Взяв у меня машинку, рейнджерша стянула скобами брючину, начавшую отваливаться из-за слишком туго обтянувшей задницу ткани. Вернув мне устройство, она благодарно чмокнула меня в губы и поспешила за остальными в Портал, покачивая своими крутыми орехами.
Надеюсь, что скобы выдержат. Степлер вообще-то был медицинским. Хася мне его дала, чтобы я проверил как он покажет себя, если кто-то получит резанное ранение. Новая разработка, совместно с Людой. Скобы там специальные, способные работать с нашей Каменной кожей. Убрав его в карман пиджака, я двинулся наружу.
------------------------------------
Среда (14.06)
После громкого стона Тамары, я прекратил тарабанить её тело и отпустил бёдра. Жена повалилась на постель, придавив Гюльджан, присосавшуюся к истекающим айраном грудям драйверши. Это утро мы встретили втроём, ещё с вечера начав празднование Томин День рождения.
Оставив утомлённых забавами женщин нежиться на перине, я пошёл в ванную комнату. Встав перед зеркалом и вымыв вспотевшее лицо, я внимательно его разглядел. Глубокие порезы, оставшиеся у меня после закончившегося вчера поздно ночью Рейда в Мадрид, зажили, и скобы, которые стягивали раны, сами собой выпали.
Теперь моё лицо перестало напоминать морду Франкенштейна, а значит, не придётся придумывать небылицы для родственников жены и её Адъютантши в Кабардино-Балкарии. Хороший инструмент придумала крафтерша, да и новый медгель зельеварши в конце прошлой недели не подкачал.
На площади Пласа-Майор в столице Испании, где мы устроили Фарм около полуночи в воскресенье, кровавой вакханалии ничего не предвещало. Десяток танитов был уже без снова сбежавшего Лорда, а расправиться ещё и с тремя-четырьмя десятками их приспешников, для нас стало просто, как щёлкать семечки. Тот Рейд начался планово, с выноса шныряющих на окружающих площадь улицах патрулей.
Выбрав для Фарма самое глухое время суток, мы угадали. Туристов не было, никто нам не мешал. Стягиваясь к центру, мы без проблем зачистили все намеченные цели, добравшись ко второму часу ночи к окружённому зданиями шестнадцатого века месту финальной схватки. Однако когда я неспешно подошёл к конной статуи Филиппу третьему, таниты смогли меня удивить.
Из окон домов к нам посыпались куда более, чем мы предполагали, многочисленные приспешники, действующие слаженно и эффективно. Напав группами, они оттеснили нас друг от друга, и у памятника я вынужден был вступить в бой с пятью танитами в одиночестве.
Если соперниками Спутниц выступали любители фехтовального искусства, то мне достались мастера этого дела. Хоть они и не были облачены в костюмы тореадоров, но под их атаками рапирами я тогда почувствовал себя словно бык на корриде.
Получая жалящие уколы по всему телу, я метался ослеплённый собственной кровью из рассечённого лба, пытаясь хоть кого-то из них достать своим Топором. Как оказалось потом, у меня оказались изрезано всё что возможно. Если бы был там один, то тот час для меня, в роли быка, стал бы последним.
Но на своё удивление, действуя лишь на своих морально-волевых, не желая сдаваться до последнего, я смог продержаться. И когда казалось, что крови у меня больше не осталось, на помощь мне пришли жёны. Недооценили их заражённые, первой от своих противников избавилась, как ни странно, Дора. Она атаковала заражённых тореадоров со спины, подрезав одного из них своим Мечом. Не убила, но из боя со мной вывела, что возможно спасло меня от смерти.
Потом, к обменивающейся с подранком ударами медиумше, присоединились Инга с Катей. Покончив с недобитком, эта тройка навалилась на атакующих меня. Вчетвером справиться с таким же количеством противников стало уже возможно. А когда в танитов посыпался град Болтов от Вали и Люды, всё было кончено.
Степлер крафтерши после схватки работал как швейная машинка. Порезы получили все, однако обошлось без смертельных ранений. Проведя под капельницами, накачивающими нас кровью затем несколько часов, я смог потом убедить Люду отпустить меня из Лазарета.
