Мне нравятся далеко не все люди. Есть настолько неотёсанные, грубые и глупые, что просто раздражают и бесят. Таким являлся Василь. Прибил бы!

Но, несмотря ни на что, мы сидели с ним в баре на ипподроме и пили пиво. Мне стало как-то не очень хорошо. Я уже не различал силуэты посетителей, не слышал шум трибун. В глазах вдруг потемнело. Мне почудилось, что я стал невидимкой: никого не вижу, меня не видят. Когда тьма рассеялась, в голове появилось окно красного фона – интерфейс, на котором упреждающе высвечивались ядовито-жёлтые буквы:

«ЕЩЁ ДВА ГЛОТКА ПИВА, И ВЫ МЕРТВЫ!»

Я посмотрел на своего странного приятеля Васю: он метался с бешеной радостью. Он от этой радости, что выиграл миллион в тотализатор на лошадиных бегах, конечно, с моей помощью, уже набрал немереное количество «Столичной» и подливал втихаря, под столом, белую жидкость в кружки с янтарным напитком. Сопьётся, мозгов-то нет.

«ЭТО ЁРШ!» – высветилось у меня в мозгу. – «ВАМ ПРОТИВОПОКАЗАНО!»

Я встал и направился к выходу. Вася догнал и выплыл спереди, лоб в лоб, как шкаф: «Ты меня что, не уважаешь? Ты мне должен рассказать: откуда узнал результат скачек?!» Пришлось толкнуть дверь «шкафа»: никому я ничего теперь не должен.

«ДЕЛО СДЕЛАНО!»…

… Я рос болезненным, ботаником в круглых очках, без отца. Он бросил мою мать, когда его сыну, то есть мне, было пять лет. Эта травма осталась во мне в виде «мешочка с болью» на всю жизнь: безотцовщина. Поэтому рос мягким, маменькиным сыночком. Я очень сблизился с матерью, напоминал ей мужа, моего отца: так же говорил, двигался. Она баловала меня, и я всегда получал то, что хотел. Ей приходилось работать из последних сил, чтобы я смог заниматься тем, что меня интересовало. Жили мы тогда на цокольном этаже в маленькой комнатушке.

Как-то встретил худую дворняжку. Собака ласково-просительно смотрела мне прямо в глаза. Она напоминала мне наше существование. И я не выдержал, сбегал в подвал и отдал ей свой обед – сосиску с перловкой. После этого пёс ходил за мной, как хвостик. Я дал ему кличку, как шустрику – «Ферзь».

Был я с детства влюбчивым. Любовь помогала мне творить. Влюбился с первого класса в Наденьку из второго подъезда, а она нет. Не отталкивала, но и не любила, а просто здоровалась, улыбаясь, чувствовала моё влечение. Иногда я счастливый нёс со школы её портфель.

Васька – самый авторитетный хулиган нашего московского двора и района. Он всегда стоял между нами с Надей. Сильный, но глупый, большой, но дурной. Есть люди, к которым хочется подойти и поинтересоваться: сложно ли без мозгов жить? Во дворе всем мальчишкам доставалось от его кулаков. После него оставалось ещё и дооооолгое душевное послевкусие.

И вот мы выросли. Нам уже 30. Я стал АйТи-специалистомом и шахматистом, Надя – архитектором, а Васька – сантехником.

Но, как и раньше, при виде её я замирал, становился глупым и не мог толком отвечать на её вопросы, когда вдруг мы сталкивались во дворе. Не говоря уже, чтобы взять да и признаться ей в своих чувствах. Я уже дядя тридцати лет, а смелости нет. Неужели Надя сама не видит? Нет. Она всё так же мило улыбалась и не дождавшись от меня каких-либо действий, уходила весёлой. А я стоял, как истукан и хотелось рвать и метать.

Как-то вечером возвращаюсь с удачного турнира по шахматам и вдруг вижу, за домом мелькнула тень. «Призрак!» – подумал я. Но у призрака нет тени. Я осмелился подойти ближе и глазам своим не поверил. Васька в углу двора не даёт прохода Наде: зажал её там и пытается поцеловать. Страх пропал, внутри всё закипело. Ну, я и заступился: отвесил ему такую пощёчину: на весь район. Он долго не мог прийти в себя, не ожидал, хлопал своими чёрными глазищами. Надя вывернулась из его крабовых объятий, отбежала и кричит мне: «Бежим отсюда. Скорей!» Но я не успел, лишь подумал, что сейчас вампир выпьет всю мою кровь.

– Ах ты, ботаник! Очкарик! Мышь серая, – он приподнял меня за грудки, я даже не успел его поправить, что не ботаник, а ботвинник, как злодей врезал мне своим кулачищем. Перед этим я видел, как моя дворняжка – верный друг, хватала насильника за ноги, но тот её грубо оттолкнул. Ферзь взвизгнул и отлетел в сторону.

Последнее, что я помню сквозь туман в разболевшейся голове, это Надю. Она склонилась надо мной и ласково шептала:

– Проснись. Ну, пожалуйста. Ты слышишь, обещай мне. Я всё знаю, вижу, чувствую…

– Наконец-то она…, – подумал я и отключился.

И я быстро падал в какую-то бесконечную чёрную дыру, в которой время остановилось…

… Когда тёмная мгла ушла и брызнула матовым светом, то в голове стало светло. Очевидно, вывели из комы, и только тогда я отчётливо услышал в глубине комнаты чей-то мягкий голос:

– Просыпайся!

– Надя! – открыл я глаза, а вокруг белым-бело.

– Он очнулся, – сказал наклонившийся надо мной Белый халат.

Голос продолжал монотонно вещать, как на лекции:

– Это новая технология «мозг-компьютер». Мы, ученые-врачи, создали "умный" чип, который при имплантации в человека может управлять его телом. «Мозг» подает сигналы телу, и даже парализованный человек сможет двигаться. За этими нейроморфными чипами будущее.

Белый халат в шапочке наклонился надо мной, как призрак:

– Ваш мозг повреждён. В организме идут каскадные нарушения. Но с помощью чипирования можно почти полностью излечиться. Я – профессор Гаджетяновский. Если вы, Савелий, согласны, моргните два раза, поскорее, потому что вы уже в двух шагах от морга. Моргните!

Я, не задумываясь, моргнул несколько раз, так сильно хотелось ещё пожить. Я готов терпеть всю боль мира, особенно, когда тебя любят и ждут. Это последний шанс жить среди людей, где есть Надя.

Текст предоставлен ООО «Литрес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на Литрес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.