Пролог.

– Гражданин Крайнов, вы арестованы!

Услышав это, я невольно рассмеялся, и сказал, вытирая платком, что достал из кармана, слёзы в уголках глаз:

– Для начала, лейтенант, арестовывать меня втроём, водителя в машине я не считаю, это просто оскорбление. Я не дамся, а чтобы меня задержать, нужна по крайней мере рота осназа, да и то не факт. К тому же, вы должны мне предъявить документы. Перед этим испросив разрешения у командира корпуса, что стоит рядом. Разрешения на мой арест. Я хоть и командированный, но в его веденье. При этом вы обязаны предъявить документы начальнику особого отдела корпуса, именно ему, а не полковому особисту, к которому вы подходили. Он тут ничего не решает. Только после этих обязательных процедур, вы можете ко мне подойти, с ротой осназа, для такой наглой попытки ареста. Я всё сказал. Кругом! Пшёл вон!

Ситуация меня действительно изрядно позабавила. Не знаю кто санкционировал попытку моего такого задержания, но не думаю что это Абвер, похоже действительно наши душегубы работают. Я также не собирался дать себя арестовывать, больно оно мне надо. Поэтому подобное решение спровоцировать эту тройку было мной хорошенько обдумано, хотя на это и было пущено мало времени, и даже одобрено. Мной естественно. И гэбэшники не сплоховали, дернулись ко мне. Сначала лейтенант руки протянул, довольно неплохо делая попытку спеленать меня, ну и двое его подручных на подхвате. В результате, три удара, три тела под ногами. Кулаком не бил, руки берёг, ребром ладони, ну и магией помогал, «руками» амулета-помощника, что находился под фуражкой. Так что эти удары, это скорее демонстрация что я именно ими вырубил, а не магией. Всё вокруг застыли в шоке, что мои ведомые, что командиры и другие свидетели. А вот водитель у приезжих не сплоховал, выскочил, вскидывая автомат «ППШ», и получил рукояткой ножа по лбу, тоже упав без чувств, на лбу стала стремительно наливаться шишка.

– Товарищ генерал, – обратился я к Егорьеву. – Вы бы проверили этих субчиков. На диверсантов от немцев они не похожи, но ведут себя подозрительно.

– Ты прав, майор, – согласился тот и посмотрев на подошедшего начальника особого отдела своего корпуса, приказал ему. – Матвей, проверь. Что-то странно их появление тут. Майор сутки у нас не был, а они уже здесь. И звонка сверху не было.

– Тут ничего странного нет, видимо опасались вспугнуть, – ответил тот подходя, после чего стал командовать.

Пока бойцы комендантского взвода разоружали неизвестных, мне они так и не представились, тот шептал что-то на уху генералу, а я, получив свой нож обратно, один из бойцов принёс, и убирая тот за голенище сапога, приказал ведомым:

– Идите отдыхать. Через час у нас ещё один вылет. Как раз снарядят и подготовят к вылету наши самолёты. Свободны.

Тех утащили их знакомые, тоже из пополнения, видать жаждали услышать рассказ о первом боевом вылете, а мне не дал уйти генерал:

– Майор, что там за история с обнаруженным лётчиком на оккупированной территории? Почему не доложили?

– В рапорте указано, товарищ генерал. Я посчитал эту деталь не существенной, и решил ночью слетать за лётчиком. Ночью я как днём вижу, обнаружу, сяду рядом, и заберу. Разрешите связной самолёт задействовать?

– Отказываю. Рисковать не будем, – нахмурился генерал.

– Хотя бы разрешите вылет через час? Молодёжь гонять нужно.

– С боевых вылетов тебя никто не снимал, так что работай. Только в этот раз действуй над своей территорией.

– Есть, – козырнул я.

До обеда ещё далеко, через два часа только, поэтому взяв гитару, вокруг у нашей землянки тут же собралось изрядно народу, и я дал концерт. Тот лейтенант очнулся, но на виду не появлялся, только его люди маячили неподалёку, ругался в штабной землянке с генералом, сам звонил наверх, ну и генерал звонил. Лейтенант хотел запретить мне вылет, но Егорьев не дал, похоже пошёл на принцип, и дал добро. Так что мы снова вскоре оказались в воздухе. Естественно приказ генерала я нарушил. На высоте пятисот метров, набрав максимальную скорость мы сблизились с передовой, и снизившись до ста метров прошли над ней, промелькнув над головами окопников. В этот раз действовать нужно быстрее, уверен уже пошли звонки и скоро в этот район направят дежурных истребителей для нашего перехвата.

