– Ладно. Только возьму ужин, чтобы поесть в спальне. – Я мило улыбнулась, распахнула дверцу холодильника и достала один из огромных сырых стейков, которыми Рэнсом набил мой холодильник.

Меня привело в бешенство, что он не учел того факта, что я стала вегетарианкой по моральным соображениям. Положить в холодильник то, что я считала трупом животного, все равно что показать огромный средний палец всем моим убеждениям.

Накрыв стейк другой тарелкой, я направилась наверх, где заглянула в одну из ванных комнат, чтобы взять ножницы, а затем вошла в комнату Рэнсома.

Я зашла сюда впервые с момента его переезда, если не учитывать сегодняшней стычки, во время которой у меня не было возможности как следует ее осмотреть. Я оглядывалась по сторонам, с жадностью замечая каждую деталь и сохраняя ее в памяти. Одна из важнейших стратегий войны – досконально изучить своего врага.

Неудивительно, что комната оказалась очень опрятной, с тщательно продуманным порядком. По сути, в ней почти ничего не изменилось, за исключением того, что все декоративные подушки, которые раньше лежали на кровати, теперь исчезли, видимо, будучи засунутыми в один из шкафов.

Было странно обыскивать комнату, которая являлась частью моего дома. Запах Рэнсома – насыщенный аромат леса и кожи – прилип к простыням. Открыв один из ящиков, я обнаружила коллекцию часов и ремней. Все ремни аккуратно скручены. Часы стоили не меньше пятидесяти тысяч за штуку. Рэнсом точно был при деньгах.

В другом ящике хранились его носки, запонки и нижнее белье. Все было черным, дизайнерским и совершенно новым.

Рядом лежала изящная плиссированная веревочка. Простите… что?

Зачем этому мужчине понадобилась веревка?

Пытаясь убедить себя в том, что это нормально, что, возможно, она нужна ему для работы (но каким образом?), я задвинула ящик. Должно быть объяснение. Рэнсом был придурком, но он не вызывал у меня устрашающих чувств. А я умела улавливать эти намеки довольно хорошо. Опыт и все такое.

Подойдя к шкафу, я нашла его костюмы и рубашки. Щелкнув ножницами в воздухе, принялась за работу. Разрезала стейк на мелкие кусочки, а затем спрятала их в темных и незаметных местах в шкафу, где Рэнсом никогда не сможет их найти. Если он так любил мясо, то будет справедливо, чтобы он и пах им.

Никогда в жизни я не делала ничего настолько коварного и уже начала испытывать сожаление, когда последний кусок стейка был спрятан в углу гардеробной с ковровым покрытием.

Это глупо. Рэнсом искусно разрушал мою жизнь, а я всего лишь совершила безобидную шалость, чтобы его одежда плохо пахла. Настоящий инфантилизм.

Я подошла к ноутбуку на тумбочке и открыла его. Для доступа требовались отпечаток пальца и пароль. Проклятье. Я оставила в покое ноутбук, размышляя, не занимается ли Рэнсом прямо в этот момент сексом с другой женщиной, и открыла его портфель. Там – вуаля – я наконец-то обнаружила что-то интересное. Бумаги. Обо мне.

Я пролистала страницы, поглощая столько информации, сколько могла – в пределах разумного. В них значилась еженедельная зарплата Рэнсома – ничего себе – и описание работы, включая конкретные пожелания моего отца. Сердце громко стучало в груди. Я едва могла разобрать слова, у меня начинала болеть и кружиться голова. Уже собиралась засунуть бумаги обратно в портфель, как раздался стальной хриплый голос, который, словно пуля, отрикошетил от стен, пробив зияющую болезненную дыру в моей спине.

– Большая ошибка.

Развернувшись на месте, я сжала ножницы в кулаке и попыталась проскочить под рукой Рэнсома, чтобы сбежать в свою комнату. Он поймал меня за талию, поднял, как маленького ребенка, и поставил перед собой. Я подняла голову и взглянула ему в лицо. Его зеленые глаза сузились до опасных щелочек. Губы от гнева сжались в тонкую линию. Его безупречный облик не изменился, но волосы были взъерошены, а шея покраснела.

Где ты был?

Чем занимался?

Почему весь светишься?

И самый главный вопрос – почему меня это волнует?

Я продела пальцы в отверстия на ножницах, нацелив лезвия на его бедро. Рэнсом быстро перехватил ножницы пальцами, не сводя с меня взгляда.

Покачав головой, он вздохнул.

– Мы это уже проходили.

Он вырвал ножницы из моей хватки и бросил их на тумбочку позади. Я мельком взглянула на его ладонь. Она была в крови. Я пустила ему кровь. Почему-то я не чувствовала себя ужасно из-за этого. Приятно осознавать, что он все-таки из плоти и крови.

– Что ты делаешь в моей комнате, Соплячка?

Я сглотнула, чувствуя, как у меня перехватывает дыхание. Его лицо находилось так близко. Слишком близко. Настолько, что я ощущала вкус виски на его языке и нотки вишни. Мои губы скривились в отвращении, и я задрожала всем телом. Мне хотелось плюнуть ему в лицо. Рэнсом так осуждал мое поведение, а сам переспал с кем-то, кто пользовался ароматизированным блеском для губ?

И еще говорил Таре, что у него есть стандарты!

– Шпионю, Рэндом. Что же еще? – Я непринужденно улыбнулась, разглаживая ткань его и без того выглаженной рубашки. – Хотела узнать кое-что о своем новом соседе.

– Узнала? – С холодным и отстраненным взглядом он отодвинул мою ладонь. Мы стояли вплотную. Мои бедра касались его коленей. Его жар постепенно окутывал меня. И это ощущение пронзало до дрожи. Никогда еще я не чувствовала чужого тепла так близко.

Впервые в жизни мне не хотелось сбежать от мужчины. Что не имело никакого смысла. Я ненавидела мужчин. Они в целом представляли для меня угрозу. А этот уже доказал, что способен причинить боль. Но что-то в Рэнсоме казалось незнакомым. Может быть, даже немного удивительным. Странно, но я даже наслаждалась нашей обоюдной ненавистью.

Среди лавины хаоса, которую он привнес в мою жизнь, ощущалась определенная безопасность. Я знала, что он никогда не поднимет на меня руку. Напротив, Рэнсом защитит меня от любой опасности, с которой я могу столкнуться.

– Да. – Я облизнула губы, не отступая ни на дюйм, не труся и не показывая ему, что он меня пугает. – Например, узнала, что ты встречаешься с двенадцатилетними.

– Какого черта? – прорычал он. Рэнсом состроил гримасу отвращения… но в то же время выглядел немного встревоженным? Будто я его раскусила.

Господи, пожалуйста, пусть мой телохранитель не окажется педофилом. Мне придется его убить, а я не хочу брать подобное на свою совесть.

Я встряхнула волосами.

– Кто еще может пользоваться блеском для губ с ароматом вишни? Ну же, Рэндом. Не заставляй меня сообщать властям.

С этими словами я подмигнула ему и попыталась выбраться из комнаты. Рэнсом поймал меня за запястье, крутанул на месте и ожесточенно оскалил зубы. Я впервые видела его в гневе. До сих пор он лишь изображал скуку и незаинтересованность, даже когда перекинул меня через плечо и швырнул в мою комнату… Мне не нравился злой Рэнсом.

– Слушай сюда, Соплячка. Сюда для тебя вход закрыт, пока не закончится время нашего сотрудничества. Я доступно объясняю?

– Это будет взаимно? – требовательно спросила я.

– Что будет взаимно? – коротко уточнил он.

– В мою комнату ты тоже не станешь заходить?

– Я твой гребаный охранник!

О боже. Он еще не опускался до таких ругательств. Сегодня я действительно задела его за живое.

– Ты можешь обеспечить мне надежную охрану за пределами моей комнаты, – разумно подметила я. – Мне нужно немного личного пространства.

– А мне нужен сносный клиент. Какая незадача. Я смогу входить в твою комнату, когда сочту нужным, принцесса. Но да будет тебе известно – если ты проникнешь сюда без приглашения, то выйдешь через чертово окно.

Угрожает мне насилием. Довольно неэффективно, учитывая его роль в моей жизни. Но я чувствовала, что Рэнсом уже понял это. Он блефует. Он никогда не причинит мне вреда. Я не понимала, откуда во мне такая уверенность. Просто знала это.

– Ох, как жаль. Мне казалось, в тебе больше самоконтроля.