Первой свою задачу выполнила позавчера Тамара. Безбашенная любительница скорости воспользовалась в Антарктике мотопарапланом и смогла досрочно завершить расстановку Тановышек на выделенном для неё участке. Наверное, она оказалась единственным человеком, совершившим полёт на таком аппарате над полюсом.

От новой порции работы она не отказалась, но попросила разрешения сходить в гости к своим родным на Кавказ. Мол давно там не была, нужно сестру двоюродную повидать перед её замужеством и прочее-прочее. Получив от меня между булок посошок на дорожку, она усвистала на своей Харви, пообещав, что к корпоративу вернётся.

Вслед за ней, спустя несколько часов, ушли, чуть шире расставляя ноги после полученного от меня напутственного заряда, Катя и Лика. Дамагерша пообещала, что как вернётся от своих родных, то непременно всё сделает. Гайдерша, которая резко воспылала желанием её сопровождать, это подтвердила.

Как и Катя с Ликой, Валя, перед уходом утром в Марий Эл, применила новый Мод, чтобы снизить себе рост. Рейнджершу якобы позвал отец, чтобы хоть перед Новым Годом увидеться. Повод был железным, не отпустить её у меня рука не поднялась. Подняв её тогда с колен после совместной разрядки, я конечно же её отпустил.

Поэтому когда после обеда ко мне подошла Люда, отпросившись в Новосибирск, я не удивился. Оригинальностью она меня не удивила, повод у неё был тот же, так что и я не блеснул ничем новым. Отодрав её попку, как и Валину утром в Сенях перед уходом, я расстался с хилершей до послезавтра.

Подобный распад целостности коллектива я в целом предполагал. У всего монолитного есть свой предел. Обрывать все связи между жёнами и другими людьми, означало как раз создать такой монолит. А без деформационных швов такая конструкция при определённых габаритах, какой бы прочной ни была, просто сломается. Так что пусть сходят, пообщаются с родственниками и близкими наедине. Это в итоге снизит всю накопившуюся напряжённость.

В результате, освещением Арктики на Картах остались занимался лишь я и Алёна. У неё отец был не знамо где, а мать умерла, так что повода избежать продолжения поездок на ледяных пустошах не было. Впрочем, петоводша не особо то и страдала. Характер у неё был такой. Всё новое в своей жизни она воспринимала с каким-то детским восторгом. Это сильно нас всех к ней располагало.

------------------------------------

Пятница (25.12)

Рассекая на снегоходе между ледяных торосов, я чувствовал за спиной тесно прижавшуюся ко мне петоводшу. Отмахав сотню километров, я сделал привал. Заглушив мотор, я услышал за спиной девичье хрюканье. Проснулась, ёлки-иголки.

- Уже приехали? - задала вопрос, потерев глаза, Лёля.

- Ещё нет. Промежуточная остановка.

- Добро. Пойду разомнусь. Мышцы совсем затекли.

Не смотря на куда большую Выносливость, так же себя чувствовал и я. Начав с Лёлей разминаться, я вынужден был снять пуховик, который сильно сковывал движения. Петоводша поступила аналогично. Стоя напротив друг друга, мы одетые лишь в лёгкие свитера, делали привычный комплекс разминки, которой занимались ежедневно.

Температура вокруг была под минус пятьдесят. Пар, вырывающийся изо рта, быстро оседал на наших лицах и одежде, образуя ледяную корку. Пот тоже был неприятен. Проступив сквозь кожу, он быстро застывал, приклеивая одежду к телу. Алёна напротив меня ежилась и периодически проводила по своему телу руками, чтобы избавиться от неприятных ощущений.

Восстановив работоспособность мышечной системы, я вытер лицо полотенцем и надел обратно, ставший словно каменный, пуховик. Лёля, подняв свой такой же арктический костюм со льда, недовольно скривилась.

Чтобы взбодрить петоводшу, я поставил столик, пару кресел и достал бутылку красного полусладкого. Налив в бокал, я протянул ей и сказал не мешкать, пока жидкость не поменяла своё агрегатное состояние. Похрустывая красными льдинками вина, на её лице начал проступать румянец. Другое дело!

- Тепло ли тебе девица? - спросил я ехидно Лёлю, когда её бокал опустел. - Тепло ли тебе от красного?

- Тепло, Ванюшко, - ответила, хмыкнув, Алёна. - Бывало и хуже.