Причина такого моего решения, а это уже во второй раз, когда я сознательно нарушаю приказ, и чую Егорьев в этот раз не простит, это во всё том же лётчике что шёл к передовой. Ну не мог я его бросить. Кто его знает, сможет тот добраться до наших или нет, поэтому я и действовал осознанно. Однако, прежде чем искать его и подбирать, нужно растратить боекомплект на подходящие цели. Не лететь же обратно с полными коробами патронов к пулемётам и пушке? Тем более за этим строго следят. Как горько шутили некоторые лётчики, лучше в воздух выпустить боекомплект, если вылет пустой был, чем возвращаться, не растратив его. Оргвыводы иначе последуют незамедлительно. Именно поэтому не успели мы удалится и на двадцать километров, как обнаружив колонну, пехотную, шло около роты. Я первым стал падать на них с трёхсот метров, и за мной последовали ведомые. Сделали мы один заход. Немцы мою атаку проморгали, я успел снять неплохой урожай, уничтожив не меньше двадцати солдат, да по десятку мои ведомые прихватили, но немцы уже разбегались, так что ловить их по одному не стоит, подловят, и мы, выйдя из атаки, полетели дальше. А тут удача. Я обнаружил с помощью сканера замаскированный аэродром подскока. Там как раз пара готовилась взлетать, и ещё одна пара на опушке под масксетью, торопливо готовилась к вылету. Там патронные короба снаряжались.

– Ив и Тополь, внимание, под нами аэродром подскока. Атакуйте «мессеры» на поле. Ив, бей ведущего, Тополь ведомого, я зениткой займусь.

Рухнув в пике вниз, я короткой очередью снёс зенитку, та стояла в капонире из мешков, одноствольная автоматическая пушка была. Ну и расчёт проредил, так что та заткнулась, едва успев дать короткую очередь. Парни делали заход за заходом, на разгоняющихся немцы, непростое дело, но ведомый уже сбрасывал скорость и горел, и сейчас на пару те добивали ведущего. А тот мастер, успел даже взлететь, но всё же рухнул на землю. А я сделал четыре захода. Поджёг грузовик с бочками авиационного бензина в кузове, и оба оставшихся «мессера», ну и по личному составу походил, прореживая, да остальную автотехнику уничтожая.

– Уходим парни, – скомандовал я, и мы стали оттягиваться в сторону. Ведомые снова заняли свои места за моим хвостом.

Короба у нас на две трети опустели, можно и с таким боезапасом возвращаться, так что рисковать я не стал, мы летели за летуном, а потом на аэродром. Причём осторожненько, пассажиром рисковать я не собирался. Мы удалились километров на тридцать, и я, сделав круг, выпуская шасси, сходу пошёл на посадку. Искать летуна долго не пришлось, тот всего четыре километра прошёл от того места где я его видел в прошлый раз. Делая над ним круг, тот меня видел, в лесопосадке прятался, и показал ему что иду на посадку, помахав рукой. Так что тот побежал к пустой полевой дороге, а я приказал парням охранять меня, и вот так сел на обочину дороги. Она ровной была, сесть можно, как и взлететь.

Я открыл фонарь, и выбрался на крыло, не обращая внимания, на работающий мотор и то что винт активно крутится, наблюдая за подбегающим лётчиком. М-да, сверху он выглядел меньше. Тяжело будет, кабина у «Яка» не резиновая, тот был здоровый такой парень на вид лет тридцати, видать старослужащий. Судя по кубарям, старлей. Видя, как тот подбегает, я только улыбнулся. Одет он был в форму, лётные костюмы мало кто носил, вот и тот в командирской был, ремень с кобурой, шлемофон, больше у него ничего не было, даже планшетки и карты. Грудь пустая от наград. Это да, в вылеты награды не брали, оставляли в личных вещах или в штабе под проспись. Я исключение из правил, отказался это делать, о чём подписал акт, чтобы снять ответственность со штабных командиров. Так что тот наблюдал весёлого такого лыбящегося майора со всем иконостасом на груди. Включая золотую звёздочку. Вот я и наблюдал как у того лицо вытягивается. Узнал.