- Не переживай, я профессиональный дровосек и у меня есть Топор. Обрублю твои сучья и на плече донесу.

- Зачем такие подробности, лучше дай мне яду.

- Это тебе к Маше. У меня только барбариска есть. Последняя, между прочим, цени. Должна будешь!

- Твоя щедрость просто бесценна. Была бы моя мама такой же, выставила бы мне счёт ещё в роддоме, когда я родилась.

- Ходэ́! Давайте не будет ругаться. Ваня на удивление прав, - сказала Маша. - Есть у меня одно средство.

- Таки ты тоже хочешь моей смерти? Не ожидала.

- Нет, кага́да, я совсем про другое. У меня допинг есть.

- Тот, который ты нам в Корее давала? - с возмущением спросил я. - После которого мы неделю ловили глюки?

- Бэ́са ми ку́ло! Я его доработала, никаких побочных эффектов не будет, даю гарантию.

- Таки в Пхеньяне ты говорила нам тоже самое.

- Баста! Не хочешь, не бери. Его всё равно мало, мне больше достанется.

- Погоди, - остановила крафтерша порыв зельеварши забросить в рот таблетку, которую та вытащила из нагрудного кармана. - Что ты слушаешь меня? Я такая уставшая, что сама не знаю, что говорит мой рот.

После принятия жёнами честно поделенного ровно пополам средства, спустя пять минут я увидел, как в их глазах появилась жизнь. Хлопнув в ладоши, я скомандовал подъём. Мы бодрой рысью потрусили к ожидающим нас, как я пообещал Спутницам, ресторанам, гостиничным номерами и спа-процедурам.

---

Оказавшись уже ночью в Кальви, мы попытались найти место для ночлега. Деньгами для этого мы разжились обшмонав трупы в лагере. Но тщётно, все посещённые нами гостиницы ссылались на то, что номера там нужно было заранее бронировать, а без этого никак невозможно. Осатанев после пятого отказа, я уже всерьёз раздумывал над тем, чтобы применить наше оружие, когда мне, наконец, улыбнулась удача.

Когда я оказался у стойки портье, то увидел симпатичную корсиканочку, с бейджиком высокой груди, на котором значилось, что зовут её Джулия. Юлька по-нашенски, хорошее имя. Стройная девушка была черненькая, с местным колоритом в виде орлиной римской горбинки на носу и родинкой возле уголка рта, как у Инги.

Она показалась мне прекрасной. В душе что-то щёлкнуло, как было, когда я в первый раз увидел февральским вечером Катю. На эту девушку хотелось смотреть и смотреть. И не только в район её декольте. Возможно, мой интерес был усугублён свежими воспоминаниями о вчерашнем вечере, когда я на завершающем этапе натягивал Полину.

У корсиканки не было ничего общего с монструозной Адъютантшей Доры. Она была как глоток свежей воды в пустыне, как лучик света, пробившийся сквозь пасмурные тучи. На её светло-голубом платье была приколота большая сверкающая брошь в виде подковы. Девушка улыбалась мне задорно, демонстрируя безупречные зубы и розовый язычок, который, уверен, сможет доставить удовольствие и без Мода.

Что-то она во мне тоже разглядела. Возникшая взаимная симпатия заставила меня тут же осыпать её комплиментами, плоско шутить и демонстрировать свою мужественность, распрямляя плечи и ненавязчиво поигрывая бицепсом, для чего я даже снял камуфляжную куртку.

Возникшие мысли о своей козлиной сущности, пресекались рассуждениями о том, что я сейчас флиртую "исключительно" для того, чтобы нам позволили здесь переночевать. Поэтому сильно возмутился тем, как вошедшая с улицы Маша восприняла в штыки мои невинные поцелуи кончиков наманикюренных нежным розовым лаком пальцев на прелестной длани корсиканской нимфы.

- Мадре Миа, мы тебя ждём, устали, продрогли, а ты клеишь здесь эту итальянскую пу́та, прошмандовку?! - воскликнула она по-русски.

Корсиканская Юля вырвала у меня свою руку. Она безошибочно поняла о чём сейчас речь и улыбка с её губ пропала. Взгляд стал строгим, прищуренным. В нём появилась холодная сталь.

- Ванья, тебе надо уйти, - сказала она, опередив меня, собирающегося разруливать ситуацию. - Как я и говорила, у нас нет мест. Попрошу вас всех покинуть помещение, иначе я буду вынуждена вызвать жандармерию.

- Маш, что ты наделала? Хочешь спать на камнях в порту? Я почти договорился о номере.

