— Лев, но ты сам же когда-то писал рассказы в жанре ужасов. Почему бы тебе самому этого не сделать?
Мой собеседник отправил грустный смайлик.
— Понимаешь, те рассказы это всё-таки художественная литература… А тут нужна публицистика. А публицист из нас – это ты. Для тебя эта книга привлечёт дополнительных подписчиков, большую, чем сейчас, известность, всё-таки тема более массовая, в отличии от твоих трудов по психологии. К тому же, у меня давно нет вдохновения и стимула писать, и тема мне эта очень, так скажем, больная… Сейчас я её воспринимаю эмоционально. А ты холоден к ней. Будет полезен взгляд со стороны…
— Ну, хорошо. Посмотрим, что у меня получится.
Он не смог встретить меня на вокзале – удалённая работа, надо было быть дома на смене. Поселившись в гостинице, я немного погулял по городу, сходил в торговый центр и зоопарк – конечно, это не депрессивный регион, но и очень небогатый. После окончания смены я приехал к нему домой. Меня встретил голубоглазый, немного сутулый шатен с носом с горбинкой. На фотографиях он был в очках, а в жизни ходил без них.
Три тёплых осенних дня я провёл со Ставским: я записывал его историю на диктофон, он показывал редкие достопримечательности, мы гуляли в парке, посещали бары, виделись с его друзьями, случайно наталкивались на его старых знакомых, которых он давно не видел.
— Городок у нас маленький, походишь тут вот пару дней по центру, и можно столько знакомых встретить. Правда, не все хотят здороваться. Многие видят тебя украдкой и сразу либо в телефон, либо тупо изображают, что тебя не знают. Хотя ты им за всю жизнь не сказал ничего плохого. Народец здесь такой. Гречнево-тараканистый.
Лев грустно усмехнулся.
В последний день, когда мой спутник уже провожал меня на поезд, мы шли в центре города по набережной реки. На берегу, где мы шли, было всё цивильно отделано: аккуратные лавочки, каменная мостовая, детская площадка, зелёные лужайки... Но вот на противоположном берегу уже не было такого благоустройства – грязь, камыши, разруха, обветшалые здания. Через реку был опрокинут мост, сильно походивший на Золотые ворота (мост в Сан-Франциско), точнее на его уменьшенную копию, сильно уменьшенную…
— Его даже покрасили в тот же самый цвет пару лет назад…
На ближайшей к нам лавочке сидели два человека, что-то весело обсуждая. Один – лысый с брутальными чертами лица, стильно одетый в пальто, на шею был повязан шарфик, другой – коренастый блондин с короткой стрижкой и усами как у моржа, одетый в обычную тёмно-синюю куртку и джинсы. Обоим на вид было примерно под сорок лет. Увидев меня и Ставского, весельчаки оборвали разговор и немного напряглись.
— Да ладно, какой же у нас небольшой городок, вот и самих заводчан встретили.
Ставский с улыбкой подошёл к бывшим коллегам и пожал руки.
— Ну чё, пацаны, как дела на заводе? Завтра же вам туда, а мне вот больше не надо на завод ходить.
Лысый и усатый криво усмехнулись. Мне показалось, что выражения лиц у них не самые благоприятные. Под лавкой стояло несколько бутылок «Охота крепкая». Лысый с насмешливой улыбочкой заявил:
— Да всё как обычно. Ты лучше расскажи, как ты в Питер в отпуск съездил. Мы вот как раз именно это и обсуждали!
Ставский смутился:
— А зачем вам обсуждать меня? Мы с вами «привет-пока» общались большую часть жизни, и я уже, так сказать, прошлое завода.
Усатый чуть ли не прошипел с очередной усмешкой:
— А мы просто люди старого поколения! Мы всё и всех помним, надо с нас пример брать.
Лысый его поддержал и прошипел:
— Это вот те, которые родились в середине 90-х относятся к людям как к расходному материалу!!!
Ставский вздохнул и сделал жест, как будто захотел приложить ладонь ко лбу.
— Ты о чём, Иван?
— Да забей. Ни о чём. Как там в Питере?
— Хорошо. Мне понравилось. Ты же мониторишь меня в ВК – всё видел.
Усатый, немного косясь на лысого, спросил осторожно у Льва:
— Ну что, у тебя продвигается понемножку?
Лев не понял вопроса.
— А что, Пётр, должно продвигаться? И кстати, как там мои… ну, мои бывшие?
