– Там через дорогу недалеко мой дом, – тихо сказала Вика.

– А как ты познакомилась с Арсеном? – неожиданно для самого себя спросил юноша.

Вика вздрогнула будто от выстрела, и не глядя на Ивана:

– Я москвичка, а он приехал учиться из Махачкалы. Папа у меня тоже оттуда, там много его друзей. Один из них попросил познакомить Арсена со столицей… Я с удовольствием водила его по городу… Он выразительный, и тоже открытый, – будто оправдываясь, объясняла девушка.

– А почему тоже?

– Как ты, – очень просто произнесла она. Она немного приостановилась и посмотрела ему в глаза. Иван не отвел взгляда. Вика очень естественно тепло обняла его и нежно поцеловала в щеку очень близко к губам. Иван замер от неожиданного желанного контакта, почувствовав ее благоуханное женское дыхание.

– Ну, пока, я побежала, – дружески прищурившись наклонила голову Вика.

– Давай, – улыбнулся он, ощутив непередаваемо новое искреннее чувство к ней.

Глава четвертая – Познание с восторженными глазами

Арсен сразу почувствовал необычное внимание Ивана к своей жене и в глубине души ощутил даже легкую тревогу. Он хорошо знал независимый и свободный характер Виктории, и все-таки не придал этому большого значения, поскольку был достаточно уверен в своих взаимоотношениях с ней. В большей степени его внимание привлек этот неподдельно искренний и необычайно самобытный мальчик. Он сразу почувствовал в нем отголоски того нового и необходимого,

что искал в других и сразу понял, что такой молодой человек просто находка для его окружения. И потому Арсен был подчеркнуто спокоен и внимателен к появившемуся новому человеку. Более того он организовывал индивидуальные встречи и разговоры с ним, пытался, чтобы молодой студент дополнял своей личностью дружеское общение с другими его товарищами. Арсен не навязчиво и постепенно привлекал юношу к своему кругу общения, где люди старались осмысленно воспринимать окружающую действительность. И возможности к этому были. Арсена окружали интересные и привлекательные люди, ищущие новое, они в некоторой степени поражали своей неординарностью и необычной отрешенностью от будничной жизни. Все они были по-своему взаимно интересны и близки Арсену и входили в его группу постоянного общения с целью организации нового по духу равноправного сообщества. При очередной встрече Арсен твердо предложил юноше:

– Приходи завтра на наше собрание ячейки, – сказал он, как бы случайно, но глядя прямо в глаза.

Юноша, кивнув, заметил напряженность во взгляде, и вдруг почувствовал на его лице некое демоническое желание чуть большего влияния, которому Иван всегда противился.

«Надо же…ячейка» – промолчал Рошин.

В голове застряло и слово – «завтра». До этого предложения Арсен пригласил Ивана на одно из собраний фонда славянской письменности и культуры. Это был центр русских традиций, хотя в официальном названии упоминалось, как «международный». Здесь русофобия отвергалась напрочь, а мысли от славянофилов, монархистов и православных людей широко обнажались, приветствовалось и проявление творческих воззрений по этим вопросам, которые были достаточно разнообразны и в большинстве случаев неоднозначны.

Рошину было очень интересно, и он скоро познакомился с группой Русского имперского движения, людей монархического мышления или осмысления его в современной действительности. Иван побывал на «очередном» собрании имперского клуба «Двуглавый орел», послушал выступления, так называемых «правых» монархистов – людей, приближенных к ценностям церкви и православию, жестко осуждающих террор сталинского режима. Большинство из них поддерживало идею восстановления монархии. Все это вызывало определенный интерес Ивана к живой истории, юношу привлекал сторонний взгляд других людей на известные ему лишь из школьной программы события.

