- А интересная бабка нам попалась, правда? – наконец, снова заговорил я. – Одна ее наворочанная лампа для кемпинга чего стоит. И где только нашла?

- О чем ты? – непонимающе уставился на меня Белый.

- О лампе аккумуляторной, что над оградой на ветке дерева висела, - ответил я, осознавая по взгляду товарища, что Саня и теперь меня не понимает.

- Серый! – очень серьезно сказал Саша, - там, на старом заизолированном проводе висел патрон с тусклой шестидесятиватной лампочкой! Я еще подумал, что это ей кто-то из местных мужиков за бутылку прокинул до могилы…

- Саш! - заглянул я в глаза товарищу. – Там была энергосберегающая яркая аккумуляторная лампа!

Белый пару секунд смотре как бы сквозь меня, шевеля губами и явно прикидывая что-то в уме.

- На сколько, говоришь, у тебя часы спешить начали?! – наконец спросил он, плохо сдерживая волнение в голосе.

- На двадцать две минуты! – мгновенно ответил я, ничего не понимая, но тоже начиная переживать.

Саша кивнул, достал из кармана один из своих амулетов и, с явным усилием, сжал его в ладони, сверля взглядом.

Спустя минуту он опустил руку с зажатым в ней амулетом на сидение, поднял лицо к потолку, и я первый раз в жизни услышал, как Белый матерится…

3

На вокзале меня уже встречал Игорь. Побежали мы к стоянке такси и не на остановку общественного транспорта, а к припаркованной практически у самых ворот удлиненной рефрижераторной Газели. Внутри нее оказался целый вычислительный центр, с кучей всевозможной техники: компьютерной, медицинской, радиотехнической и вообще не понятно какой.

- Снимай верхнюю одежду, раздевайся по пояс и подкатывай штаны! – сухо скомандовал Игорь, принимаясь протирать некоторые элементы оборудования ядрено пахнущей спиртом матерчатой салфеткой.

Я максимально быстро исполнил его указание и застыл в ожидании новых.

- Садись! – бросил Игорь, кивком указывая на кресло, отдаленно напоминающее стоматологическое.

Параллель с кабинетом дантиста мне не понравилась, но деваться было некуда. Поборов детские страхи, я плюхнулся в кресло и стал ждать.

Игорь быстро и сноровисто закрепил на мне с десяток различных датчиков, инструктируя меня по ходу дела.

- Парень ты смышленый, поэтому буду объяснять один раз, поскольку времени, возможно, у нас нет от слова совсем. Как только я закончу фиксировать маяки и датчики, начнется низкоуровневый съем информации с твоей памяти, ауры и амулета. Последний тебе придется держать зажатым в руке, приложив палец к сканеру отпечатка. Теперь самое главное! Напрягись, чтобы понять меня правильно. Я помню, что ты читал «Понедельник…» Стругацких. Так вот! Тебе необходимо сидеть и вспоминать все с тобой произошедшее в режиме прерывистой контрамоции, начиная с момента нашей встречи. Точки разбиения можешь выбирать сам. Главное, чтобы не было пробелов! Готов?!

И, не дожидаясь моего отрицательного ответа, Игорь, не оборачиваясь к клавиатуре, нажал какую-то клавишу…

А) Прервав ругань на полуслове, Сашка кладет мне руки на плечи и заставляет посмотреть ему в глаза. Я каменею, не в силах пошевелиться и за секунду получаю целый пакет информации. «Распаковывая» пакет, я вижу, что Белый уже дергает стоп-кран в тамбуре вагона и прыгает вниз в автоматически открывшиеся двери. В вагоне тревожно переговариваются пассажиры, обеспокоено бегает помощник машиниста, за ним «хвостиком» следует девушка-охранник. Но мне сейчас не до них, я смотрю, как метрах в пяти от поезда на грани видимости человеческая фигура уменьшается в размере, сгибается и совсем скрывается с глаз уже на четвереньках. Еще мгновение рассматриваю темноту, а потом начинаю действовать, согласно инструкции, которую наспех составил и передал мне Саша. Связавшись с Олегом Петровичем, я продиктовал ему код возможного происшествия. Доцент старчески покряхтел в трубку, а потом потребовал от меня запомнить комбинацию клавиш, которую я должен ввести на телефоне-амулете сразу же после нашего разговора. На удивление, я запомнил комбинацию из тринадцати символов с третьего раза.

