Я прислушалась к разговору: Бурсов был страшно раздражен.
– Да почему, по какому праву вы так разговариваете?! – кричал он.
Я подскочила к Олегу Николаевичу и, чуя неладное, мягко отобрала у него трубку.
– Ты смотри, падла, допрыгаешься! Я те башку отрежу, сохатый, понял? – дальше послышались гудки.
– И что этот засранец хотел? – повернулась я к Бурсову.
– Он искал Розу, а когда я ответил, что ее нет, он страшно разозлился, начал орать как бешеный, – ответил Бурсов потерянным голосом.
– Откуда он может знать вашу жену? По голосу он явно не студент и не преподаватель. Раньше он когда-нибудь звонил? – спросила я, вешая трубку.
– Никогда раньше я его не слышал, – покачал головой Бурсов, – жене вообще много людей звонят, всех не упомнишь, и из института, и из ее благотворительного общества.
– Что за благотворительное общество? – заинтересовалась я.
– Ну Роза подрабатывает еще, помимо основной работы, в одной частной организации, называется… – Бурсов наморщил лоб. – Кажется, «Защита детей». Нет, «Защита детского счастья». Я один раз им туда коробки какие-то завозил. Роза попросила. Игрушки, что ли. Эта самая «Защита» находится в нашем детском доме. Я у Розы спрашивал, она сказала, что их организация помогает детям находить новых родителей.
– Короче, посредничает в усыновлении, – подсказала я.
– Да, в общем верно. Многие дети сейчас счастливо живут за границей. Роза показывала их фотографии, – сказал Бурсов, но при этом у него на лице появилась гримаса отвращения.
– Я, например, считаю, что это просто торговля живым товаром, – добавил он. – Вывозим свое будущее за границу. Их могли бы усыновить наши. Даже мы с Розой могли бы, но она не захотела. Сказала, что этот ребенок будет напоминать ей весь тот ужас, который она пережила в детдоме. Бред какой-то.
– Вы ссорились из-за этого? – осторожно спросила я.
– Конечно же, нет! – воскликнул Бурсов. – Мы с Розой обсудили это и закрыли вопрос. Для меня самое главное – ее счастье.
– Так, отлично, – подвела итог я. – Теперь решим вопрос режима работы. Многие клиенты хотели, чтобы я постоянно проживала у них дома…
– Нет, в моем случае это неприемлемо, – перебил меня Бурсов взволнованно. – Как я потом объясню жене, что во время ее отсутствия жил с молодой привлекательной женщиной, такой, как вы. Да она мне сердце вырвет.
Усмехнувшись, я принялась объяснять, что в экстренных ситуациях можно немного отступить от общепринятых моральных норм, но Бурсов был непреклонен.
– Хорошо, тогда поступим так, – предложила я. – На работу вам не надо, поэтому посидите недельку дома, никуда не выходите, не подходите к окнам ближе чем на полтора метра, дверь никому не открывайте. Я тем временем буду заниматься расследованием и иногда вас навещать. Могу даже за дополнительную плату покупать для вас продукты.
– Вот вы говорите никому не открывать дверь, а если милиция? – поинтересовался Бурсов ехидно. – Что, мне их гнать в шею, что ли?
– К вам приходили оперативники. Вы их запомнили? – спросила я.
– Да, запомнил, – озадаченно ответил Бурсов, – что из того?
– Будете пускать только их. Остальных посылайте, велите, чтобы звонили тем, кого вы знаете, а они перезванивали вам. На уговоры и угрозы не поддавайтесь, и все будет нормально. – Я задумалась, нет ли в моей стратегии слабых мест. – И еще, если вдруг кто-то позвонит или придет под дверь и скажет, что с вашей женой что-то случилось, не срывайтесь и не бросайтесь сломя голову из квартиры. Помните, что это может быть ловушкой. Перезванивайте мне. Если я вдруг не отвечу, звоните в милицию. Спрашивайте, если есть какие-нибудь вопросы.
– Вроде бы пока все ясно, – пожал плечами Бурсов.
– Что ж, тогда я немедленно приступаю к расследованию. – Я резко встала и была атакована Цезарем.
