“Когда теряешь веру, ты открываешь силы, способные совершить невозможное – возродить в себе надежду”.

Слоган на воротах военно-медицинского комплекса Заслон 7

– Что это, мама, что это!? – маленький Витя припал щекой и ладошкой к стеклу старенькой малолитражки, несущейся на её предельной скорости, по пустой трассе. Наморщив лоб, мальчик наблюдал, как высоко-высоко в небе, рисуя белую, косую решетку, ракеты дальнего действия, разносят по свету свой смертельный груз. Его мама молчала. Витя не видел её лица – возможно она плакала. В последнее время мальчик часто замечает, как мама глотает молчаливые слёзы.

Как известно всем – беда не приходит одна. Не успела Ольга Владимировна оправиться от предательства мужа, как настал “конец света”. Это единственное название, которое Ольга Владимировна могла дать происходящему. Холодная война между лидерами держав, достигла своего апогея, и властители мира, не придумав ничего более гуманного и цивилизованного, в едином повелевающем жесте, нажали на Красные кнопки. Благо отец Ольги Владимировны, работал в научной лаборатории на базе военно-медицинского комплекса Заслон 7, и был частично сведущ в политических реалиях того времени.

За несколько дней до “Часа Х”, Владимир Викторович велел дочери спешно выехать к нему в военный городок, на севере Сибири, созданный для сотрудников Заслона 7, и их семей. Он с трудом выбил разрешение, и ждал дочь с малолетним внуком, лелея слабую надежду на то, что они успеют – таким шатким и хрупким было положение.

– Мама?

– Все будет хорошо, солнышко, мы успеем! – Ольга Владимировна искренне верила в свои слова – ведь до Заслона оставалось всего несколько километров, и если им повезет, и их старенькая окушка сдюжит, то они прибудут как раз перед закрытием ворот.

– Все хорошо! Всё хорошо! Всё хорошо – как молитву шептала полуживая от усталости, бессонных ночей и постоянного стресса, уже не молодая женщина.

По-другому быть не должно, ведь она везет самое ценное в этом мире – своего сына. Единственную надежду человечества. Так ей сказала старая акушерка в местном роддоме. И так говорило ей её сердце.

“Бери и делай!”

Слова, написанные на двери в кабинет главного инженера,

научного центра, на базе Заслон 7

Год 2112. Наш мир уже не тот.

Мы вымираем. Планета, терзаемая электромагнитными бурями и антигравитационными смерчами, разваливается на части. Отец говорит: "Всё летит к чертям собачьим". Виктор Владимирович резок на язык и скор на расправу, так как воспитывался матерью одиночкой, во времена великих событий и величайших перемен для всего человечества и планеты в целом.

– Оля! – Максим Геннадьевич проходит мимо, приложив кисть правой руки к брови, слегка склонившись в почтительном поклоне.

Бывший военный ученый, ныне начальник службы безопасности и, по совместительству, консультант по особо важным вопросам, у нас в научном центре, на базе Заслон 7. Его снова вызвал отец. Значит снова информационная безопасность – вне безопасности. Ну или в пустоши нашли что-то важное. Надо будет расспросить Тамика – он один из немногих, кто еще отваживается на полеты в Ядовитую пустошь.

– Максим Геннадиевич! – я махнула головой, вслед быстро удаляющегося, резвого старичка. Он, пожалуй, один, из окружения, кто способен относиться ко мне без проявления каких-либо чувств. На лицах остальных членов группы отца, команды научного центра, постоянно присутствовали то страх, то немой вопрос ожидания чуда: “Когда уже ты девочка оправдаешь наши вложения, надежды и ожидания? Когда спасешь землю и всех нас вместе взятых?”

Им всем не в домёк, что всё уже давно сделано. Мы с отцом выполнили свою миссию. Совершили то, что посчитали тогда единственно верным – отключили на мгновение все магнитное поле земли и запустили его вновь.

