Сняв ветровку и отложив «беретту», я попыталась сначала прибраться, но поняла, что это бесполезно. Сергей, задумавшись и полностью уйдя в себя, стоял неподвижно. Затем схватил пистолет и направил его на меня, но я успела выхватить свой. Мы стояли и целились друг в друга, не издавая ни звука.

– Что с тобой, Сергей? – оборвав сосредоточенную тишину, спросила я. – Какого черта?

– Ведь ты работаешь за деньги, так где же гарантия, что не окажешься заодно с ними? – все больше распаляясь и дергаясь, выстреливал он словами. – Был у меня один друг, Осман, да и того достали. Я и тебя нанял, чтобы его опасности не подвергать, но у жизни злые шутки.

Сергей вдруг потерял свое первичное нервное напряжение и немного опустил дуло пистолета. Будучи неординарной личностью, Баранов вел себя соответственно своему эмоциональному типу: от него можно было ожидать чего угодно.

– Только не строй из себя психопата-маньяка, разуверившегося в преданности людей и замечающего лишь предательство. – Я как-то решила разрядить обстановку. – Зачем весь этот спектакль?

– Подарок, – сказал он, бросив пистолет перед собой и ногой подтолкнув его ко мне. Изможденная улыбка появилась на его лице. – Забудь, что я говорил сейчас. Ты мне не безразлична, поэтому я не хочу подвергать твою жизнь опасности, хотя это неотъемлемая часть работы телохранителя. Даже подставить кого-то как следует не могу. Размазня, – удивляясь себе, проговорил он с ненавистью.

Я прервала его монолог:

– И потому целился мне в голову. Тогда бы лучше в сердце. Выглядело бы эффектнее. Душераздирающая картина.

Он явно обиделся, опустил уставшие глаза. Я сама поняла, что слишком резко начала, и хотела извиниться, но Сергей опередил:

– Хорошо, в таком случае ты уволена. – Его холодный тон обжигал.

Я просто вросла в бетонный пол.

– Это вынужденная мера. И, конечно же, не из-за вашей профнепригодности. Вы один из лучших мастеров своего дела, – продолжал ошеломлять Баранов. – На данном этапе ваша помощь была неоценимо важна. Я вам искренне благодарен.

Закончив душещипательную речь, он направился к двери.

– Я возьму ключи от «Мерседеса», – обернувшись на секунду, сказал Сергей.

Я постаралась припарковать «Мерседес» в более или менее неприметном месте. Но дети, конечно, нашли машину и играли теперь около нее, все-таки боясь приблизиться. Взрослые же, проходя мимо, косились на вмятины от пуль в ее боку и на слегка треснувшее стекло левой задней двери.

Что-то подсказывало мне остановить его, вернуть назад. Но не побегу же я за ним и не кинусь на шею! У нас несколько иные отношения. Свой гонорар я получила в полной мере. Кроме того, уходя, Баранов обещал, что, если его знакомым понадобятся услуги телохранителя, он будет предлагать мою кандидатуру. Если успеет. Я боялась, что когда-нибудь ему перестанет везти.

Свой профессиональный долг я выполнила. Сохранила клиента нетронутым и девственно-чистым. Ни царапинки не появилось, ни волоска не упало с головы. Теперь, по сути дела, меня не должна волновать его судьба. Не стоит беспокоиться. Но почему-то Баранов не выходил у меня из головы. Странный, небывалый случай, удивлялась я сама себе.

Очень не хотелось бы услышать со дня на день печальную весть о трагическом конце короля нефти и газа Баранова Сергея Александровича.

Весь оставшийся день ушел на то, чтобы привести в порядок нашу квартиру. Вернее – тети Милы. Что еще больше усугубляло положение и могло накалить обстановку. Но, зная Милу, с уверенностью скажу, что этого не случится. Не тот она человек, чтобы поднимать скандал из-за мелочей, как мне казалось.

Тетя Мила была дома около десяти часов вечера. Слегка обгоревшая на солнце – здесь главное знать меру, – но счастливая и довольная. Не хотелось бы омрачать ей праздник души и портить настроение плохими новостями. Очень хорошо, что основной бардак я успела убрать до ее приезда. Поняв, что что-то не так, тетя Мила первым делом кинулась ко мне и поинтересовалась, все ли со мной в порядке. Она, конечно же, знала – работа у меня опасная, но люди, которые тебя любят, никогда не привыкнут к этому, не смирятся, настаивая на подыскивании работы поспокойнее.

