Зажегшийся ночник рассеял тьму, и я увидела двух смеющихся малышек.

– Ой, – удивилась одна из девочек, прижимая к груди странного вида игрушку – помесь чебурашки с драконом. Хорошо, что я эту игрушку при свете ночника увидела, потому что в противном случае заикание мне было бы гарантировано. Если не до конца жизни, то на пару дней точно.

– Мы думали, это Жужжен, – подхватила другая, садясь на кровати.

– Мы просто пошутить хотели, – добавила первая.

Понять, которая из них – Кристин, а которая – Аделин, не представлялось возможным. Девочки были совершенно одинаковыми: кудрявые, курносые и голубоглазые.

Я настороженно к себе принюхалась.

– Вкусно пахнет. Как фруктовая жвачка.

– А что у вас в волосах? – поинтересовалась одна из близняшек.

– И вообще с волосами.

– Почему у вас платье грязное?

– Я упала в кусты, – призналась честно.

Девочки слаженно хихикнули.

– Зачем?

– Как?

– А вот так. – Я вскинула руки и изобразила, что кувыркаюсь со ступенек.

Близняшки расхохотались.

– Вы на нас не сердитесь, мирэль Тонэ? – хором спросили они.

На то, чтобы сердиться, нужны силы. А у меня их уже не осталось. Последние высосал из меня ваш драгоценный папочка.

Разумеется, вслух я этого не сказала.

– Не сержусь. Хотите сказку послушать?

– Мы не любим сказки! – об этом мне тоже сообщили в один голос.

После чего девочка с «чебуроном» сказала:

– Мы их все уже наизусть знаем. Они скучные!

– А еще мама говорила, что все сказки – глупые, и учат одним только глупостям.

– Все?

– До единой! – серьезно заявила близняшка без игрушки, сложив руки на груди.

– Ну ладно, – сдалась я. – Тогда не буду рассказывать вам про Русалочку.

– Про кого?! – снова хором.

Упс.

– Это такая человекорыба, – я развела руки в стороны. – Большая, размером с…

– Пятноглаза? – подсказала одна из близняшек.

Если я здесь задержусь, точно придется разбираться в том, кто из девочек кто, а главное, кто такой пятноглаз.

– Примерно.

– И такая же толстая?

– Нет, она красивая. – Я устроилась прямо на полу, на мягком ковре, хоть и был риск его запачкать. Но это уже проблемы Жульена. Или кто тут у них за уборку ответственный. – Изящная, у нее длинные ярко-красные волосы, вместо ног красивый чешуйчатый хвост, а еще волшебный голос. Она поет так, что заслушаться можно. Но однажды она полюбила мужчину, который ходит по земле…

– Мама любила петь, – сказала одна из девочек грустно. – Но дедушка ей не разрешал, поэтому она не стала певицей.

Я сочувственно вздохнула.

– Отец Русалочки тоже не позволил ей быть с возлюбленным. Поэтому она решилась отправиться к злой ведьме… – для себя я уже решила, что вариация Уолта Диснея лучше первоисточника.

– К злой – кому?

Только не говорите, что у них слова «ведьма» нет.

– К злой-презлой человекорыбе, которая хотела заполучить ее голос. Кстати, вот она была толстой.

– Разве можно заполучить чей-то голос?

– С помощью магии.

– А-а-а… – девочка вскинула раскрытую ладонь. – Это как если перенастроить кольцо…

Чебурон прилетел ей в руку раньше, чем она успела закончить. Сестра выразительно на нее посмотрела, малышка ойкнула и поспешно спросила:

– А что было дальше?

– А дальше ложимся-ка поудобней и готовимся к захватывающему путешествию в далекое-предалекое морское царство…

Заинтригованные, девочки подтянули повыше одеяла и замерли в ожидании. И пусть потом не говорят, что не любят сказки. Вон как глаза заблестели.

– Ариэль отдала свой голос за возможность выйти на берег…

…Близняшки заснули сразу после того, как Русалочка вместе с принцем отбыли на корабле в свое долго и счастливо, а я прислонилась к стоявшему поблизости креслу, думая о том, что надо подоткнуть им одеяла. На этой мысли я и провалилась в море, где почему-то скакала по волнам на русалочьем хвосте, распевая в стиле Ариэль: «А-а-а-а! А-а-а-а-а!», а следом за мной на серф-доске несся Демаре, одетый как Аль Капоне. Злобно хохоча и размахивая магическим лассо.

