– Поп, лирический рок, – начинаю перечислять я, убирая руки с клавиш, – соул, баллада, иногда джаз и реггетон.

– Отлично, – кивает Герман и трет бороду. – Тогда я хочу послушать что-то из твоего репертуара. Пусть это будет твоя лучшая песня.

– Лучшая для кого? – задаю я вопрос, на мой взгляд, очень важный. – Для меня? Или для моих фанатов?

– Для тебя, – улыбается он, всецело понимая мой вопрос.

– Хорошо, – кратко киваю я и начинаю первый куплет с насыщенного тванга:

– У океана тишина,

Лишь волны могучие поют колыбель:

Успокаивают сломанную душу,

Зашивают раны на сердце теперь –

После тебя: ты разорвал всю меня изнутри

На части, на стекла, на бесцветные камни,

Неровные, некрасивые, с острыми гранями.

Оставил во мне всё это "богатство",

Лично отправил на казнь беспощадно.

Под конец куплета идет переход на крещендо и чистый звук. На припеве использую высокий микст, пока еще умеренный бэлтинг и нежный субтон:

– Я не ангел, ты слышишь меня?

Не идеал. Во мне тоже есть тьма,

Есть дефекты, душевные муки.

Ты не один не уверен в себе.

Ты не один убегаешь от правды,

Порой я тоже боюсь, но с тобой

Хочу пережить все невзгоды;

Но…

Ты каждый раз, боясь отпустить,

Противоречишь себе и уходишь.

Я не знаю, вернешься ли ты?

И, если да, вынесу ли я это снова?

Я устала тебя догонять, молча ждать,

И каждый раз не терять надежду – а вдруг?

Вдруг ты обнимешь и скажешь: "Свободен я,

И отныне с тобой навсегда".

Снижаю голос и пою второй куплет чистым микстом, придерживаясь гладкости звучания:

– Океан в лучах заката

Соль мою уносит вдаль:

Забирает себе мои слезы

И крики. Пусть. Мне не жаль.

Скажи, ты знал исход любви?

Да-да, нашей с тобой беды?

Любовь – беда для тех,

Кто не умеет безусловно любить.

А ты не умеешь, ты из тех,

Кто бросает, боясь отпустить.

Во второй раз пою припев, уже расширяя объем, добавляя в бэлтинг больше чувств и экспрессии. На последних строчках снижаю громкость, выдыхаю очень тихий субтон, заменяя звук "а" на придыхание.

В третий куплет вступаю с микстом, включаю красивые мелизмы.

– Ты считаешь себя не достойным любви,

Всюду ищешь в себе недостатки,

Стены бьешь каждый раз, боясь жадной тьмы,

Что в тебе обитает, покой не дает обрести.

Ты считаешь себя не достойным меня,

Всюду ищешь себе отговорки,

В сердце бьешь каждый раз, боясь нашей любви,

Что в нас обоих живет, дает свет обрести.

Снова двойной припев: мощнейший бэлтинг, эмоциональный срыв и финишный глухой звук, ставящий красивую точку в песне.

Последняя нота вылетает из моих пальцев, и я поднимаю глаза на профессора, ожидая каких-либо слов.

– Глубокое исполнение. А еще интересный выбор. Почему любимая песня на английском? У тебя же в основном испанский репертуар, ты говорила.

– Это задание от киностудии, – поясняю я. – Меня попросили написать песню для саундтрека к экранизации одного очень известного испанского романа. Она непременно должна была быть английской. И я основательно подошла к этому делу, прочла книгу, после сценарий, плюс позаимствовала историю подруги. А потом села ее писать. В итоге, я и не заметила, как она стала моей любимой. В эту песню я вложила слишком много чувств.

Мужчина кивает, в его глазах отражается понимание. Он отходит от рояля, звонко постукивая тростью об пол. Останавливается неподалеку, опираясь обеими руками на бронзовую рукоять металлической трости.

