Некоторым людям, которыенехотели переезжать, пригрозили, что у них будут проблемы с правительством и им все равно придется переезжать, потому что на месте их усадеб были запланированы оросительные канавы или обширные поля. Дома были снесены, а сады вырублены на глазах у людей, насильно изгнанных из своих домов. Неизвестно, сколько всего было таких случаев, но это было аморальное и преступное поведение советского правительства по отношению к этим людям.
В новых поселениях было построено 113 600 частных жилых домов. Однако разрушению усадеб и строительству новых домов препятствовала нехватка строительных материалов и финансовых ресурсов. В 1980 году в Литве оставалось около 145 000 фермерских хозяйств. Более того, многие люди не хотели жить в новых поселениях и переехали в города. Таким образом, разрушение усадеб не только уничтожило традиционную литовскую деревню, но и обеспечило города новыми литовскими жителями, которые были заняты на недавно построенных фабриках и заводах, и объективно остановило приезд поселенцев из Советского Союза. Бегство в города оказало значительное влияние на сельскую местность. В период 1960-1965 годов 100 000 литовских фермеров уехали работать на промышленные предприятия, а колхозы потеряли трудоспособное население. Руководство колхозов начало приглашать на сезонные работыrрабочие-орки из других республик, даже из Центральной Азии. Некоторые из них остались в Литве.
С точки зрения коммунистической идеологии совхозы воплощали более высокую форму социалистической собственности и ведения сельского хозяйства: рано или поздно все крестьяне должны были стать сельскохозяйственными рабочими и пополнить класс пролетариата. Колхоз как кооперативное объединение крестьян был переходной ступенью к «настоящему социалистическому земледелию». В конце 1950-х — начале 60-х годов, когда возник психоз создания коммунистического общества, в Советском Союзе коллективные хозяйства начали преобразовываться в государственные. В Литве этот процесс происходил между 1956 и 1964 годами, но не был таким интенсивным или банальным. Администрация ЛССР признала, что члены коллективных хозяйств могут приносить больше пользы, чем члены совхозов. Наиболее экономически отсталые колхозы были реорганизованы в совхозы или объединены с ними. В 1958 году насчитывалось 138 совхозов, в 1965 году — 316.
Большинство крестьян не хотели становиться рабочими на государственных фермах. Вместо 60 соток они получили бы право только на 25 соток. Обычно к их пожеланиям никто не прислушивался: на общих собраниях они единогласно одобряли предложение парткома об отмене статуса колхоза. Фермерам сказали, что они будут получать как минимальную, так и обычную заработную плату, даже если ферма будет работать в убыток, а также минимальную пенсию. Из-за этой реорганизации и укрупнения коллективных хозяйств в период 1958-1965 годов количество коллективных хозяйств сократилось с 2176 до 1529, а число сельскохозяйственных работников увеличилось с 39 000 до 97 500. Правительство приветствовало сокращение числа членов коллективных хозяйств (с 44% в 1959 году до 20% в 1978 году) и увеличение числа работников. В 1964 году после смены власти в Москве реформа колхозов в совхозы была приостановлена. В 1989 году в Литве насчитывалось 275 совхозов.
Согласно программе построения коммунизма в период правления Брежнева различия в жизни деревни и города должны были стать ближе. Поскольку условия труда и жизни стали схожими, рабочим и крестьянам пришлось слиться в единый класс. В результате не только были разрушены усадьбы и фермеры согнаны в поселения, но и в селах была построена та же инфраструктура, что и в городах (школы, детские сады, больницы, залы для проведения культурных мероприятий, магазины, предприятия сферы услуг, столовые, медицинские пункты и т.д. были сконструированы). Планировалось превратить деревни в агрогородки: были построены многоэтажные жилые дома, заасфальтированы дороги в населенных пунктах, проложены тротуары и установлены центральное отопление, водоснабжение, канализация и другие системы. Это не всегда соответствовало реальным потребностям деревни, но было идеологически оправдано и одобрено директивами. Тем не менее, по сравнению с ситуацией в сельской местности Литвы в первое десятилетие коллективизации, в 1970-х и 1980-х годах жизнь сельского населения улучшилась: получая регулярную зарплату за работу, они также получали некоторый доход от своих личных подсобных хозяйств.
Советская модернизация
Администрация Petras Griškevičius
22 января 1974 года скончался давний глава советской администрации оккупированной Литвы и один из самых известных литовских коллаборационистов Антанас Снечкус (1903-1974). Партийная номенклатура устроила чрезвычайно торжественный траур и начала превозносить Снечкуса (назвала город в его честь [ныне Висагинас] и т.д.). В жизни Снечкуса были разные аспекты политической деятельности. В годы сталинизма он был активным создателем коммунистической тоталитарной системы в Литве, организатором и министром репрессий и депортаций классовых врагов — «кулаков», борцом с антисоветским подпольем. После смерти Сталина и потепления политического климата Снечкус адаптировался к изменившемуся характеру режима и использовал предоставленные ему более широкие права в управлении Советской Литвой (особенно в областях экономики, культуры и общественной жизни). Однако он по-прежнему был безжалостен по отношению к национальному подполью и диссидентам и запрещал всевозможные политические инициативы; он всегда был воинствующим атеистом и фанатичен в своей ненависти к религии и духовенству. В соответствии с директивами Кремля и своевременно реагируя на меняющуюся политическую ситуацию в СССР, он и его окружение всегда пытались выявлять и контролировать возникающие в литовском обществе враждебные настроения по отношению к правящему режиму.
Поскольку Снечкус не оставил после себя хотя бы косвенного преемника, начались лихорадочные поиски будущего первого секретаря ЦК ЛКП. 19 февраля 1974 года газета «Tiesa» объявила Петраса Гришкявичюса новым партийным лидером ЛССР ; он был бывшим первым секретарем Вильнюсского городского комитета партии. Для многих это было неожиданностью, но это был компромисс, удовлетворивший как Кремль, так и часть руководства ЛКП, которые не принимали таких кандидатов, как обрусевший председатель Совета министров ЛССРМанюшис, или очень активный секретарь ЦК ЛКП Альгирдас Ференсас. Благодаря своему стилю руководства, особому послушанию и уступчивости, Гришкявичюс соответствовал стандартному профилю лидера эпохи Брежнева. Имея почти 20-летний опыт работы в центральных структурах ЛКП, он был хорошо известен литовской партийной номенклатуре и пользовался уважением за свое довольно тихое и сдержанное поведение. До самой его смерти Гришкявичюс старался добросовестно выполнять директивы Кремля, внес большой вклад в экономическую интеграцию Литвы в советскую экономику и боролся с инакомыслящими. За годы его пребывания у власти в Литве еще больше укоренились показная эффективность, лесть, бездеятельность номенклатуры и особенно партийных служащих, протекционизм и коррупция.
Альбертас Лауринчюкас, редактор газеты, Петрас Гришкявичюс, первый секретарь Центрального комитета Коммунистической партии Литвы; и Витаутас Сакалаускас, председатель Совета министров Литовской ССР.
Гришкявичюс редко путешествовал по Литве, редко встречался с так называемыми «трудовыми коллективами» и советскими общественными организациями. Он правил из здания ЦК ЛКП через своих заместителей, секретарей ЦК: Антанаса Баркаускаса, Лионгинаса Шепетиса (с 1976 г.), Альгирдаса Ференсаса, Альгирдаса Бразаускаса (с 1977 г.), Валерия Харазова, Николая Дыбенко (с 1978 г.), Рингаудаса Сонгайлы, Витаутаса Астраускаса (с 1981 г.) и председателя Совета Министров ЛССР ЮозасаМанюшис, Рингаудас Сонгайла (с 1981 г.), Витаутас Сакалаускас (с 1985 г.). Такой стиль руководства отдалил Гришкявичюса от партийной номенклатуры, особенно от ее второго эшелона — руководителей компаний, заводов, различных организаций, колхозов и совхозов. Снечкус знал почти всех их лично, и они его боялись, в то время как Гришкявичюс не был для них таким авторитетом. Невозможность контролировать всю номенклатуру еще больше усилила ее произвол и злоупотребление служебным положением. Эти лидеры контролировали производство потребительских товаров и торговлю, а также распределение принадлежащих государству квартир, автомобилей, мебели, бытовой техники и других товаров, которые были в дефиците. Определенным образом, первый уровень номенклатуры — руководство администрации ЛССР : руководители ЦК ЛКП и Учреждения ЛССР, подчиненные республике, партийные секретари городов и районов и другие функционеры аналогичного ранга, которые не имели прямого доступа к этим продуктам на ежедневной основе, зависели от этих менеджеров. В соответствии с классическим принципом коррупции — «Я чешу тебе спину, ты чешешь мне» — права и полномочия использовались в целях личного благополучия и наживы. Подобная система действовала на всех уровнях общества. Нехватка продуктов и стремление к лучшей (более зажиточной) жизни стали отличительной чертой «зрелого социалистического общества».