Рошин познакомился в узком кругу с одним из вожаков монархического движения, ведущего просветительскую работу по изучению эмигрантского русского движения во многих странах Европы, США, Китая, Латинской Америки и даже уникальной русской колонии в Парагвае. Его звали, как одного из учеников Христа – Павел. Прежде всего Иван обратил внимание на оригинальный значок на его пилотке, как потом выяснилось – Сербского Белого движения, которое на некоторых уровнях развития соприкасалось с власовцами. Эмигрировавшие после революции в Сербию царские офицеры и казаки стали со временем интегрироваться в местную элиту, их ностальгия по России и преданное отношение к своему русскому отечеству играло важную роль в жизни на чужбине. История довольно жестко и неоднозначно отнеслась к ним, и они также по-разному восприняли образование СССР и вторую мировую войну. Встречи с группой Павла познакомили Ивана со многими молодыми людьми, неподдельно верившими в необходимость возврата к монархии.

Впервые Рошин увидел Павла в Славянском центре, который обещал его познакомить со своими единомышленниками и пригласил на их очередную встречу у метро «Фрунзенская». Иван пришел туда немного раньше обозначенного времени. Группа молодых девушек навязчиво взывала с мегафоном к выходящим из метро, пропагандируя «Новое учение о Христе». «Видимо, из секты Иеговы» – подумал Иван, не вдаваясь в смысл девичьих предложений. Время встречи уже прошло и Рошин уже подумывал уходить, но Павел появился неожиданно, подошел к нему, извинился за опоздание, пояснив, что встреча кружка не состоится по независящим от него обстоятельствам, а он, памятуя об этом свидании, пришел только из-за Ивана.

Это было несомненно приятно. Услышав мегафон, Павел, увлекая юношу, подошел к девушкам и спокойно и тактично развенчал все их призывы и противоречивость сути предлагаемых идей, чем вызвал явное недовольство «вещателей».

После слов нового знакомого:

– Само верование может быть разным: плотское или определенное страхом наказания, душевное и духовное…

Сделав упор на всех этапах развития веры, Павел в нескольких словах разрушил запугивающий людей принцип импровизированной агитации молодыми активистками. После услышанного «ликбеза» девушки надменно покинули свой облюбованный пост и нехотя удалились.

– Не понимают глубины своих притязаний… Кто-то замутил их рассудок, – глядя им вслед, – тихо произнес Павел.

Рошин был очарован его религиозной эрудицией, он теперь уже не сомневался, что это было очень искренне. Павел был большим любителем имперских значков и символов, которые часто появлялись на его фуражке и верхней одежде. Однажды Иван увидел на нем черную каракулевую

шапочку с красивым двуглавым орлом и крестовидной голубой лентой, точь-в-точь, как у Александра III на картине Репина. Павел с увлечением и не без гордости рассказывал о своих сербских корнях по отцовской линии и это вполне оправдывало его политические устремления.

Рошин с уважением относился к монархии и деятельности русских императоров, но, теперь уже имея некоторое собственное мнение, понимал, что без активного проявления православных идей сегодня, трудно себе представить монархическое движение в качестве реальной политической силы.

Кружок Арсена – это не совсем то, что называлось несколько лет назад и всплывало в памяти Ивана в качестве формы отдельных занятий молодых людей и подростков. Это скорее напоминало некое шершавое единство людей разного возраста, где каждый пытался себя проявить, как индивидуальная личность. Арсен называл это единение – ячейкой или собранием, что придавало этому обозначению некую просветительскую направленность подобно упоминаемым в учебниках истории начала 20 века.

В помещении собрания было не менее двух десятков людей с напряженными глазами, несломленной волей и некоторым порывом на убежденность и поиском удовлетворения и сопереживания собственным мыслям.

Иван с любопытством рассматривал публику. Встречаясь глазами люди искренне здоровались взглядами или пожимали руки. Арсен выделялся своей серьезностью и озабоченностью, он был здесь своим, и многие приятно здоровались с ним, с удовольствием задерживая рукопожатие. Борода его была тщательно подстрижена и не казалась такой широкой, как в обычные дни. Он был несомненно лидером, разговаривал почти с каждым эмоционально и напутствовал.