– Я еще на прошлом занятии заметил, твой голос – твой инструмент. Очень сильный. – Он задумчиво вздыхает. – Грудной механизм… великолепный. Чередование ярких звуков и придыхания… этот прием тебе дается очень хорошо, намного лучше всех моих студентов. Ты отлично работаешь с дыханием. Филировка звука также на протяжении всей песни очень профессиональная. Еще я услышал в некоторых местах прелестную мелизматику. Не понимаю, зачем тебе нужен я? – шутливым тоном спрашивает Герман, по-доброму улыбнувшись мне и наклонив голову набок.

– Эта песня отыграна мной много раз, я ее технике уделила больше времени, нежели в случае с остальными моими песнями. Возможно, по этой причине вы сейчас хвалите меня?

– Нет, девочка моя. Как раз твой ответственный подход к делу, твой усердный труд, полная отдача показывают твою профессиональную грамотность. Ты себя без музыки не представляешь, верно? – Он смотрит на меня отцовским взглядом, и во мне пробуждается желание высказаться, поделиться, раскрыться, но я изо всех сил сдерживаю порыв. Я ничего не говорю, но он отвечает за меня: – Верно. По глазам вижу. Ты и музыка – одно целое. Хочется верить, что так будет и дальше. Ты молодец, девочка.

У меня возникает ощущение эмоциональной уязвимости, когда он это говорит. Хочется обнять, но я всё еще не могу это сделать. Только не мужчину.

– Спасибо, – почти сухо отзываюсь я, насильно уводя взгляд от умных и выразительных глаз, по углам которых расползаются старческие морщинки.

Я совсем не ощущаю себя в опасности рядом с ним, не вижу в мужчине угрозу, едва ли не впервые в жизни меня накрывает относительное спокойствие.

– Теперь хотелось бы послушать самую недооцененную песню, – просит профессор, внимательно глядя на меня.

– Кем?

– Публикой, – с готовностью отвечает преподаватель.

– Самая недооцененная песня? – вторю задумчиво. – Пожалуй, это "Ты за спиной".

Я извлекаю из сумки на полу свою тетрадь с испанскими текстами и их параллельным переводом на русский и устанавливаю на пюпитр, дед с интересом подтягивается ко мне, заглядывает в страницы, глаза его бегают по русским строчкам, и я пока медлю, петь не начинаю.

– Угу, – мычит он, что-то заключая в мыслях. – А теперь я хочу послушать это.

И я опускаю пальцы на музыкальный инструмент, готовая петь.

– По щекам дождливая течет непогода,

В печальных тонах кроются грусти разводы,

И пятнами мокрыми боль на губах

Оседает. И дрожь в обнаженных плечах.

Поджатые в холод пальцы трясутся.

А внутри предательства копья несутся

И на части рвут мое сердце —

Точно тлеет в пылающем перце.

Припев настолько же громкий и полон чувственной экспрессии, насколько сильно рвалось мое сердце четыре года тому назад:

– Забивая на страх, забивая на раны,

Я срываюсь, бегу, гремя дверью подъезда,

Ключ в замок зажигания – кадр за кадром:

Несусь, разбавляя дождь своими слезами.

Ты за спиной, плачу я, об асфальт шины сбивая.

Ты за спиной, давишь на газ, меня догоняя.

Я слезы стираю, до крови губы кусая.

Я от тебя убегаю, тебя проклиная.

На втором куплете я слегка подостываю:

– Каждый раз в твой плен я попадаю,

Мне больно, но ты вновь меня похищаешь.

Тебя уже нет, но сердце в кровь разбиваю.

Я больна, этого я не скрываю.

Касание раз, касание снова,

Целуешь меня, но я недотрога.

Ладонь твоя в волосах моих снова,

И в пепел сгорает родная свобода.

Для следующего припева характерен более сдержанный бэлтинг и местами йодль. Завершающий куплет сильно короткий, но в нём заключены очень сильные чувства и важные слова: