Посидит там, ничего ему не будет. Берлога была пустой, МодоНюх об этом говорил уверенно. Нанеся на лица маскирующую раскраску, я с Машей постарался максимально слиться с растительностью. Полуприсядью, не делая резких рывков, мы устремился к секрету на дороге.
Через полчаса наших утомительных телодвижений, перед нашими глазами появился тёмной зёв полости в этих доломитовых скалах, перед которой весело трещал костерок. Трое парней устроились вокруг него с относительным для себя комфортом.
Выглядели они колоритно. Холщовые штаны, кожаные куртки, небритые лица, грязные взлохмаченные волосы. Поражало, что один был с очень длинным носом, из-за которого то и дело поворачивал голову чуть в сторону, чтобы он не мешал его глазу смотреть прямо.
Другой тоже был не без уродства. Его большие губы производили впечатление жирных гусениц. Зажатая в них сигарета была едва заметна, почти полностью скрытая красной массой кожно-мышечных складок. Просто мечта современных тиктокерш. Чтобы их накрасить, нужно, наверное, целый тюбик помады потратить.
Лицо третьего часового было бы нормальным, но Машу оно заинтересовало особенно. Причиной её пристального интереса стал его сильно повышенный волосяной покров. Его длина была запредельной, и как заметила Маша, он продолжал прямо на наших глазах расти дальше. Рядом с туристическим стулом, на котором сидел этот человек, лежала пара пакетов наполненных отрастающим эпидермисом, а ножницы, торчащие из кармана, давали понять, что процесс производства поставлен на поток.
Развалившись на туристических стульях, уродцы передавали из рук в руки полупустую бутылку с мутной жидкостью, бросая взгляды на котелок, висевший над огнём. На столике, вокруг которого они сидели, были игральные карты, а также кучка золотых украшений, служащих, судя по всему, ставкой.
Глаз зацепился за золотой человеческий зуб, который один из часовых поставил на кон. Гадать о том, как именно он достался в руки приспешников, не приходилось. Труп, судя по одежде и выбритой тонзуре на макушке - монаха, лежал от костра неподалёку.
Смотреть на них было противно. Хорошо, что хоть не каннибалы. В котелке над костром булькало варево, и Стереоосязание уловило, что варится там несколько сортов вполне себе нормального мяса. Говядина, свинина и какая-то дичь, картошка, томат, перец и ещё какие-то неопознанные овощи. Резкая нотка паприки, заставила зажать нос, чтобы не чихнуть. Бограч готовят ироды, словацскую вариацию гуляша.
Сглотнув слюни, я оглядел диспозицию. Положить эту троицу можно элементарно. Сначала расстрелять из Арбалетов на запястьях, а потом добить Молотом. Однако их гибель встревожит того, что затаился в Муранской крепости. Поделившись этими мыслями с зельеваршей, я услышал от неё дельный вариант нейтрализации.
Чертя на земле брюхом узоры, я переместился на противоположную от Маши сторону развернувшегося перед нами застолья. Прокрутив в голове воспоминания, я напряг горло. Из моего рта раздался медвежий рёв, симуляция которого вышла, на мой взгляд, почти идентичной оригиналу.
Приспешники возле костра вскочили с места и схватили лежащие возле них карабины. Полуприсядью, я начал быстро удаляться от костра, не забывая порыкивать. Встревоженные часовые, переглянувшись, справедливо решили, что лучшего решить проблему проснувшегося шатуна до того, как тот решится восстановить ими свой кислотно-щелочной запас, израсходованный во время спячки.
Оставив длинноволосого у костра, двое побежали в мою сторону. Мне улыбнулась удача, это были именно те, кого я выманивал. Оставшийся у пещеры из-за густых бровей и длиннющих ресниц мало что перед собой видел. Слушая за спиной чавканье грязи под словацкими подошвами, я уводил парочку подольше от костра, не отрываясь при этом от них слишком далеко.
Требовалось сделать так, чтобы они не бросили бесполезную погоню и не вернулись доваривать свой боргач. Пока за мной шла погоня, зельеварша не теряя времени, метнулась к котелку. Её визит для часового остался незамеченным. Запутавшийся в своих волосах охранник умудрился упасть, и ему было не до охраны.
