После нескольких минут молчания она добавила:

— Меня зовут Паулиной, я дочка барона. Я слышала, как мой папа рассказывал о тебе маме, и мне захотелось самой на тебя посмотреть. Ты что, болен?

— Да, — сказал Отто, — я болен.

— Это мой папа ранил тебя?

— Да, — ответил Отто, и глаза его наполнились слезами.

Он не смог сдержаться, и слезы медленно покатились по его бледному лицу. Маленькая Паулина серьезно смотрела на него.

— Мне тебя очень жалко, — выговорила она наконец, и ее детское участие заставило Отто по-настоящему расплакаться.

Так закончился первый визит Паулины. Но с тех пор она стала часто навещать Отто в его темнице, а мальчик стал ежедневно с нетерпением ждать ее прихода. И не удивительно, ведь появление Паулины было единственной радостью в кромешном мраке его существования.

Сидя на краю топчана и глядя на Отто широко открытыми глазами, она могла часами слушать о его жизни в далеком монастыре, о том, какие удивительные видения посещали простодушного брата Джона, о том, какие прекрасные книги с картинками показывал мальчику добрый аббат и какие чудесные истории о рыцарях, чудищах, героях и императорах Древнего Рима он читал по-латыни с братом Эммануэлем.

Однажды, когда Отто кончил свой рассказ, маленькая Паулина глубоко вздохнула и после минутной задумчивости спросила:

— Неужели то, что ты рассказал мне о монахах и их жизни в монастыре, правда?

— Да, — подтвердил мальчик, — совершенная правда.

— И они не отправляются походом против монахов из другого монастыря?

— Нет, — сказал Отто, — они знать не знают ни о каких сражениях.

— Подумать только, — изумилась девочка и снова погрузилась в молчание.

Она впервые узнала о том, что на свете есть мужчины, не считающие своим прямым долгом воевать друг с другом и чинить жестокие расправы над врагами. В свои восемь лет она никогда не покидала стен родного замка, в котором родилась, и ничего подобного не видела и не слышала.

В другой раз дети говорили о своих матерях.

— Неужели ты никогда не видел своей матери? — спросила Паулина.

— Не совсем. Иногда я вижу ее в своих снах, и ее лицо всегда так светится, что я знаю — она стала ангелом. Брат Джон, который часто видел ангелов, сказал мне, что лица у них всегда ярко светятся. Я видел ее последний раз ночью, когда впервые лежал здесь, изувеченный твоим отцом. Я не мог уснуть от боли, и голова моя точно раскалывалась. Она пришла, наклонилась ко мне и поцеловала в лоб. После этого я заснул.

— Но откуда же она пришла, Отто? — изумилась девочка.

— Я думаю, из рая, — ответил мальчик с той терпеливой серьезностью, которую он наблюдал у монахов.

— Значит, вот почему твоя мама поцеловала тебя в больную голову, — это потому что она ангел, — проговорила задумчиво Паулина. — Моя мама не ангел, поэтому когда я была больна, она велела Гретхен унести меня подальше, чтобы я своим плачем ее не беспокоила. Кстати, твоя мама била тебя когда-нибудь?

— Нет, — ответил Отто.

— Хорошо тебе, — вздохнула бедная Паулина, — а вот моя мама бьет меня частенько.

Однажды маленькая девочка прибежала в темницу, запыхавшись. Голова ее была переполнена новостями.

— Мой папа говорит, что твой отец находится в лесу неподалеку, за нашим замком. Фриц, свинопас, сказал моему отцу вчера вечером, что заметил костер в лесу, и когда он подкрался к нему незаметно, увидел барона Конрада с шестью молодчиками. Они зажарили убитую свинью и ели ее у костра. Может, — продолжала девочка, — мой папа победит твоего, и его принесут сюда, чтобы положить в черный ящик, а вокруг зажгут яркие свечи. Так папа и его люди поступили с дядей Фредериком, когда его убили.

— Боже избави, — воскликнул Отто и замер, молитвенно сложив руки.

— Скажи, ты меня любишь? — обратился он к Паулине.

— Да, — ответила она, — потому что ты хороший мальчик, хотя мой папа и говорит, что у тебя с головой не все в порядке.

— Может, так и есть, я это уже и раньше слышал, — простодушно ответил Отто, — но ведь ты не хотела бы видеть меня мертвым?