- Это где ж?

- Дрова как-то в феврале везли из райцентра, машина сломалась. Вот я тогда намёрзлась, едва не окоченела. Лютый холод был, у меня плевок в воздухе застывал.

Плюнув на пробу на лёд возле себя, я увидел, что он долетел без проблем. Не замёрз в полёте, не превратился в ледышку. Врёт Алёна, не могут в Курганской области быть такие морозы, как сейчас здесь! Хмыкнув с недоверием, я показал петоводше на Снегоход, приглашая её садиться для продолжения нашей работы. Пошла она туда вперевалочку, замёрзшая на морозе одежда не позволяла делать это грациозно.

Попробовав завести мотор, я услышал сначала хрипы стартера, а потом тишину. Импортная техника, которую подготовила нам всем Тамара сломалась. Не надо было её оставлять здесь, пока мы разминались. Остыла махом, и аккумулятор совсем разрядился.

- Дальше пойдём на Лыжах, - сказал я. - Сейчас снегоход на Базу отгоню, поставлю на зарядку аккумулятор.

Переместив в Гараж технику, я соединил крокодилам дохлый аккумулятор с зарядной станцией и вернулся обратно. Алёна уже стояла на лыжах, пробуя кататься. Оттолкнувшись лыжными палками, петоводша лихо сделала полукруг вокруг меня и остановилась. Показав ей большой палец, я вытащил свой спортинвентарь. Хоть на небе и была ночь, но это тут всегда так, всё-таки зима. Северное сияние, разукрасившее небо, вполне себе заменяло нашим МодоГлазам дневное солнце.

---

Спустя два часа махания палками, я заметил вдали красную палатку. Работали мы на противоположном от России участке Северного Полюса, так что это могли быть лишь иностранцы. Американцы или канадцы. Ещё более сократив расстояние, мы увидели флагшток с кленовым листом. Точно из Канады.

Неожиданно возле палатки раздался выстрел и в нашу сторону от лагеря понёсся снегоход. На нём сидели две женщины. Та, что постарше, управляла машиной, а у второй за её спиной в руках был дробовик. Увидев нас, они ускорились. Мы тоже поспешили навстречу, там явно что-то случилось.

То, что тут дело нечисто, я понял, когда снегоход пронёсся между нами не останавливаясь. При этом деваха с ружьём ударила прикладом по голове Алёны, после чего петоводша упала на лёд без сознания. Проехав ещё немного, машина резко развернулась, и я увидел направленное на меня дуло.

Не став дожидаться выстрела, я открыл Портал и переместил обеих баб на Базу, сказав Смайлу допросить Сканы. Сам же поспешил к Алёне. От нашатырного спирта она очнулась и, потирая лоб с начавшим набирать цвет синяком, села.

- Как себя чувствуешь? - спросил я, попросив её следить за моим пальцем.

- Годно, - ответила Алёна, поворачивая зрачки. - Вот когда мы баню собирали, и меня Тимоха бревном зашиб, было худо. А сейчас нормально. Только кожу ссаднит.

Ничего себе у них в Кургане развлечения! Или опять врёт? В глазах петоводши были лукавые искорки.

- Ясно всё с тобой. Пошли к палатке. Что-то там произошло нехорошее, - сказал я, помогая ей подняться.

---

То, что мы увидели там, откуда драпали бабы, мне совсем не понравилось. Взрослый белый медведь пытался отогнать от трупа чернокожего мужика заливающуюся лаем мохнатую собаку. Та была или совершенной бесстрашной, или глупой. Хищника с окровавленной мордой она скорее бесила, чем пугала.

Лениво порыкивая, он продолжал копаться в дымящейся требухе трупа. Переглянувшись с Алёной, мы достали автоматы. Оставлять в живых зверя было нельзя. Отведав человеческой плоти, он наверняка станет заядлым людоедом.

Расстреляв рожки, мы пошли к повалившемуся бездыханным животному. Выстрелы из АК74, способные пробить стальной рельс, наделали в двухсоткилограммовой туше массу отверстий. Кровь, вытекающая из них, начала быстро заливать лёд.

Избегая наступать на красную лужу, быстро застывающую на морозе, я Порталом переместил труп и человека, и зверя домой. Подскочившая ко мне собака, неожиданно цапнула меня за штанину и потянула в сторону палатки.