– Извините, но мне надо домой.

Игорь подбежал к двери, но не успел остановить юношу, как тот уже успел выйти в сени. Открылась и входная дверь, но Серёжа быстро вернулся назад, поскольку снаружи увидел знакомое лицо грязного и потрёпанного старика на четвереньках, что бросился на двери, держа знакомый в руке нож. Парень успел только испуганно вскричать. Игорь подскочил и помог закрыть засов, огородив их двоих от внешнего мира.

– Ладно, остаюсь… – нервно сказал Серёжа. Сельчане и дальше играли своё представление, и парню не хотелось снова участвовать в ночном «ритуале», особенно когда был риск быть изнасилованным безумным стариком, который не умел вовремя остановиться. Верить в историю Игоря также не хотелось, но сильнее не хотелось встречаться с теми, кто стоит снаружи и режет избу. – Но я останусь здесь, в сенях.

Игорь кивнул. Он перекрестил гостя и дверь. Это успокоило его, и он покинул сени.

Там, где остановился Серёжа, было прохладно, темно и тесно, но это было куда лучше, чем находиться ночью бок о бок с незнакомцем. В углу юноша нашёл увесистую киянку, и решил, что это будет отличный инструмент для самообороны. Уснул он быстро, и почти сразу выронил оружие. Ему повезло, что ночью никто не решил поинтересоваться молоденьким мясом.

5 декабря 1988 года, ранее утро

Киянка лежала в полуметре от него. Ночью могло случиться всякое, и у Серёжи не было бы возможности защититься, если бы это «всякое» действительно пришло. Когда молодой кадет проснулся, то на минуту подумал, что находится в родных казармах. Его окружала лёгкая прохлада и жутко неудобная скамья. Неуёмная тишина всё же заставила его трезво взглянуть на ситуацию. Он провёл ночь чёрт знает где, под боком у чёрт знает кого… нет… он прекрасно знает у кого: странного старика, что отгрызает птицам головы и имитирует их пение, а те потом поднимаются, как ни в чём не бывало!

Странно, что он так и не подумал о том, что ошибался. Что до этого момента пытался смириться с мыслью, будто каждое случившееся событие было лишь шуткой. Мифом. Сейчас, когда он проснулся с этой мыслью, с этой отвратительной, пугающей и отталкивающей догадкой, он понял, какую ошибку совершил. Какую ошибку позволил совершить целой семье. Здесь действительно что-то происходило, что-то необъяснимое даже для местных жителей, таких как Игорь.

Может сейчас ему было необходимо вернуться к старику, извиниться за всё и собраться с мыслями, чтобы не допустить фатальных и нелепых ошибок, или же… Ему следует как можно скорее вернуться домой. Забыть про всё и всех, забыть про Игоря, Павла, Юлию, Бражника, Борьку, и про само чёртово Неясыть; забрать семью и мчать прочь, пока лес не скроется за холмами.

Прочь.

Не думая ни о чём, он быстро вышел из избы. Подобная поспешность могла стоить жизни, но сейчас уже было утро (Серёже повезло, ведь в избе не было ни единого окна, и узнать настоящее время суток было попусту невозможно, – ночью, его могли легко схватить). Снаружи никого, только пустая улица и одинокие избы Неясыти.

Когда он пришёл домой, то все ещё спали. Удивительно, но ничего не выглядело так, словно кто-то потерял семьянина или был обеспокоен его отсутствием. Мебель стояла на законных местах, еда аккуратно упакована, ставни на окнах закрыты, а мирное сопение лишь оканчивало картину идиллии и покоя. На мгновение парень даже подумал, может, к чёрту всех, пусть здесь останутся, а он пройдёт через заросли к машине, и назад домой?..

Так тому и быть. Если все наплевали на него, то и он не будет играть из себя героя!

Парень изначально прибыл сюда, чтобы помочь семье. Он опасался, что будет отвергнут, и, похоже, так оно и случилось. То, что произошло этой ночью, доказало то, что он ничего не стоит ни для матери, ни для сестры. Пускай тогда они здесь и остаются, а он вернётся туда, где его ценят не просто как солдата, но, как и человека.

Прихватив свои немногочисленные вещи, он взял и небольшой запас еды. Воровать машину у отца не совсем красиво, но парня теперь слабо заботила обида со стороны родственников.

