Это было ужасно, но надо было думать не о мертвых, а о живых, и я чуть не выругался вслух, когда стало ясно, что император стремится к муравейнику. Мне было ясно, что это верная смерть, но я боялся остаться один.

Императора влекло к муравейнику, где, возможно, лежали его близкие и друзья. Мы стали красться, огибая зал по левой галерее, прячась за рядами тёмно-красных колонн. Янычары, чем-то занятые вдалеке, нас не замечали. И когда мы подкрались к центральному муравейнику, император, почти не скрываясь, обходил возвышающуюся кучу тел, жадно всматриваясь в лица убитых. Пару раз он бросался к кому-то по ошибке. Только один раз он увидел среди убитых дальнего знакомого — но императора отделяло от несчастного много тел, и он ограничился тем, что перекрестил узнанного старика.

40

Вдруг где-то в воздушной массе собора зародился пронзительный звук — резкий, как будто жалующийся, голос. Через секунду я узнал голос Аркадия, я разобрал слово: «Василефс!» Старик сумел нас найти.

Крик Аркадия прокатился под сводами, в гулком зале я не сразу обнаружил, откуда именно он кричит. Старик оказался совсем близко: он семенил к «муравейнику» прямо через зал. Аркадий был не один: за его нескладной фигуркой возвышалась фигура огромного янычара. Аркадий указывал ему в нашу сторону и, чуть не подталкивал янычара, видимо, плохо понимающего, на какое дело он согласился. Солдат сжимал в руке, Зульфакар, видимо, полученный в качестве аванса.

Я оглянулся на императора, он и не думал скрываться, не обращая внимание на новую опасность, он задумчиво обходил груду тел. Вдруг янычар, который уже грозно всматривался в нашу сторону, остановился и прислушался. Я тоже услышал барабанный бой в отдалении. Аркадий ничего не заметил и продолжал приближаться. Янычар уже смотрел не в нашу сторону, он оглядывался и прислушивался к тому, что делалось за стенами собора. Барабаны звучали всё громче, они, казалось, вынуждали янычара на что-то решиться. Решение, которое он, наконец, принял было ужасно для Аркадия. Усатый детина в колпаке в два шага догнал Аркадия со спины и взмахнул Зульфакаром. С знакомым свистом сдвоенные клинки широко разошлись во время удара. Они с двух сторон врезались в шею Аркадия и, срубив шею, лязгнув сошлись под кадыком.

Обезглавленный Аркадий осел у ног своего убийцы. Покрытая перстнями рука его всё ещё указывала на императора. Голова старика, которую ужасное оружие вырубило из туловища углом, падая, на мгновение повисла на кровавом лоскуте плоти, затем с упругим звуком упала и покатилась, подскакивая, по истертым каменным плитам. Счистив с дымящихся клинков застрявший кусок уха, янычар деловито удалился. Собор совершенно опустел. В огромном священном здании, где мы оказались наедине с горой трупов, стало очень тихо — лишь вдалеке звучали барабаны. Труп Аркадия беззвучно свалился набок. Что-то звякнуло о пол — из-за пазухи выпал так не пригодившийся Аркадию айфон.

41

Барабаны стали звучать все ближе, послышался цокот копыт — стало ясно, что приближается кто-то важный.

Бежать было поздно, я бесцеремонно толкнул императора на трупы и сам лег рядом.

Я увидел, как в двери зала въехал черный конь — раза в два выше обычного. В пустом соборе звук копыт по каменному полу оглушал. С того места, где мы лежали не было видно всадника, казалось на коне никто не сидит. “Sultano,” — тихо проговорил император. Осторожно объехав валявшиеся двери, чёрный монстр помедлил, но понукаемый невидимым всадником, испуганно дыша и фыркая, двинулся прямо на нас, объезжая низко висящие обручи подсвечников.

