Уилбур покосился на синюю лужу, расплывшуюся вокруг головы трупа. Такая кровь течёт в жилах расы инри – синяя, с лёгким багряным отливом. Запекалась она так же, как и человеческая – поверхность кровавой лужи кое-где покрылась неровной корочкой, пошла рябью.

– И ты, значит, решила исправить это упущение, а заодно – продемонстрировать самый изысканный способ резать горло? – усмехнулся лейтенант. Он вдруг осознал, что ничего не боится. Ну, прирежет она его, ну станет терзать своим страшным клинком искалеченную ногу, или ещё какие пытки придумает, инри на них мастера – так и что с того? Всё это он уже проходил… в той или иной форме.

Англичанин ждал взрыва ярости, который в исполнении наездницы мог скверно для него закончиться. Но, к его удивлению, Л'Тисс сохранила невозмутимость и даже снизошла до объяснений.

– Это не просто разрез, это знак нашего клана. – Она продемонстрировала пленнику изогнутый клинок из полупрозрачного голубого обсидиана, по долу которого извивалось изображение змеи, окрашенное в багровый цвет. – Всякий воин инри знает, что так кусает только Гранатовая Змея, только она оставляет такой след. А опытный воин узнает в форме разреза мою руку и поймёт, что и эту жизнь прервала я – вдобавок к тем несчётным жизням, которые забрала раньше. А зачем убила? Ну, не оставлять же его твоим соотечественникам? Старик слаб, ещё толком не оправился от раны. Станет болтать, выложит что-то, чего вам, человекам знать совсем необязательно…

«Где ты его здесь возьмёшь, опытного-то?» – хотел спросить лейтенант, но вовремя прикусил язык. Незачем лишний раз возражать этой буйнопомешанной, неизвестно что придёт ей в голову. Что до тела – он совершенно забыл о своих друзьях с «Баргузина». Вскоре они начнут обыскивать окрестности холма и тогда, может статься, обнаружат грот – а вместе с ним и труп с перехваченным «фирменным» ударом Л'Тисс гортанью. Конечно, надежда на это слабая – но вдруг кто-нибудь из здешних обитателей сумеет различить характерный почерк наездницы?

– Больше у тебя вопросов нет, человек Уилбур? – в голосе Л'Тисс угадывалось нетерпение. – Этот старик мне больше не нужен, своё дело он сделал, объяснив, как вызвать Тусклый Шар. А вот ты… – она хищно улыбнулась, и острые зубы багрово сверкнули, под стать уголькам её глаз. – А вот ты мне ещё пригодишься. Надо восстановить силы, ритуал высосал меня досуха. К тому же… – она зашарила у него на поясе, нашла пряжку ремня, расстегнула, – запах крови возбуждает во мне желание, а я не привыкла отказывать себе в чём-то!

Она рывком спустила с Уилбура бриджи – острая боль при этом пронзила искалеченную ногу, но наездница не обратила на его вопль никакого внимания. И следующий его крик в равной степени нёс отпечаток и страдания, и наслаждения – воистину, искусство любовной игры инри сродни убийству, и боль партнёра, как и запах свежей, пролитой ею крови, только возбуждал наездницу Л'Тисс из клана Следа Гранатовой Змеи.

Тряска была нестерпимой – она выматывала, не давая расслабиться ни на миг. Шагоход раскачивался на ходу, опасно кренился, переступая через стволы поваленных деревьев, а когда пришлось пробиваться сквозь бурелом, люди, устроившиеся на верней площадке боевой рубки машины, вынуждены были пристегнутся к поручням, ограждающем плоскую крышу – иначе они кубарем скатились бы под огромные клёпаные ступни и разделили бы печальную судьбу муравьиных куч и прочей мелкой таёжной живности, имевшей неосторожность встать на пути имперского технического прогресса. Угольный дым, валивший из двух труб, то и дело накрывал площадку – и тогда приходилось зажмуриваться и закрывать рукавами нос и рот, чтобы не наглотаться жирной копоти. А в какое состояние пришла даже неприхотливая экспедиционная одежда – лучше и не говорить…

Однако, несмотря на всё эти неудобства, Фламберг решительно отверг предложение спуститься в рубку, составить компанию профессору Смольскому и другим пассажирам – тряски там ничуть не меньше, но хотя бы падать некуда, и не хлещут со всех сторон жёсткие ветви елей, кедров и лиственниц. Магистр упрямо оставался на верхней площадке, рядом с фон Зеггерсом, обеими руками вцепившимся в свой «машингевер». Стрелять, правда, было не в кого – зверьё разбежалось, услыхав треск и лязг приближающегося парового чудища, а других врагов пока обнаружить не удалось.

Воздухоплаватель то и дело косился на планшетку с картой, где была отмечена конечная точка их маршрута – невысокая каменистая гряда в миле от Заброшенного города. В её скальном массиве предположительно и скрывался обнаруженный мальчишками грот – да и тоннель, если верить наскоро составленным схемам подземелий, вёл примерно в том направлении. Алекс вместе с несколькими матросами и двумя малолетними проводниками как раз и шли этим путём; а остальные же – Фламберг, фон Зеггерс, профессор Смольский и Елена, категорически потребовавшая взять и её тоже, набились, словно сельди, в бочонок, в шагоход и направились поверху.

Расчёт оказался верен: стоило шагоходу, проломившись сквозь сплошные заросли малинника, спутанные настолько, что могучий паровой агрегат то и дело застревал в них подобно угодившему в трясину лосю, Фламберг обнаружил на гребне скалистого всхолмья маленькую фигурку. Это был один из мальчиков – он взмахнул над головой карабином, потом передёрнул затвор и выпалил с воздух. Фламберг в ответ махнул рукой, свесился в открытый люк и, перекрикивая лязг, скрип, скрежет, наполнявшие рубку, скомандовал изменить курс.

Фельтке – это он управлял шагоходом – не стал подниматься на склон, а остановился у подножия. Массивный корпус, повинуясь движениям рычагов, опустился на сложившихся чуть ли не вдвое ногах-опорах; гидравлической жидкости брызнули из сочленений, и агрегат замер неподвижной чугунной статуей, вроде тех, что украшают площади Столицы и других городов Кайзер Райха. Из открытого люка в днище рубки спустилась раздвижная лестница, и навстречу карабкающемуся по ступенькам Фламбергу уже бежали по склону Алекс и размахивающий карабином Сёмка.

– Нашли, мессир, нашли всё, как они и сказали! – задыхаясь, сообщил лейтенант, указывая на юного спутника. – И зал, и колонны, и штучки всякие колдовские, вроде вашей орбитали… и ещё кое-что. Пойдёмте скорее, вам бы лучше самому всё это увидеть!

– Зарезан, и весьма умело. – вынес вердикт фон Зеггерс. – Узнаю руку нашей старой знакомой. Той, синекожей, если вы, мессир, понимаете, о ком я.

– Л'Тисс? – Фламберг поднялся с коленей и принялся их отряхивать. – Пожалуй, соглашусь с вашим выводом, герр капитан. Её рука, её клинок. Но мне вот что непонятно…

Он посмотрел на искажённое мукой лицо пожилого инри, чей труп они только что обследовали.

– Это К'Нарр, тот самый инрийский учёный, о котором я вам рассказывал.

– Ваш наставник по Гросс-Ложе? – уточнил профессор. Он стоял шагах в трёх от тела, не решаясь подойти ближе.

– Он самый. – Фламберг прикрыл глаза, и недавняя жуткая сцена снова возникла перед его внутренним взором…

Чо держала штык-нож обратным хватом и не успела перехватить поудобнее, а потому удар по горлу старика-инри пришёлся не режущей отточенной кромкой, а зазубренной пилой. И не перехватил гортань одним хирургически-тонким разрезом, а прошёлся поперёк шеи грубо, грязно, волоча за собой клочья кожи и мышц, зацепившихся за зубцы.

Предсмертный хрип, тошнотворное бульканье – жертва повалилась на колени, обеими руками держась за развороченное горло. Кровь фонтанчиками била у него между пальцев. Чо, пригнувшись, повернулась навстречу второму врагу, и…

– Ты?..

Фламберг попятился, ошарашенно глядя на Чо – его любимый монокль вылетел из глазницы и повис, раскачиваясь, на шнурке. Маленькая японка и сама не смогла бы сказать, исхитрилась удержать разящий удар. Она так и застыла перед магистром – в низком приседе, с далеко отведённой назад рукой со штыком. С его кончика медленно стекала и капала на палубу кровь К'Нарра…