- На вокзале тебя встретит Игорь, - инструктировал меня Олег Петрович, - поступишь в полное его распоряжение. До этого ни с кем не общайся: на звонки и сообщения не отвечай, притворись спящим – максимально дистанцируйся от окружающих! Доступно?!

Я кивнул, почему-то абсолютно уверенный в том, что такого ответа древнему Иному будет достаточно. Судя по коротким гудкам в трубке, так оно и было.

Первым делом я ввел нужную комбинацию символов на экране телефона и послал вызов на невозможный номер. Экран амулета моргнул и сообщил, что пропускной режим охранного периметра настроен на дозорных с табельными номерами ЦД001 и ЦД002.

«Кто б еще мне объяснил, что это значит?..» - тихо пробормотал я себе под нос, удобнее устраиваясь у окна, чтобы играть роль спящего.

Поезд уже возобновил движение, стуча и покачиваясь. Контролер и охранник писали какой-то протокол или акт по поводу неплановой остановки. Я сквозь ресницы смотрел в черное окно. Внезапно на стекле стали вырисовываться контуры человеческого лица. Когда в набросках уже стало угадываться лицо нашей с Белым недавней знакомой, я, цепенея, крепко-накрепко сжал в руке амулет и, совсем по-детски, с силой зажмурил глаза!

Так я и ехал до конечной остановки, где меня должен был встречать Игорь. Только услышав о прибытии и почувствовав остановку состава, я, не глядя в окно, подскочил, ввинтился в жидкий ручеек выходящих пассажиров и спрыгнул с подножки прямо в дружески раскрытые объятья Игоря.

Б) Мы сидим с Сашей под навесом у перрона и я жалуюсь ему на отстающие часы. Мы садимся в электропоезд, болтаем о всякой ерунде, доходим в беседе до разногласия по источнику света на кладбище. Саша нервничает и начинает проверять что-то понятное только ему одному. Я стараюсь детально вспомнить и передать все его движения и реакции. Дальше я (не без гордости) слово в слово воспроизвожу ту многоэтажную тираду, которой, безмерно меня удивив, разразился тогда Белый.

В) Луч телефонного фонарика (не моего старого телефона, а артефакта – тут диод куда как ярче) скользит по замусоренной обочине. Я про себя возмущаюсь «местными свиньями» и верчу в руках пустой стаканчик.

Стоп! А когда и куда пропал стаканчик?! На лавочке его у меня уже не было!

Сильная колющая боль в затылке заставляет меня вернуться к воспоминаниям.

Луч продолжает скользить по дороге то влево, то вправо. И только заметив, что в крайнем правом положении он не осветил обочину, а рассеялся в круге постороннего света, я обнаружил освещенный участок над одной из крайних могил кладбища.

Вот она аккумуляторная лампа. Кажется, я даже различаю крючок, которым она держится на ветке.

А вот и старушка. Вот я сканирую ее ауру, мы беседуем. Теперь слышен голос Александра, а потом уже и его неуклюжее появление в кругу света. Дело доходит до моей попытки помочь ему удержать равновесие…

Что-то не так!

Во-первых, я не могу вспомнить, как именно я поскользнулся: какая нога поехала, как я махал при этом руками, как выронил стаканчик. Просто факт временной потери равновесия, и вот я уже придерживаю Белого обеими руками. Такое ощущение, что я смотрю фильм, с которым очень топорно поработал монтажер-недоучка.

Дальше все идет, как по писаному: мы общаемся со старушкой и уходим в сторону железнодорожных путей.

Г) Мы с Белым идем к пригородному железнодорожному вокзалу. Дорогу нам заступает классическая цыганка с пышными формами, золотым зубом и в цветастых одеждах. Правда, просит не позолотить ручку, а прикурить. Я, не вступая в диалог, мотаю головой и делаю шаг в сторону, чтобы быстрее миновать досадную помеху. Успеваю сделать три шага прежде, чем понимаю, что не слышу сзади шагов Белого. Обернувшись, я обнаруживаю напарника дружески беседующим с цыганкой! Они тут же замолкают, смотрят на меня и оба широко улыбаются.