Подъехав к «муравейнику» испуганный мертвецами конь оглушительно заржал. Какое-то время конь сопротивлялся понукавшему его всаднику, но затем, опустив морду и сотрясаемый дрожью, стал взбираться на груду трупов. Он неуверенно ступал по трупам, проваливаясь и высвобождая ноги, каждый раз угрожая раздавить нас с императором. Ноздри коня были так близко, что меня обожгло его горячее дыхание. Затем, перед моими глазами прошли подошва сапога всадника и гениталии коня. Конь продолжал взбираться по трупам. Вдруг я почувствовал страшную боль в ноге и вскрикнул. Конь заржал и покачнулся. Султан яростно дал коню шенкелей. Чтобы удержаться, он изогнулся и на мгновение упёрся рукой в колонну: на розовом мраморе остался тёмный отпечаток пятерни.

В этот момент я его увидел: на монстроподобном коне сидел невысокий паренек лет двадцати в белой чалме. На мгновение мы встретились глазами — его взгляд выхватил мой ответный взгляд из скопления мертвых лиц. Парень зло, но молча бил коня, который ржал и с леденящим душу хрустом скользил стальными подковами по телам и головам мертвецов, стараясь выбраться на твёрдую поверхность. В конце концов, не совладав с паникующим конем, и предоставив коню позаботиться о себе самому, султан спешился. Он оказался высоко на груде тел, он тут же упал, оскользнувшись и быстро поднялся. Пристально смотря на нас с императором, улыбаясь ярко красными губами, султан двинулся в нашу сторону, проваливаясь и вытаскивая провалившуюся ногу. Я насильно потащил императора к трупу Аркадия — это была последняя надежда.

Посреди лужи черной крови злобного старика лежал айфон. Я вытер липкую чёрную кровь с айфона о футболку — заряда осталось 5 %.

Между тем султан — взбешенный ли моим взглядом или узнавший императора — достигнув края муравейника, и выбравшись на плиты собора, решительно двинулся на нас, вынимая саблю. Смотря на султана, император, как зачарованный, встал в боевую позицию — готовый драться в одиночку со всей турецкой армией. Со всех сторон слышны были крики: янычары из оцепления, заметив, что их государь упал с коня, бросились к нему на помощь. Что быстрее обречет нас на смерть — быстрота янычар или быстрота разрядки?! Я «перекрестил» айфон «православным паролем». Айфон очень долго «думал», а когда открылся, заряда оставалось 3 %. Держа саблю перед собой на полувытянутой руке, султан встал напротив императора, за спиной которого я возился с айфоном над трупом Аркадия. Янычары с криком бежали к нам со всех сторон. Оставались секунды. Прежде, чем Мехмет и его янычары сумели добраться до нас, я нажал на окровавленном айфоне одну из трех непроверенных иконок — наугад: это была иконка Яндекс. Навигатора.

42

Мы с императором оказались в тихой пенсионерской квартирке с дешевыми крекерами и россыпью нуммиев на кухонном столе. На кухне тикали настенные часики, никогда не выключаемое радио тихо передавало новости: мы перенеслись в 21 век,

Какое-то время мне понадобилось, чтобы успокоить Костю, объяснить ему, куда он попал. Потом мы спрятали и, как смогли, герметично запаковали обезглавленный труп Аркадия, который перенеся в будущее с нами. Я убедил Костю оставить свой «антикварный» меч рядом с трупом, чтобы укрепить полицию в версии о сведении счёта между теневыми антикварами. Не забыли мы и стереть свои отпечатки пальцев. Затем мы перевернули все шкафы, пока не нашли, что надеть сверху — поверх старинной Костиной и моей обычной, но окровавленной одежды. Наконец, рискуя на каждом шагу, избегая полицейских, мы на метро доехали сюда. Только мы переоделись, Леонидыч пришел позировать в этой своей парадной форме. Я и забыл совсем, что ему назначил. Слава богу, он всегда рад выпить. Так я познакомился с Костей. Вот.

43

К концу рассказа у Кирилла заплетался язык. На улице рассвело. Спать хотелось так сильно, что перемещения во времени больше не удивляли.

«Снег пошёл, — проснувшийся генерал бодро вошёл в мастерскую и по-хозяйски открыл окно. — Пусть рыбки подышат»

Лицо генерала было помято, он был мрачен и собран. За генералом в мастерскую прошаркал заспанный Костя. Он поплёлся к окну и высунул голову на улицу. Тревожно повеяло холодом.

«Можно мне кофе?» — громко сказал генерал, и отправился в туалет. «Кто будет чай?» — спросил Кирилл.