Тогда мы не знали масштаб нашего вмешательства. Отец свято верил в теорию цикличности, и говорил, что нельзя приготовить омлет, не разбив яиц. Что бы это не значило… Собственно и выбора у нас было не так уж много. Либо бесконечно латать магнитные разрывы, либо действовать кардинально. Примерив на себя маску Бога в тот день, мы нажали на мифическую кнопку перезагрузки планеты…

Я тупо смотрела на закрытую за Максимом Геннадьевичем дверь в отцовский кабинет, главного инженера нашего научного центра. Мне хотелось быть там, и слышать последние новости о постройке кораблей, или починке, не справляющихся с напором бушующей природной регрессии, ультразвуковых пушках, и попытках остановить разрушения, вызванные нашей ошибкой, но мы вот уже пять лет, как в ссоре. Уже пять лет как нет мамы.

Вспомнив её, я резко повернула назад, в свой кабинет. Нам с Даней надо ускорятся. Заслон дает не только защиту от разрушительных смерчей, импульсных разломов, и эволюционирующих Зверолюдей, но и доступное, в нашем положении, оборудование. Необходимо по максимуму использовать его для выживания нашей расы.

– Вернулась? – Даня вопросительно смотрит на меня, не пряча своей красноречивой улыбки – Ты же сказала, что устала.

– Знаешь кого я встретила сейчас?

– Нет. И кого же?

– О МойШтейн1 – Максима Геннадьевича! – я сажусь в кресло и набираю Тамика. Короткие гудки говорят о его занятости. Надо что-то делать…

– Это значит? – Даня настроен пессимистично. Его можно понять. Вряд ли мы угадаем с причиной вызова начальника службы безопасности. Придется подождать пока официальное заявление отца не последует, сразу же после коллапса. А тот факт, что за каждым появлением Максима Геннадьевича идет какое ни будь ЧП, отменить или отрицать не получится.

– Я склоняюсь к пустоши. Тамик недавно говорил, о находке какого-то артефакта в основном разломе! Я думаю речь идет о части установки, с помощью которой мы с отцом запустили процесс регенерации.

– Да, но этот визит может означать и другое. Много, много разных вариантов. – Даня протягивает мне кружку с остывшим чаем, который я заварила, еще в обед, но так и не допила – Сейчас все силы брошены на постройку кораблей. Я не думаю, что они будут рисковать жизнями, ради той установки. Она лишь артефакт, который можно использовать для дополнительной мощности космолетов.

– Маша говорила, что официальная версия полетов в пустоши, так и остается, поиск деталей СмартСкан 24.

– Маша многое что говорит – она же оператор радио-рубки. Это её работа. Но даже если они и нашли еще что-то, с нами этим вряд ли поделятся.

– Ты прав – плечи мои поникли. МойШтейн! Я снова цепляюсь за эту фантасмагорию – Меня не оставляет призрачная мысль, что можно все вернуть, или как-то исправить.

– Что вернуть, Оли? То, что случилось с планетой после ядерной бомбежки? Кто знает, что могло статься с землей, не коротни вы её магнитное поле?

Он прав. Процессы, которыми мы играем и частично управляем – не исследованы и абсолютно не изучены. Реакция на ядерную войну не была такой уж неожиданной. Ученые заранее просчитали её эффект на планету. Плюс – минус, их теории оправдались. Единственный аспект, которого никто не просчитывал – так это влияние множества совмещенных ударов, всего сработавшего, на тот момент, имеющегося арсенала. В том числе и ультразвуковых волн. Биом последующих энергетических импульсов, запустила цепную реакцию необратимой, как казалось на тот момент, силы, которая стала причиной магнитных разломов.

Фатоновые всполохи, между пересечениями магнитных нитей, которые вырабатывало ядро Земли, дали сбой. Землетрясения, ядовитые, кислотные дожди, магнитные смерчи и ураганы – вот частичный перечень основных последствий, от которых наши выжившие предки закрылись в научно практикующих лабораториях компании Заслон. С его оборудованием и технологиями они смогли уцелеть. Конечно не все. Из имеющихся 7 научных городов, осталось всего четыре: Заслон 1 – научно исследовательская лаборатория-город, самая укрепленная и защищенная база, расположенная в горах Краснодарского края, близ города Новороссийска. Заслон 4 – авиационно-строительная база в Новосибирске, на которой и создается основная часть межпланетных космических кораблей. Заслон 5 в Московской области, занимался военной робототехникой, и, конечно наша база военно-медицинского комплекса, где заведует мой отец – Заслон 7.