Фернан Демаре

О том, что притащил в свой дом актрису, Фернан пожалел почти сразу же. Это чувство было ему незнакомо, потому что он никогда ни о чем не жалел и всегда отвечал за любые свои действия. Например, когда нехило вложился в добычу кармилия, а шахту завалило из-за неустойчивости пород. Хорошо, что произошло это ночью, и никто из рабочих не пострадал, но убытки компания понесла колоссальные. Естественно, в следующем году он заработал вдесятеро больше, однако та история научила его все взвешивать, прежде чем принимать важные решения, и заранее просчитывать риски.

До этого странного во всех отношениях дня.

Начиная с утреннего собеседования с мирэль Тонэ, уничтожения бассейна, разговора с Десмондом (который его и надоумил на эту аферу) и заканчивая выползающей из кустов актрисой. Последняя картина особенно ярко отпечаталась в памяти: Селани, лишенная своего привычного лоска, босая, смотрящая на него снизу вверх, и при этом пытающаяся артачиться и дерзить…

Может, все дело в этом. Отправляясь к дому владельца театра и по совместительству ее любовника, Фернан совсем не ожидал увидеть то, что увидел. Растерянность на лице девушки, усталость в глазах. Первой мыслью было: весь этот цирк устроен для него, друг попросту решил пошутить и подкупил актрису. Но Фернан быстро отмел подобное предположение. У мирэль Тонэ напрочь отсутствовал актерский талант, а у Десмонда – чувство юмора. К тому же Шерро не мог знать наверняка, что он отправится за ней. Что тут скажешь, раньше он сам бы над этим посмеялся.

Потому что Селани в роли няни для девочек едва ли не страшнее того обвала.

А ему, видимо, нужен отдых, раз в голову лезут такие безумные идеи.

Фернан положил сигару в пепельницу, устало потер виски и, погасив в кабинете свет, отправился в детскую. Он дал мирэль Тонэ достаточно времени, чтобы она справилась с заданием. Хотя очень сильно сомневался, что она вообще собиралась с чем-либо справляться.

Селани была очень похожа на Жизель. Такая же зацикленная на деньгах тщеславная пустышка. Он понял это во время их знакомства, и все сильнее убеждался в том, что она ничего собой не представляет, с каждой новой встречей. Возможно, именно поэтому актриса и его жена так быстро нашли общий язык.

Мирэль Тонэ делала все, только чтобы привлечь его внимание. Недвусмысленно намекала, что не прочь познакомиться поближе, откровенно предлагала себя и никак не унималась. Чем несказанно раздражала Фернана. До знакомства с Жизель такая тактика, возможно, и сработала бы, но сейчас он видел все женские уловки насквозь.

Самые разные уловки.

Впрочем, рвение стать няней для близняшек, признаться, его удивило. Потому что раньше Селани не горела желанием с ними общаться, несмотря на то, что была частым гостем в его доме. Удивило и сбило с толку.

Да, именно этим можно объяснить его временное помутнение рассудка.

Так что пора заканчивать этот балаган.

Нет, выгонять в ночь он ее не станет, но на большее пусть не рассчитывает.

В коридоре возле спальни близняшек дежурил дворецкий. Этиль прижимался к двери, будто пытался пройти сквозь нее или хотя бы с ней слиться, но после негромкого покашливания отскочил в сторону, словно ничего не делал. Вот только расплющенное покрасневшее ухо его выдало.

– Где мирэль Тонэ? – устало поинтересовался Фернан.

– Внутри, мируар Демаре, – кивнул мажордом на дверь в детскую.

– Что она делает?

– Последние десять минут молчит.

– Она молчит? Или девочки?

– Из спальни не доносится не звука.

– И ты не заглянул узнать почему? – с легким раздражением спросил мужчина.

– Вы не давали такого распоряжения, мируар, – важно заметил дворецкий, сложив руки за спиной.

Обиделся.

Как будто Этилю нужно было разрешение, чтобы везде совать свой длинный нос. Мимо него в этом доме ничего не проходило, не пробегало и не пролетало, за что Фернан его особенно ценил.