— Нет конечно, ведь тогда ты не сможешь рассказывать мне свои удивительные истории. То, что мертвецы не говорят, мне хорошо известно.

— Послушай меня, Паулина. Если я отсюда не выберусь, я умру. Я слабею с каждым днем, мне делается только хуже, и никакие пиявки не могут меня вылечить.

Тут Отто отвернулся, слезы побежали по его щекам, и он уткнулся лицом в топчан.

— Почему ты плачешь, Отто? — спросила маленькая Паулина, которая с тревогой смотрела на него все это время.

— Потому что я так болен. Я хочу, чтобы мой отец пришел и забрал меня отсюда.

— Но я не хочу, чтобы ты ушел, — сказала Паулина, которая не могла скрыть своего огорчения. — Если твой отец заберет тебя, ты не сможешь больше ничего никогда мне рассказать.

— Нет, смогу, потому что когда я стану взрослым, я снова вернусь и женюсь на тебе. А тогда ты станешь моей женой, и я буду рассказывать тебе обо всем, что знаю. Дорогая Паулина, придумай, как передать моему отцу, что я здесь, чтобы он мог прийти за мной прежде, чем я умру.

— Кажется, я смогу это сделать, — сказала Паулина, подумав немного. — Иногда я хожу с Максом навестить его мать, которая нянчила меня, когда я была маленькой. Катерина — жена свинопаса Фрица, и она попросит его передать весточку твоему отцу. Она всегда делает то, что я хочу, а ее муж Фриц всегда делает то, что она ему велит.

— Сделай это, Паулина, для моего спасения! — вскричал мальчик.

— Послушай, Отто, если я это сделаю, обещаешь ли ты действительно вернуться и жениться на мне, когда вырастешь?

— Да, обещаю, — очень серьезно ответил Отто.

— Хорошо, тогда я сумею передать твоему отцу, где ты.

— Но можешь ли ты сделать это так, чтобы барон Генри ничего не заподозрил?

— Да, — ответила Паулина, — потому что если мама и папа узнают, что я натворила, они наверняка поколотят меня и отправят спать одну в темную комнату.

Глава 9. ОДНОГЛАЗЫЙ ГАНС НАВЕДЫВАЕТСЯ К ЗМЕЕЛОВУ

Свинопас Фриц сидел за поздним ужином, поедая картошку из большого деревянного горшка. Жена его, Катерина, сидела напротив, в то время как полуголые маленькие ребятишки играли на земляном полу. Лохматая собака свернулась перед очагом, а большая свинья с хрюканьем чесала бок о ножку стола.

— Да, да, — продолжала Катерина разговор, который давно уже вела с мужем, — хозяева замка, несомненно, плохие люди. Куда годится, что с маленьким сыном барона обращаются так жестоко. После того, что с ним сделал барон Генри, мальчик уж точно не может представлять никакой опасности. Я, по крайнем мере, не считаю, что бедный несмышленый ребенок должен оставаться в темнице в одиночестве до самой смерти.

В ответ свинопас Фриц крякнул, не поднимая глаз от горшка.

— Я тебя понимаю. Ты считаешь, что мне не следует совать нос не в свои дела. Но если бы ты только слышал, что эта славная девчушка, которая сегодня утром была здесь, рассказывала о бедном мальчугане! Надо иметь каменное сердце, чтобы не пожалеть его. Тебе следует дать знать рыжебородому, что его бедный сын смертельно болен и заключен в темницу. Ты ведь не откажешься от этого, Фриц?

Свинопас с шумом бросил деревянную ложку в котелок.

— Чертовщина! — вскричал он. — Да заруби себе на носу — не твоего ума это дело. Если наш разговор дойдет до ушей барона, он отрежет тебе язык и снесет с плеч мою голову. Неужели ты вообразила, что я дам себя втянуть в такую историю? Послушай, все эти бароны помыкают нами, как хотят, не считая нас за людей. Они выжимают из нас все соки, бьют и убивают, потому что наши жизни для них гроша ломанного не стоят. Эта черная свинья для них важнее нас. Почему же я должен болеть душой, когда они сводят счеты друг с другом? Чем меньше их будет, тем лучше для нас. Наша жизнь достаточно тяжела, чтобы ради них совать свою голову в петлю. Если барон Генри услышит о нашем предательстве, что, как ты думаешь, случится с нами?