Лысый насмешливо заявил:
— Да как обычно. Работают… Пахают как крепостные от рассвета до заката… Да и после заката и в отпуске иногда.
Было ощущение, что они сейчас свалятся с лавки и будут дрыгать ногами. Ставский картинно пожал плечами.
— Хм, ну ладно, это их дело. Я лично обычно не перерабатывал. А сейчас мне вообще ещё лучше. И зарплата гораздо больше.
Лысый с интересом спросил:
— Ты в Ципсофте работаешь?
— Конечно, а ты думаешь, откуда у меня мерч вашего главного конкурента?
Ставский расстегнул куртку, приподнял свитер и показал жёлтую футболку с надписью «1С Ципсофт».
— Григорьич – офигенный руководитель. Всегда нравился его подход к делу!
— Ну-ну, удачи тебе, Лев.
Бывшие коллеги холодно подали руки. Попрощавшись, мы пошли дальше по набережной. Вдогонку с лавки слышался недобрый комичный голос лысого:
— Вы, если с бабами ща знакомитесь, идите на улицу Владимирскую!!! Там можно подойти…
Когда мы уже были на значительном отдалении от них, айтишник изменился в лице – на нём появилась широкая улыбка.
— Ахахаха, Григорьич в те немногие разы, когда я его видел, никогда не просил меня о рекламе. Но так забавно было ему её сделать 😂.
Вдоволь посмеявшись, Ставский нажал кнопку включения светофора для перехода дороги. Вид уже был не настолько весёлый, а скорее задумчивый. Я решил уточнить:
— Это те самые персонажи второго плана, о которых ты рассказывал, усатый – дядя Петя, начальник одного из «цехов», и тот чувак, похожий на Лысого из Бразерс? Не похожи они на IT-специалистов, да и на управленцев тоже.
— Да-да-да, только персонажи не второго, а скорей третьего плана. Мы довольно редко общались. Я им ничего плохого не сделал, а общаются вон по неотоксичным методичкам эффективного управления персоналом. Уловил суть газлайтинга? Какие непонятные инсинуации, манипуляции про какой-то расходный материал, стремление ввести собеседника в стыд. Изображают, что знают нечто этакое, вводят собеседника в чувство неловкости и смеются. Только непонятно, как это простых работников должно мотивировать работать больше. Нормальные люди от такого напрягаются, и любое дело, естественно, разваливается. Но вообще те, кого мы встретили, скорей прикольные, относительно безвредные персонажи. Несколько лет назад были личности куда более хуже. Я же рассказывал…
— Нууууу, есть что-то такое, конечно. Но мне лично кажется, что они, как карикатурные гречневые, набухались и, увидев, знакомое лицо, просто решили повыпендриваться, поучить жизни. Может быть, они считают, что ты был наивным, и из-за произошедших событий должен осознать что-то этакое, прийти к какому-то выводу… Они же тебя практически не знают, вот и думают хрень всякую в силу своих тараканов.
— Нет, спасибо, «озарение» и переход к гречневому мировоззрению не для меня. Это пусть они сами угодничают перед своими паханами, перерабатывают, ходят на инфоцыганские тренинги, быстро и за копейки выполняют задачи, для адекватного исполнения которых надо поработать несколько месяцев в отрасли клиента. На нормальных работах в 1С даже за умение использовать простую консоль запросов больше платят!
Мы двигались в сторону машины по безлюдному скверу. Под ногами хрустела тлеющая разноцветная листва. Это были последние тёплые дни, уже скоро наступят морозы, и выходить на улицу будет довольно тоскливо. Ставский всё больше уходил в свои мысли. Видимо нежданная встреча вызвала в нём бурю эмоциональных воспоминаний.
— Теперь они могут тебе завидовать. Ну, могли бы, если бы знали правду. Да я и сам тебе завидую. У тебя случился однозначный хэппи-энд. Да и если бы его не было, а ты тупо забил бы болт на все эти «заводские интриги» и ушёл бы в РНН, то для тебя это как для слона укус собаки. Всё-таки из всех наших дискуссий я так и не понял, почему ты так расстроился? Ты больше не ходишь в место, где постоянно творится какая-то непонятная чепуха, а про слово «стабильность» и не слышали. Неотоксичный, вечно вштыренный человек, эмоциональное состояние которого также меняется со скоростью света, избавил тебя от своего наличия в твоём окружении. Тебе не надо считать эти, как ты их называешь, глупые «часы по выработке», на сумму которых тебе, на самом деле, и так было всегда плевать. Вот пусть другие и участвуют в этой специальной олимпиаде.