Стоило опустить руку в корзину с продовольствием, как кастрюли в ней предательски задребезжали. Он замер, как пойманный вор в чужом доме.

– Серёжа, это ты? – раздался тихий и сонный голос сестры. Девочка лежала на печи, и была недовольна снятым сладким сном.

Он решил промолчать. Пока в комнате было ещё не совсем светло, а ставни на окнах закрыты, всё можно было списать на случайность. Беглецам проще бежать в сумерках.

– Серёжа, почему ты молчишь? – спросила Вера. Голос стал более настойчив, ещё чуть-чуть, и она могла бы даже прикоснуться к брату.

Он снова промолчал, но заметно начал нервничать. Девочка могла поставить на уши целое село, будь на то её воля. И сейчас она как раз находилась на грани того, чтобы установить свои правила и повелевать взрослыми.

– Серёжа!

– Молчи, дура! – Не выдержав накала он выдал себя.

– Мама, Серёжа вернулся!

«Она что… не знала, что я здесь?.. Только догадывалась?».

– Серёжа?.. – Под крик дочери проснулась и Мария. Она неряшливо приподнялась и протёрла слипшиеся глаза. – Гриша, Серёжа вернулся!

В первый раз эта фраза звучала так, будто парня действительно выдали с потрохами – как оно и было; повторно оно походило на то, словно нашли пропавшего кота.

– Серёжа! – К общему веселью присоединился и Григорий. – ты нас всех перепугал вчера!

– Не сомневаюсь…

– Где ты был? – спросила мать.

– За хлебом ходил.

– За каким ещё хлебом?..

– Я!.. нет… Случайно так вышло. Пришлось остаться на ночь у одного друга. Извините, если побеспокоил. – И вот, возможная ссора и выяснение отношений перешло обратно к тому, что он извиняется и пытается быть ниже травы и тише воды. Никто продолжает быть никем.

– Ты нас перепугал, Серёжа, – продолжила мать. Она встала с кровати, подошла к сыну и обняла его. Он скучал по этому… И даже Григорий никак бы не смог испортить этот момент, хотя ему и было безразлично.

– Правда?..

– Правда.

– Мама не могла успокоиться весь вечер, опять кричала на папу, и вообще, думала выйти на улицу, но папа её отговорил. – Вере легко можно было рассказать любой секрет, если нужно было чтобы он перестал таковым являться.

– Да… я просто подумал, что…

– Никогда не думай, что семья отвернётся от тебя, Серёжа.

– Спасибо, мама.

Идиллия. Семья. Покой. Отчасти парень был рад, что всё закончилось именно так, что судьба не позволила ему совершить ужасную ошибку, но с другой стороны… он мог построить свою жизнь, быть самостоятельным, независимым, свободным.

Мария легонько рассмеялась и поцеловала сына в лоб. Последний раз, когда она так делала, был больше десяти лет назад. Юноша покраснел и посмеялся вслед за матерью. Невозможно было не любить или презирать такую женщину. Даже если она замечала неловкость в какой-то ситуации, то легко находила выход в том, что просто проявляла искрение чувства.

– Очень хорошо, что всё снова хорошо. – Даже появление Григория не смутило Серёжу. Ему хотелось быть рядом с матерью, даже если снаружи полыхал настоящий ад. – Маша, я подумал о твоих словах, и сделал вывод – мы остаёмся.

– Гриша…

– Послушай. Начнём жизнь с чистого листа, забудем про обиды и ссоры, будем жить как маленькая и уютная семья в глуши, в никчёмном селе. Только ты, я и наши дети.

– Нет!.. – Помощь пришла откуда не ждали. Мария точно не смогла бы сопротивляться такой слащавой и банальной речи. И в бой решил вступить её сын, учитывая, что теперь у него была настоящая необходимость покинуть село.

– Нет?! – удивился отец семейства.

– Мы уезжаем из Неясыти. Сегодня.

– Ого. Ты вначале подрасти, парень, а только потом принимай решения за всю семью. – В голосе Григория уже звучали знакомые нотки злости. Старый добрый Григорий Беглов.

– Папа, пожалуйста, нам действительно надо уезжать. Немедленно.