Я стояла, прижавшись спиной к прохладной стене. От напряженного ожидания все тело сковало, казалось, я стала частью этой стены. Вот тут, совсем рядом, за прочной металлической дверью, находился человек, по вине которого я жила последние две недели словно в полных опасностей каменных джунглях, где опытный стрелок, выслеживая жертву, всегда находится в тени, а жертва едва успевает спрятаться от неминуемой пули. Увы, в этой сложной игре мне и моему нынешнему клиенту достались роли жертв. И вот я здесь, рядом со мной молодой парень, отважный и бесстрашный. Еще бы, ведь на нем защитная форма сотрудника СОБРа, шлем, пуленепробиваемый бронежилет, автомат. Парень крепко обхватил мое запястье, удерживая рядом с собой. Напротив еще трое, в том же обмундировании, с оружием наготове. Парни общаются знаками, ни единого слова, только напряженное сосредоточение и ожидание команды. «Охотник», скрывающийся за металлической дверью, еще не знает, что готовится штурм его «убежища», такого поворота событий он явно не ожидает. Ведь все это время он диктовал условия игры, но сегодня, сейчас, через считаные секунды я в компании бравых ребят из СОБРа планировала поставить жирную точку в затянувшейся и опасной схватке.

Мучительные секунды ожидания сливались в бесконечные минуты, я почувствовала, как прохладная капля пота покатилась по щеке. Привычные бытовые звуки – открывающихся дверей, едущих лифтов, сигналящих на улице машин – буквально разрывали повисшую тишину. Но тут один из собровцев приложил палец к уху, быстро кивнул своим коллегам и посмотрел на меня. Сигнал к началу штурма получен, пришло мое время выступить на первый план.

Я одернула юбку, поправила прядь волос и подошла к входной двери. Бронежилет, прикрытый темной широкой блузкой, стягивал грудь. Глубокий вдох и… три протяжных звонка, затем, через несколько секунд, еще один короткий. За дверью послышались шаги, кто-то, пока невидимый для меня, приблизился к двери.

– Кто? – услышала я неприятный мужской голос.

– Мы с вами договаривались, – ответила холодно.

– Одна пришла? – строго поинтересовался мой собеседник через запертую дверь.

– Разумеется.

– Смотри мне, если попытаешься обмануть, я твоего Стасика в порошок сотру.

Стасик – это как раз и есть мой клиент. В данный момент он находился в окружении сотрудников милиции, и ничто ему не угрожало. Хотя человек, назначивший мне встречу, еще не знал об этом. До него данная информация благодаря моим стараниям не дошла.

– Деньги принесла?

– Вот. – Я подняла руку, демонстрируя небольшой чемоданчик. Сквозь дверной глазок мужчина долго изучал мою ношу.

– Руки подними так, чтобы я их видел. И не дури.

Я сделала то, о чем он просил, и стала ждать, когда откроется дверь. Сначала металлический звук известил нас о том, что снята дверная цепочка, затем щелчок, ключ в замке один раз повернули. Собровцы сохраняли невозмутимое спокойствие, для них сигналом к штурму была открытая дверь, но хозяин дома медлил, как будто шестое чувство подсказывало ему: не так все чисто, как кажется.

Едва узкая полоска света вырвалась из заточения, пронзая щель между дверью и порогом, как крепкая мужская рука одного из собровцев оттолкнула меня в сторону. Основным условием, поставленным передо мной до начала штурма, было мое неучастие в операции. Несмотря на возражения, мне позволено было выступить только в скромной роли приманки, все остальное должны были сделать собровцы. Я стояла, прижавшись спиной к стене, и наблюдала заключительную часть своей нелегкой, утомительной работы. Его взяли быстро и практически без шума, две пули, выпущенные из «макарова» преступником, воткнулись в потолок, не причинив никому вреда. Щелчок наручников стал заключительным аккордом. Я посмотрела в глаза своему противнику, когда его выводили из квартиры. Они были полны ненависти и злобы.

– Тварь, – еле слышно прорычал он, проходя мимо меня.

– Сам такой, – шепнула я в ответ и приподняла блузку, чтобы расстегнуть тесный бронежилет.

