Я подошел поближе… да, это был мой кореш Цой, с которым мы пуд соли съели и прошли через немалое количество испытаний – признаков жизни он никаких не подавал.

– Серпьенте (змея), – сообщил мне Педро, – тенемос мучос де элльос (у нас их дохрена).

Вот так, дружище, мысленно вздохнул я, настигло тебя проклятие вещего Олега…

– Да, это мой друг… надо бы его похоронить, – сказал я им обоим.

Партизаны въехали в ситуацию и даже обеспечили мне штыковую лопату, но копать никто из них, конечно, не собирался – пришлось мне одному все сделать. Выбрал место на возвышенности между двумя вековечными соснами и выкопал прямоугольник полметра на два и глубиной в метр тоже. Копалось довольно легко, тут практически один песок был, сосны же вымывают из почвы все остальное.

– Готово, – сказал я Пабло, вытерев пот со лба, – поможешь?

Вот тут помочь он не отказался – вдвоем мы занесли несчастного Цоя в могилу, я быстро забросал ее землей и соорудил сверху что-то наподобие креста. Может, он и не был христианином, я не выяснял как-то, но на небесах разберутся, наверно, в ведомственной принадлежности…

А Педро даже прочитал отрывочек из какого-то псалма на латыни, потом мы все трое перекрестились, я справа налево, они наоборот, и далее мы вернулись в наш схрон. Там на столе стояла уже какая-то еда в глиняных чашках и питье в большом кувшине. Пабло передал мне, что надо поужинать, а потом со мной все вопросы порешают.

Ели все вместе из одной большой миски – я живо вспомнил свои первые сельхозработы в деревне Анютино, там студентам тоже так вот суп с картошкой обеспечивали. В миске оказалось что-то вроде вареной кукурузы, перемешанной с мясом, в принципе есть можно. А в кувшине совсем даже не алкоголь был налит, а какой-то шипучий напиток вроде нашего кваса.

– Ну чего, Петер, – сказал по окончании трапезы Пабло, – давай твой вопрос решать…

– Давай, – согласился я, – мое предложение интересно?

– Говори, – насторожился он.

– Я лечу всех ваших больных и раненых, после этого вы отвозите меня в Манилу. Вот и все на этом…

Пабло передал обществу смысл моей речи, и они все вместе оживленно начали обсуждать ее – я совсем ничего не понял, говорили они быстро и невнятно. Наконец, Пабло повернулся ко мне и дал краткую выжимку из их обсуждения:

– Ты знаешь, кто мы такие? – спросил он, сурово сдвинув брови.

– Догадываюсь, – ответил я, – филиппинские партизаны наверно.

– Точно, – подтвердил он, – а за что и против чего мы боремся, в курсе?

– Очень приблизительно, – честно признался я, – наверно за все хорошее против всего плохого.

Пабло перевел мои слова, все дружно рассмеялись, а он продолжил беседу.

– Наша освободительная армия была создана в 1942 году, когда Филиппины оккупировали японцы – так что освобождение нашей страны в 1945 не в последнюю очередь произошло благодаря партизанским отрядам. Но потом власть в стране захватил манильская клика плутократии и клептократии…

Я чуть не подавился – надо ж, какими терминами местные партизаны владеют.

– И руководство приняло решение продолжить вооруженную борьбу. Потом случился 1968 год и раскол нашей партии на просоветскую и прокитайскую…

– Да, – подтвердил я, – это была большая ошибка, ссора двух крупнейших коммунистических стран мира.

– Те, которые пошли за русскими, борьбу прекратили, предатели… а прокитайская фракция до сих пор борется и побеждает.

– Судя по этой землянке, – позволил я себе ехидную шпильку, – не очень заметны ваши победы.

– Это не наш район, – хмуро парировал Пабло, – если сдвинуться к югу Лусона или вообще перебраться на Минданао, там нам подчиняются очень большие территории, целые районы и города.

– А откуда у вас оружие? – не смог сдержать любопытства я, – для его производства нужны довольно сложные механизмы и обученные работники.

– Есть у нас и механизмы, и работники, а если чего не хватает, то китайские товарищи помогают, – отбрил он меня сходу. – Так вот, Петер…

Тут он ненадолго задумался, но потом продолжил.

– Так вот… мы предлагаем тебе влиться в ряды борцов за народное счастье – будешь трудиться врачом в одном из наших освобожденных районов.

– А если я не захочу? – чисто автоматически ответил я.

– Тогда все равно будешь на нас работать, но под тщательным контролем, – честно обрисовал мои перспективы Пабло.

– Зашибись… – только и смог сказать я в ответ, – вы же еще не проверили мои врачебные навыки – вдруг я ни на что не годен.

– Педро все про тебя рассказал, – бросил Пабло в ответ, – так что не надо прибедняться – все ты умеешь.

Вот и помогай после этого людям, уныло сказал я своему второму я, но то не мычало и не телилось.

– Мне надо подумать, – ответил я Пабло после некоторого размышления.

– Думай, – милостиво разрешил он, – но недолго – до следующего утра, например.

И мне показали место в углу, где было постелено что-то типа плащ-палатки, а вместо подушки имели место связки местной травы. Пахло все это дело, мягко говоря, не очень…

– Ну что, – проснулось, наконец, мое второе я, когда я улегся на пол, – хотел приключений – так получай приключений. Полной пригоршней. Филиппины, дикобразы, партизаны… и приятеля твоего, который будущее умел предсказывать, больше нету, так что впереди одни потемки.

– Ты что-то конструктивное можешь придумать? – сердито спросил я у него, – а то ведь ехидничать и подкалывать это самое нехитрое дело.

– Понимаешь, Петя, – проникновенно ответило оно, – ведь на самом же деле я это ты, поэтому ничего такого особенного, чего уже нет в твоей голове, я сочинить не смогу…

– Зато сможешь посмотреть на вещи с необычного ракурса, – возразил я, – а это тоже немало.

– Окей, – неожиданно быстро согласилось оно, – давай вместе тогда посмотрим на вещи, непредвзято и пристально.

Заготовил Митька бронь

Калининский, он же Новоарбатский мост быстро закончился, и я свернул направо в зеленый скверик перед гостиницей Украина. Азим уже ожидал меня в дальнем конце скверика, приветственно размахивая рукой.

– Привет, – поздоровался я с ним, – как жизнь?

– В вашей стране на этот вопрос обычно отвечают «бьет ключом», – улыбнулся он. – Я принес все документы – с тебя подписи и готовые образцы.

– С образцами заминка, – сообщил я, – технические трудности. Будут только послезавтра – так что приношу свои самые глубокие извинения.

– Ничего, – успокоил он меня, – я в Москве еще на три дня задерживаюсь, так что успеем. А почему эта задержка случилась? – все же не смог не задать он такого вопроса.

– На меня покушение было, – решил не скрывать деталей я, – совсем чуть промахнулись ребята… а после такого, сам понимаешь, остальные вопросы в сторону отходят.

– Понимаю, – осторожно кивнул он, – детали расскажешь?

А почему нет, подумал я, глядя прямо в черные азимовы глаза – подписку насчет этого наезда я никому не давал, а взгляд со стороны не помешает. Я и вывалил ему все подробности, включая звонок товарищу Чурбанову.

– Чурбанов-Чурбанов… – задумался Азим, – это же муж дочери Брежнева, да

– Точно, – подтвердил я эту известную всем истину.

– У тебя такие близкие отношения с ним, что можно звонить напрямую?

– Близкие-неблизкие, – ответил я, – но свой прямой телефон он мне выдал как-то раз…

– А еще раз опиши, как тот грузовик выглядел, – зачем-то попросил он, я и описал…

Сильно много деталей я, конечно, не запомнил, ну КРАЗ, ну синий, левое крыло, кажется, помято было, видимо и до этого он попадал в дорожные передряги…

– Номер не запомнил? – уточнил Азим.

Я потер переносицу и неожиданно из памяти всплыл этот самый номер.

– 39-93 ММЮ, запомнил, потому что цифры симметричные, – сообщил я.

Он с самым серьезным видом записал эту комбинацию себе в блокнот, а потом выдал следующее: