P.S. Ночью я стоял на костылях перед кроваткой своего сына.

Я знал, что имел в виду отец. Просто не хотел об этом думать.

– Он так мило сопит во сне. – К моему плечу прильнула Азриэлла, с забинтованной правой рукой на перевязи. – Теперь у него есть и бабушка и дедушка. Крестить будем на следующей неделе?

– Если тебе уже снимут гипс, – шёпотом напомнил я. – К тому же, если Толстый не выйдет из комы хотя бы на днях, всё придётся отменить. Про полковника вообще молчу.

– Он просто случайно попал под горячую руку…

– Ногу.

– Руку моей мамы! Хотя, по-моему, она всё-таки его головой, нет?

– Не помню. У неё спроси, если её саму хоть когда-нибудь из травматологии выпишут. Отец-то, кстати, ещё бодрый старик, на своих четвереньках уполз.

– Старая закваска, – уважительно протянула моя жена. – Да, а о чём вы там говорили, за дверью, когда я пришла?

– А-а, так…

– О чём?

– Не важно.

– Я не отстану, ты меня знаешь!

Видимо, она всё-таки разбудила малыша. Захария заворочался, быстро открыл глазки, собрался заплакать, а потом вдруг протянул ко мне руки, сказав первое слово:

– Папа…