. Но не в Сталинград. Ещё дальше.

Юрий вышел на улицу и довольно улыбнулся. Лев Самуилович был восьмым и последним. И ни один не отказался. Пожалуй, слухи о скупости евреев несколько преувеличены.

Москва.

Сталин читал письмо, делая пометки на полях. Очень многие затронутые вопросы требовали уточнений и консультаций с профильными специалистами. Было несколько незнакомых терминов в разделе, связанном с радиоэлектроникой. Все эти транзисторы и радиолокационные станции так с наскока не осилить, но идея установить радар на самолет ему очень понравилась. Недавно ему показывали новую станцию, но та была на базе автомобиля, и для этой цели не годилась. По крайней мере, требовала доработки. Много чего казалось если и не утопией, то делом точно непростым. Понятно, что идея обеспечить связью каждый танк и самолет очень дельная, но где ж взять столько раций… Тысяч пятьдесят нужно минимум, а лучше семьдесят.

Данные по взрывчатым веществам практически полностью состояли из одних формул с краткими пояснениями. Тут вообще очень много новых и непонятных терминов. Акцент был сделан на эвакуации пороховых заводов и снаряжательно-сборочных баз вглубь страны.

Раздел, посвященный военно-полевой хирургии, переливанию крови и применению каких-то антибиотиков пробежал бегло. Это все тоже необходимо передать в профильные ведомства.

      Предлагаемый вариант бронетранспортера понравился, и аргументы в его пользу вопросов не вызывали. Нужно озадачить конструкторов. А вот вертолёт огневой поддержки – это дело не завтрашнего и не послезавтрашнего дня. Тут, считай, с нуля начинать придётся.

Чертежи автомата и ручного гранатомета он, повертев в руках, отложил в сторону. Это пусть конструкторы занимаются. К тому же со стрелковым вооружением в войсках дела обстояли неплохо. Не вызвал интереса и эскиз амуниции, состоявшей из какой- то поясной системы.