– Да боже ты мой! Цезарь! – Бурсов схватил лающую собаку и легонько встряхнул. – Замолчи! Замолчи! – Тявкнув последний раз, Цезарь замолчал, удивленный столь грубым обращением.
– Ваш домашний компьютер подключен к Интернету, Олег Николаевич? Мне кое-что надо найти в Сети и хотелось бы сэкономить время, – я подняла с пола свою сумку.
– Конечно, компьютер подключен. Пользуйтесь, – согласно кивнул Бурсов, бережно отпуская присмиревшего Цезаря. – Я сейчас буду готовить ужин, если не побрезгуете, предлагаю поужинать у меня.
– Так вы еще и готовите! – восхитилась я.
Он проводил меня в свой кабинет к компьютеру, включил его, а сам отправился на кухню. В Сети я нашла всю возможную информацию по благотворительной организации «Защита детского счастья». Роза Аркадьевна Бурсова числилась там штатным психологом, работала с усыновителями и усыновляемыми. Все усыновители из-за границы проходили через нее. Не известно, чем на самом деле занималась Роза с ними, но в общем организация «Защита детского счастья» помогала усыновителям уладить бумажные дела с кучей инстанций – местным управлением образования, администрацией детского дома, областным судом, где принимается решение об усыновлении, с ЗАГСом, с нотариусом, с паспортно-визовой службой МВД. За посреднические услуги усыновители платили организации около тысячи долларов за ребенка. Эти деньги распределялись на зарплату работникам организации, а остатки перечислялись на счет детского дома, из которого брали ребенка.
Но кто сказал, что все деньги за посредническую деятельность проводились официально? А где есть черный нал, там можно ожидать чего угодно – убийств, похищений, покушений. Не исключено, что Роза тоже стала жертвой грязных денег. Таким образом, у меня имелось четыре версии случившегося. Первая – месть отчисленного студента. Вторая – криминальная. Бандиты прознали про деньги, приготовленные Бурсовыми для покупки квартиры, и решили поживиться. Третья – это последствия работы Розы в «Защите детского счастья». Четвертая – профессиональная деятельность клиента. Капитальное строительство в нефтянке требует огромных вложений, а это – тендеры, взятки за подряды, отмывка денег. Тетя утверждала, что Бурсов честный человек. Если это так, то его честность могла ущемить интересы кого-нибудь нечестного, если иначе, то тем более есть возможность крупно вляпаться.
Через Интернет я связалась с Юзером.
«Привет, Охотник! Что, не терпится? – зажглось на экране послание от Юзера. – Извини, но я еще не успел подготовить всю интересующую тебя информацию. Ты слишком гонишь меня».
«Не гоню, – написала я в ответ, – есть добавка. Проверь движение средств от благотворительной организации „Защита детского счастья“ детским домам Тарасова. Меня интересуют суммы и даты. Потом проверь договоры, заключенные Бурсовым Олегом Николаевичем с подрядными организациями на строительство объектов для „Тарасовнефтегаза“ за последние полгода на сумму более миллиона рублей. Нужна информация, как проводились тендеры, сведения об участниках. И главное, проверь студентов госуниверситета, отчисленных за последний семестр. Их список нужен мне как можно быстрее».
«Постараюсь сделать. Подожди полчаса. Только у меня большие сомнения, что информация по студентам в университете находится в электронном виде. Скорее всего они пользуются бумажными носителями».
Я посмотрела на его ответ и написала:
«Делай».
Дверь в комнату была закрыта. Бурсов на кухне гремел посудой. Ожидая важную информацию, я откинулась на спинку удобного вращающегося кресла. Да, мой клиент знал толк в организации рабочего места. Все под рукой. Рядом с компьютером располагался принтер, хороший сканер. На полке над столом необходимая литература, справочники, в основном по строительству объектов нефтедобывающей промышленности, бурению скважин. В большом органайзере гелевые ручки различных цветов, маркеры для пометок. На самом видном месте фотография жены в рамочке. Я улыбнулась такой сентиментальности Бурсова, взяла фотографию со стола, чтобы рассмотреть получше. Сразу обращал на себя внимание острый, цепкий взгляд черных глаз Розы. Хоть на ее губах играла улыбка, глаза не улыбались, а смотрели настороженно, словно в любую минуту она ожидала подвоха.