Вечером того же дня.

День был на исходе, меня пригласил на ужин мой старый знакомый, Вовка Порошин. Его участие в минувшем деле было весьма значимым. Можно сказать, он, сотрудник правоохранительных органов, выступил посредником между мной и собровцами. И теперь, когда все неприятности оказались позади, а мой счет в банке пополнился на внушительную сумму, мы с Порошиным решили отметить это дело в уютном кафе на окраине Тарасова. Место для встречи выбирал Владимир. Меня, признаться, несколько удивил его выбор, но я не стала задавать лишних вопросов. Сейчас мне просто хотелось расслабиться и узнать подробности «своего» дела от следователя, в чьи руки перешел мой недавний противник. Но Порошин о деле говорить не захотел.

– Давай о чем-нибудь более интересном поговорим. Хотя бы сегодня, – сказал он, перед тем как сделать заказ. – Пиво, шампанское, водка, что будем заказывать?

Официант уже навис над нашим столиком с маленьким блокнотом и ручкой в руках.

– Коньяк, – ответила я, чем вызвала умильную улыбку на лице Порошина.

– Вот это я понимаю. – Он с удовольствием потер ладони и заказал: – Триста граммов коньяка, лимончик, разумеется, сок апельсиновый, ну и салатики там всякие, зелень.

Когда официант ушел, Володя посмотрел на меня и спросил:

– Признайся, там, на квартире, страшно было?

– Скрывать не буду, страшно. Но в моем деле без страха нельзя. Отчаянное бесстрашие – прямой путь на тот свет, а у меня еще ремонт в квартире не сделан и дача недостроена, так что мне спешить нельзя. – Я улыбнулась.

Владимир долго переваривал услышанное, его взгляд был прикован к официанту, который уже направлялся к нам с графином коньяка, тарелкой порезанных лимонов и двумя бокалами сока. Только когда рюмки были наполнены, Порошин вновь посмотрел на меня и с умным видом сказал:

– Да, интересная у тебя философия, правильная. – Затем он поднял рюмку коньяка и, не чокаясь, опустошил ее одним глотком. – За тебя. – Володя поморщился, закусил лимончиком и потянулся за соком. – Слушай, Женька, а как ты относишься к порнографии? – спросил он как бы между прочим, отпивая из стакана апельсиновый сок.

– Это праздное любопытство или непристойное предложение? – ответила я вопросом на вопрос.

– Обычный вопрос, можешь считать, что это неприкрытое любопытство, и только. Тебе что, трудно на него ответить?

– Нет, не трудно. – Я протянула руку к лицу Володи и, дотронувшись до его щетинистой щеки, нежно погладила. – Так вот что ты имел в виду, когда предлагал поговорить о чем-нибудь приятном? Ну что же, скажу тебе правду, я обожаю порнографию, у меня полно дисков с такими штуками. Хочешь, поедем ко мне, вместе посмотрим?

– Да ну тебя, Охотникова. – Порошин, который в первые секунды моего странного поведения немного обалдел, взял мою руку за запястье и убрал от своего лица. – Хорош прикалываться, думаешь, я тебя плохо знаю?

– А что такое? – Я изобразила глупое удивление.

– Да тому, кто захочет посмотреть с тобой порнушку, ты ноги вырвешь раньше, чем он переступит порог твоего дома.

– Я действительно такая кровожадная? – усмехнулась я.

– Не, – он покачал головой и отвернулся, как будто пожалел о том, что вообще затеял этот разговор, – ты не кровожадная, но жутко сексуальная и абсолютно неприступная. – Я сдержанно отреагировала на подобный комплимент. После короткой паузы Порошин продолжил: – Я ведь не просто так этот разговор затеял, у меня к тебе дело есть.

– Говори.

– Живет в нашем городе одна порнозвезда, которой угрожают.

– Этакая грудастая длинноногая блондинка? – уточнила я с улыбкой.

– Ну, во-первых, она рыжая, – мне показалось, что Порошина моя ухмылка в адрес порнозвезды немного задела, – а во-вторых, не очень длинноногая. Средняя такая.