Темное, похожее на чернильную кляксу, тело стремительно скользило в космическом пространстве, поглощая фотоны светового потока и не испуская в ответ ни единого лучика. Иногда оно растворялось в окружающем пространстве, чтобы возникнуть где-то в необозримой дали и вновь продолжить свою безумную гонку.

Последний раз «клякса» вынырнула позади естественного спутника Земли, после чего резко сбросила скорость. Не долетая километров четыреста до голубой планеты, она пристроилась к большому космическому аппарату и синхронизировала с ним орбиту.

Первым человеком, кому удалось лицезреть воочию космическое чудо, был Эрл Вудлоу, специалист станции МКС. Устроившись поудобнее на отдых в гамаке, он некоторое время провисел с закрытыми глазами, пока окончательно не осознал, что сна нет ни в одном глазу. Счастливое сопение коллеги, прикорнувшего чуть поодаль, стало раздражать и мешать сосредоточиться на погружении в царство Морфея.

Эрл вздохнул, достал широкий планшет, чтобы накропать заметку в свой микроблог. В нем он вел записи о сложности бытия космонавта с демонстрацией своим верным подписчикам разных чудес, в том числе и видов космического пространства. Красиво получались образы Земли, но особую таинственность несли в себе изображения другой стороны, черной бездны, уносящей воображение в звездную черную даль.

Вот и сейчас, Эрл решил проиллюстрировать свою заметку о бесконечности вселенной впечатляющим снимком через иллюминатор. Однако в этот раз что-то пошло не так. Эрл нацелился объективом планшета сквозь толстое стекло, но на получившимся снимке не увидел ни одной звезды. Озадаченный, он подышал на экран планшета и протер его рукавом, потом выглянул в иллюминатор сам.

– Не понял, – пробормотал он, протирая уже глаза, и выглянул еще раз.

Абсолютная чернота смотрела в ответ, пронизывая до кончиков пальцев вселенским холодом. Неясный страх поселился у него в груди. Эрл оглянулся, и отсек качнулся у него перед глазами. Отдыхающий Джозеф Пирс расплывался от окутавшей все мутной пелены. Но, Джозеф умиротворенно сопел на своем месте, и это состояние постепенно передалось и Эрлу.

– Спокойно, все в порядке, – подтвердил он вслух.

– Что в порядке? – Джозеф открыл глаза и с тревогой посмотрела на товарища. – Когда так говорят, значит что-то случилось. Что произошло, Эрл?

– Ты же только что спал, – растерялся тот. – Это я сказал сам себе…

– Зачем тебе нужно оставаться спокойным?

Эрл поежился под пристальным взглядом и подумал, что из двух зол нужно выбрать наименьшее.

– Там, – вздохнул он и кивнул в сторону иллюминатора, – пропали звезды.

«Или у меня проблемы со зрением», – мелькнула в его голове тревожная мысль.

Джозеф Пирс, командир корабля «Дракон», недоверчиво посмотрел на него и покачал головой. Невесомость способствовала развитию разных болезней, придавленных на Земле гравитацией и столбом воздуха над головой. И не всегда врачам можно было предсказать то, что произойдет, когда исчезнет сила тяжести и нахлынет синдром космической адаптации. Попрощавшись со сном, Джозеф выбрался из гамака и подплыл к иллюминатору. Минуту смотрел, не проронив ни слова, а после отвернулся с задумчивым видом.

– Ну что? – Эрл еле дождался этого момента, не находя себе места от нетерпения.

– Нужно сообщить командиру МКС, господину Волкову. Похоже, у нас гости.

Невысокий человек плотного сложения в драповом пальто и старомодной шляпе задумчиво вертел в руках длинный бумажный конверт с витиеватой эмблемой на штемпеле.

– Здорово, Макарыч! – проходящий мимо сосед взглянул на письмо в его руках с пониманием: – Это тебе, небось, судейские прислали. Они только и остались в прошлом веке, а сейчас у всех остальных почта электронная.

– Разберемся, – отмахнулся тот и, проводив соседа взглядом, присмотрелся к штемпелю отправителя.

Синие, слегка размытые переплетенные буквы сливались в два слова: «Космическое агентство». «Вот так, – подумал Макарыч, – есть много разных агентств: туристическое, автотранспортное, железнодорожное… Теперь появилось и космическое. А чем космос хуже? Транспорт налажен, туристы летают. В пору вводить регулярные рейсы с посещением МКС и фотографированием на фоне раритетных спутников, еще не успевших сгореть в атмосфере».

Он надорвал краешек конверта, но рука предательски задрожала и оторвался только краешек, не дотянув даже до половины. Макарыч убрал руку и решил переждать, пока схлынет накатившее волнение.

Он закрыл глаза и сразу же перед ним промелькнули звезды, такие, какие они видятся только из космоса, а тело словно стало легче, подхваченное невесомостью. Космос уже никогда не отпускал того, кто хоть однажды видел его воочию. Иногда, по ночам, ему грезился полет в пространстве и Макарыч просыпался, «падая» на кровать. После чего некоторое время не мог прийти в себя и заснуть, не понимая, как здесь очутился.

Он убрал конверт в карман, но даже через ткань подкладки чувствовался исходящий от него жар.

– Что со мной? Стал суеверным? – усмехнулся Макарыч.

Спустя год серых будней появился слабенький лучик надежды. Тонкий и хрупкий, как стеклянная ниточка, протянувшаяся с небес.

– Ничего особенного там нет, – внезапно подумал он. – Если бы было, то проще было позвонить, а не слать глупые конверты, которые почтовая служба может потерять в пути.

Словно в ответ на его мысли зазвонил сотовый. Номер был незнаком. «Брать или не брать – вот в чем вопрос», – он задумчиво смотрел на экран телефона, как некогда Гамлет в черные глазницы черепа.

– Алло, – любопытство все же взяло верх.

– Макарыч? Здорово, старый хрыч! Что, не ожидал?

– Признаться, не очень… Но я тоже рад тебя слышать, Тимофей Николаевич.

– Ага, смотрю, что ты все тот же осторожный лис, как и прежде! Как я понял, письмо ты еще не прочитал?

– Вот, держу перед собой. Только получил. Ты же знаешь, как почта иной раз ходит.

– Ладно тебе нашу почту позорить. Работает, как может. Кстати, поэтому я и дублирую послание звонком. Короче, завтра с документами жду тебя в Управлении. То есть в Агентстве, мы так сейчас называемся. Пока все понятно?

– Зачем нужно письмо?

– Я подумал, что тебе будет приятно получить официальное приглашение.

– Спасибо, тронут.

– Ага, остальное – при встрече. Или ты еще раздумываешь?

– Нет, я на все согласен.

– Ну-ну, я бы на твоем месте не зарекался, – рассмеялся Тимофей Николаевич. – Но я на тебя не зря рассчитывал. Жду.

В этом здании Макарыч никогда не был. Невзрачная серая четырехэтажка, часть которой закрывал бетонный забор, не выглядела верхом архитектурного изыска. Эдакий постмодерновый практицизм, зато не где-то на куличках, а в пределах Садового кольца столицы. Коммерческие контакты в нынешнюю эпоху стали значить больше, чем деловые.

Макарыч взглянул на часы – до встречи оставалось минут пятнадцать, но надо было ещё получить пропуск. Женщина за толстым стеклом долго листала бумажные списки, «сличала возраст с полом» – как любил говаривать один его хороший знакомый. Наконец, без слов был вброшен в амбразуру окошечка кусочек пластика, открывающего дорогу в мир за трехметровым забором с колючей проволокой наверху.

Внутри территория была гораздо интереснее, чем представлялась снаружи. Красиво отделанный внутренний дворик радовал глаз зелеными насаждениями, ухоженными, как при королевском дворце. В центре этого маленького парка стоял непонятный космический аппарат, больше похожий на реквизит старого фантастического фильма.

Однако в полной мере насладиться произведением искусства не удалось. Шустрый провожатый проскакал сайгаком по территории, занырнул в здание и только тут степенно пошел вдоль ряда железных дверей, отвечая кивками проскакивающим с деловым видом сотрудникам. Наконец, около одной из дверей, по виду из более толстого металла, он остановился и бросил коротко: «Сюда». В ее верхней части красовалась табличка с золотыми буквами: «Савинков Тимофей Николаевич. Советник по общим вопросам»