– Женя, что случилось? – спросила она, пытаясь говорить как можно строже и холоднее, но сразу же смягчилась и добавила: – С тобой все в порядке?

– Издержки производства, неизбежные, – ответила я. – Можешь не беспокоиться и не переживать, теперь я в бессрочном отпуске.

Потом тетя проверила, все ли на месте. Убедилась, что главное не пропало: ни деньги, ни драгоценности – она очень дорожила и берегла маленький кулончик в виде сердца, такие еще часто показывают в кино: они открываются, и в эти две половинки можно вставить особо дорогие тебе крошечные фотографии. Там было изображение молодой тети Милы и первой ее любви, о которой она помнила, раз так хранила сердечко. Вздохнув, тетя начала помогать мне убираться. Одна я, безусловно, справилась бы, но таков уж характер тети Милы.

Большая часть видеокассет оказалась негодной, и от нее пришлось избавиться. Сердце мое обливалось кровью, когда я опускала их в мусоропровод.

Я не спала всю ночь и лишь под утро ненадолго задремала. До обеда стояла невыносимая духота. Иногда было ощущение, что воздух застыл и трещит от накала, так он был наэлектризован. После обеда небо заволокло серыми тяжелыми тучами, разбухшими от избытка влаги. И начался форменный, банальный конец света. Дождь лил стеной, обрушивая на землю тонны воды. Люди в панике разбегались кто куда, шлепая по лужам и еще больше пачкая брюки, длинные легкие юбки и голые ноги в мини.

Чтобы развеяться немного, решила пройтись. На душе было тяжело и неприятно. Какой-то нехороший осадок. Гуляла по проспекту, где в многочисленных кафе под открытым небом, под навесами и зонтиками, сидели люди, которым так же, как и мне, не сиделось дома, и наслаждались прохладительными напитками. Потом я свернула на улицу, пересекавшую проспект, и направилась к площади, где возвышался бронзовый, застывший навечно вождь Октябрьской революции и указывал путь в светлое будущее, а как шутили раньше, во времена тотального дефицита, место, где дают колбасу.

Я очень пожалела, что позабыла зонтик. Хотя, кто мог предполагать, что такое начнется? Даже Гидрометеоцентр не всегда уверен, сообщая свои прогнозы с большими допущениями и оговорками. Ливень застал меня врасплох, но я успела спрятаться под бетонный козырек старого дома, нависавший надо мной метрах в трех. Он был достаточно широк, чтобы можно было укрыться под ним от дождя. Кроме меня, здесь стояли еще двое – молодая девушка и парень. Он прижимал ее к себе, довольно улыбаясь, она, весело смеясь, обхватила его за талию. Им повезло меньше – подбежав позже, они успели вымокнуть до нитки. Вся основная масса набилась в павильон на остановке неподалеку, всего шагах в пяти от нас. Передо мной, у кромки тротуара, резко затормозив, остановились белые «Жигули» десятой модели. Я патриотка, слов нет, но что касается удобства, комфорта и практичности, предпочитаю, уж не обессудьте, иномарки. Перед этим водитель «Жигулей» нещадно обдал людей, стоявших на остановке, мутной водой из лужи. На что в толпе прокатилась волна возмущения. Опустилось стекло, и знакомый голос позвал меня, затем показалось лицо Игоря Мезенцева.

– Женька, ныряй сюда, – крикнул он, распахивая дверцу, – давай поживее, а то вся промокнешь.

Меня не надо было долго уговаривать. Плюхнувшись рядом с водителем на сиденье, чмокнула в щечку своего спасителя. Народ начал не на шутку волноваться, и мы поспешили убраться, пока нас не растерзали – Игоря и меня, ставшую его сообщницей. Обзавидуйтесь теперь. Мы уже будем далеко.

– Я мог и не увидеть тебя. По чистой случайности заметил, – начал Игорь. – Как дела, все еще крутишься?

Я немного не поняла вопроса. И решила схитрить.

– А ты как здесь оказался? – ударила вопросом на вопрос.

– Ребята захотели как-то разнообразить свой досуг. Устроили состязание. Эдакий кубок агентства по кикбоксингу, – улыбнувшись, объяснил он. – Ты ведь знаешь, там все специалисты по этому делу. Нос сломать, челюсть выбить, подровнять, если что выпирает. Кровь ведь играет. Но это так, ради смеха.