Пока он, ругаясь, поднимался, а потом наощупь, прореживал свою растительность ножницами, собранные Машей ягоды уже во всю улучшали вкус гуляша. Услышав вдалеке её совиное уханье, я прекратил валять дурака и включил вторую скорость.
Без проблем увеличив дистанцию от противников, я начал по дуге огибать вход в пещеру, стремясь добежать до оставшегося в паре километрах отсюда в норе связанного пленника. Добравшись до него почти одновременно с Машей, я увидел, что счастливого солдата местная фауна сожрать не успела, но была к этому очень близка.
Воджтеч, пуча глаза, стремился забуриться как можно поглубже в нору, а перед ним недовольно порыкивал средних размеров славацкий медведь. Моё рычание видимо разбудило дремавшего до весны где-то неподалёку отсюда косолапого, отчего он сейчас был недоволен, к тому же, после спячки, голоден.
Взгляд выхватил в этой картине что-то нестандартное. Славацкие медведи, оказываются, такие озорники! Судя по большому эрегированному пенису, утолять проснувшийся мишка хотел голод отнюдь не гастрономический. От этого писки из-под кляпа пленника были с нотками безумия. Надо спасать "невестушку", такому суженому она явно не рада.
Сняв со спины Молот, я рыкнул, привлёкая внимание жениха к себе. Он грозно ответил мне, демонстрируя серьёзность своих намерений и, подобравшись, поспешил в мою сторону. Я побежал навстречу зверю, сделав в метре от него высокий прыжок. Медведь встал на задние лапы, пытаясь ударить пролетающего меня своими лапами. После встречи с бобрами пару лет назад, я этот манёвр предвидел, и не схватив меня, зверь получил лишь бойком по своему черепу.
Бурый жених упал на влажную почву. Убивать его я не стал, ограничившись лишь оглушением. Фауну надо беречь, с медведями на планете стало не так уж и хорошо. А то, что не сложилось у него со сватовством, так найдёт себе другую суженую. Даже три, тот волосатый в самый раз будет.
Вместе с женой мы подошли к норе, из которой на нас вылупились испуганные глаза счастливого солдата. Забурился он серьёзно, наружу торчала лишь голова. Сделав ему жест рукой, я пригласил его выбираться.
У страха глаза велики, и повторить свой подвиг славак не смог. Как он не пыхтел, вылезти ему не удавалось. На его слова о том, что тут слишком узкое отверстие, я повторил крылатые слова Кролика о том, что просто кто-то слишком много ест.
Ухватившись за его уши, нам удалось если и не вытащить его самим, так добавить ему энергичности. Потирая свои красные лопухи после того как мы развязали ему руки, Воджтеч зло пыхтел и бросал на нас уничтожающие взгляды.
Проигнорировал эту неблагодарность, мы взяли его с собой, чтобы проверить, как обстоят дела с троицей у пещеры. Пока мы возились с медведем и этим Винни Пятачком, прошло достаточно времени, чтобы от нашей диверсии появились результаты.
Добравшись до костра и посмотрев из кустов на туристов, я убедился, что гуляш получился отличным. Из переданных мне Людой медицинских данных, я знал, что происходит при отравлении веществами, содержащимися в волчьих ягодах.
Жжение слизистых оболочек ротовой и носовой полости, резкие боли в животе, мышечная слабость, судороги, рвота, понос и потеря сознания. Конечный итог - смерть, был для нас нежелателен, поэтому Маша, применив свои Навыки в алхимии, заранее рассчитала количество ягод, чтобы гликозид дафрина и смола мезерина к подобному исходу не привела.
Взглянув, как троица заражённых катается по земле, пуская слюни из-за геперсаливации, или по простому - повышенного слюноотделения, а также спазмов желудка, я показал зельеварше большой палец. Теперь, пока часовые нейтрализованы, нужно как можно скорее добраться до развалин замка.
Пленник, ожидавший нас в кустах и пригревшийся на солнышке, нашего энтузиазма не разделял. Чтобы придать ускорения, пришлось отвесить ему леща. Потрусив в сторону вершины Цыганки, мы широкой дугой обогнули начавших дристать прямо в штаны заражённых.