Конечно, хилерша ни за что бы этого мне не разрешила, если бы не Тамара. Для всех Спутниц их Дни Рождения были отдушиной, и отобрать её у амантши Люда не смогла. Да и я действительно был, если не полностью здоров, так вполне себе работоспособен, поэтому был вручён в руки драйверши с напутствиями, предписаниями и рецептами.
Закончив разглядывать себя, я пошёл в душ, чтобы смыть с себя все воспоминания о тех событиях. Что было - то прошло. Сколько ещё таких тореадоров нам предстоит повстречать? Сегодня я должен посвятить себя драйверше целиком.
После завтрака мы втроём Переместимся на Кавказ, где нас уже ждут дети Гюльджан, а также её спутник жизни. Это был пятидесятилетний, работающий у меня в Гисеоне механик. Нареканий к нему у Томы, как директорши дистрикта, не было. В меру пил, в меру болел. Был раньше женат, но развёлся, подробностей не знаю, кроме того, что детей у него не было.
Адъютантша, проявив женское коварство, смогла окрутить его на каком-то внутригаражном мероприятии, то ли чьём то юбилее, то ли наоборот, на поминках, когда тот принял лишнего на грудь. Оказавшись после него в постели с ней, он даже был рад тому, как всё сложилось.
Любовью я бы то, что было в их гражданском браке, не назвал. Скорее способом прекращения одиночества. Дети Гюльджан стали для него родными, поэтому план Тамары, который возможно предполагал привязать меня к этим непоседам, провалился окончательно. Я в их воспитании не участвовал, самоустранившись, отца им заменил этот механик.
Хороший мужик, правильный. Он и саму Гюльджан не обижал, одаривал, как мог, своей заботой и лаской. Она к нему тоже привязалась, это чувствовалось по тому с какой теплотой рассказывала нам о своём несравненном.
В их тандеме ставшая вдовой из-за меня женщина была, несомненно, главной. На людях она вела себя с ним подчёркнуто вежливо и уважительно, но пить он перестал, прогуливать работу тоже. Исподволь, как это они умеют, Гюльджан исполняла роль тайного визиря, который на самом деле правит.
Неделю назад они всей семьёй приехали отдохнуть в отпуск на Кавказ, где ему всё очень понравилось. Особенно из-за разрешения супруги нарушить негласный сухой закон, установленный на Урале. После застолий с её родственниками он едва стоял на ногах. Однако, разрешившая этот алкотуризм Гюльджан держала свою стальную руку на пульсе, периодически отслеживая биение сердца механика не по запястью, а по артериям на его горле.
Отоспавшись, она всякий раз находила для него работу в своём старом доме. То он мусор сгребал в кучи, то прибирал в сарае. Руки у него были на месте, так что покинутое строение быстро приходило в порядок. Вот и вчера он не протестовал, когда она нагрузила его заданиями, поставив перед фактом, что ей очень нужно съездить в Нальчик, чтобы повидать свою подругу.
Пока я выбивал стоны из темпераментной Гюли на Базе, он выбивал пыль из ковров и матрацев. Со свечкой над её семейным ложем я не стоял, но думаю по сравнению со мной, её муж заметно проигрывал. Впрочем, став Адъютантшей, она по уверениям Люды, оздоравливала и своего мужа. Так что уверен, что его циферблат теперь показывает не только на полшестого.
Возможно поэтому Гюльджан никогда не возражала, когда я навещал её в диспетчерской и за закрытой дверью задирал подол её платья. Удовольствие, которое я ей доставлял, подкреплённое реальной пользой для семейного очага, служило и мне, и ей достаточным основанием для оправдания измены.
Наставляя рога этому механику, я тем самым укреплял их счастливый гражданский брак, но только пока наши с ней не такие уж и частые, жаркие встречи оставались тайной. Сама она об этом молчала, я тоже не афишировал, а слухи к делу не пришьёшь. Валя, отслеживающая сплетни в Гисеоне, наиболее говорливых уже уволила. А сам механик был то ли достаточно умён, то ли не ревнив, чтобы допытываться о моих с его гражданской женой взаимоотношениях.