- Бэ́са ми ку́ло! Не лги мне, я же вижу, о чём ты здесь договаривался. Зная тебя, ещё пару минут, и отодрал бы её прямо на этой стойке.

"Небольшая" доля истины в словах жены была. Но и правда в том, что нам негде спать, тоже осталась.

- Кроме вас мне никто не нужен! - пошёл я в атаку. - А если для вашего комфорта я готов пострадать, тратя свои почти закончившиеся силы на эту девушку, уже любезно готовую отдать мне...

Маша прищурилась.

- Кхмм. Ключ, ключ от номера для нас всех, - невозмутимо продолжил я. - То я ждал от тебя благодарности, а вместо этого получил пошлую ревность.

- Ходэ́! Я сейчас Хасю позову, мы тебе твой ключ оторвём с корнями. И что, мадре миа, ты в ней нашёл? Она же плоская, страшная. Если бы ты с ней переспал, я бы к тебе на километр потом не подошла. Мало ли какие у неё болезни.

- Попрошу вас немедленно уйти! - вновь вклинилась Джулия.

- Молчи, шалава! Бэ́са ми ку́ло! - взъярилась Маша. - Мадре Миа, дай мне сил.

Начавшую сатанеть зельеваршу остановило то, что дверь в фойе гостиницы открылась и в ней показалась крафтерша.

- Таки чего вы здесь застыли, словно жадный гой на привозе? Вань, ко мне тут какой-то пацан прицепился. Ничего не говорит, тянет куда-то. Можно я ему по голове ударю?

Взяв Машу под локоть, я потащил её наружу, чтобы и Джулию спасти, и непонятного мальца. Закрывая дверь, я бросил взгляд на Юлю. Та холодно мне улыбнулась, на что я показал знак, мол созвонимся. Обязательно загляну к ней, когда вернусь за нычкой в горах. Тянет меня к ней, а возникший сейчас холод я смогу растопить. Есть опыт.

---

Оказавшись на улице, я действительно увидел подростка, который, на моих глазах схватил Хасю за руку. Это был оборванный, некрасиво остриженный мальчик с оттопыренными ушами и маленькими, очень хитрыми глазами.

Увидев меня, он начал торопливо щебетать на тему того, чтобы мы пошли за ним. Угрозы в нём я не увидел. Почему бы и нет? Сходим, посмотрим, чего ему надо, может там помощь какая нужна. Заодно и Маша проветрится, успокоится. Переглянувшись с крафтершей, я кивнул пацану согласно головой и двинулся за ним во мрак узких переулков, не отпуская локоть зельеварши, продолжавшей изредка ругаться по-испански.

Идти оказалось недалеко и спустя двадцать минут петляния по лабиринту, мы оказались перед старой обшарпанной дверью. Малец постучал, дождался, когда её откроют, получил какую-то мзду и юркнул от нас во мглу переулка. Перед нами предстал скрюченный от возраста старик, опирающийся на резную клюку.

Из-под кустистых бровей он пристально смотрел на нас и начинать говорить не спешил. Я в свою очередь не совсем понимал, зачем мы здесь оказались, поэтому молчал тоже. На начавшиеся реплики Хаси, корсиканец не реагировал совершенно. Наконец он кашлянул и махнул нам рукой, зовя за собой внутрь дома.

Пройдя в прохладную переднюю, я увидел, как он даёт указание своей, одетой в чёрное платье и такого же цвета платок на голове пожилой женщине. Получив указание, та кивнула и ушла на кухню, откуда начали доноситься звонкие звуки стука посуды и шкворчание масла на плите.

- Вы ищете место для ночлега? - задал мне вопрос старик, сев в обшарпанное деревянное кресло.

- Хотелось бы.

- Сто евро за ночь. Ещё сто и мы вас покормим.

- Таки почему так дорого? - вклинилась Хася.

- Ещё сто, потому что твоя женщина не умеет держать язык за зубами, - добавил корсиканец. - И если хотите помыться, поспешите. Через час горячей воды не будет.

- Согласен, - поспешил я согласиться. - Кровать большая?

- Тебя выдержит, а твои женщины будут спать в другой комнате. У меня в доме так принято, если не согласен, уходи.

Заниматься сексом никому из нас сейчас не хотелось, так что временный целибат никого не огорчил. Протянув ему деньги, я увидел, как старик, не пересчитывая, убрал их в карман и, кряхтя, встал со своего кресла. Медленно двигаясь, он провёл нас в небольшую комнату, служащую здесь столовой.